Семнадцатая жена - Дион Страда

дополнявшие голову к паре человеческих. Себастьян замер, прильнув, слившись с холодной колонной, задержав дыхание. Новые уши были значительно чувствительнее человеческих.

Секретарь не до конца понимал, зачем она это сделала с собой. Столь радикальная мутация способствует ускоренному обновлению клеток, что замедляет деградационные процессы в организме. Ускоряющиеся и непрекращающиеся, выцветающая радужка была единственным заметным побочным эффектом затянувшейся молодости и жизни Калисы. А может, просто захотелось. Ей было больше восьмидесяти лет, притом, что из-за ужасной экологии кривая средней продолжительности жизни по всей планете только падала, а после вулканов и вовсе провалилась в крутое пике. Хомо-скульптура, используя новые методы, позволяла изменить тело, сохранить возраст или отодвинуть его назад лет на пять. Но кардинально повернуть время вспять и продлить жизнь Калиса смогла исключительно только себе, постоянно расплачиваясь за своё открытие.

— Третье поколение модификации можно будет использовать на неподготовленных людях. О новых способностях говорить ещё слишком рано, но улучшение защищённости тела, скорости реакции, мысли и области памяти можно будет сделать стабильными и постоянными. По крайней мере, на время срока трудового договора, — Калиса продолжила приостановленный размеренный шаг, медленно роняя по слову в такт удара каблуков туфель по кафелю, — Возможно, это поможет и с копиями Юли. Сейчас она в состоянии лишь недолго пребывать в другом теле себя. Дима обещает технологический прорыв, но как он его осуществит, когда пятая жена находится под контролем аумантов.

Глава Ред Фокс остановилась и огляделась по сторонам, окинув выцветшими глазами огромную лабораторию.

— Сегодня всё начнут упаковывать. Завтра прибудет Стефан, как я надеюсь, что он не омрачит свой мозг чем-то негативным, и сборы завершатся. Дима опять возьмёт так много багажа.

***

— Я вновь чувствую безграничную свободу. Я — секунда, быстрый порыв ветра, ворвавшийся в открытое окно и сразу же пресечённый закрывшейся дверью. И я — вечность, огромное неподвижное затхлое болото, в котором происходит всё что угодно, но само оно остаётся таким же, как и было. Эхнатон, как грязно он открыл мне то, чего я сама себя лишала. Не стоило быть столь суровой к Стефану, но Виктор… Зачем я его встретила так давно, отравив свою жизнь, не лучше ли было оставить всё как есть. Корпорации, они убили его, но лично он им ничего не сделал. Каким был бы мир, не появись в нём Асфодель. И каким был бы мир, заключи она договор с кем-то другим. Люди так часто винят во всех своих бедах злую силу, дьявола, потусторонние энергии и казалось вот она — сила. Древняя, могучая, всё ведающая и ничем не ограниченная. Ограниченная, в этом и оказалась проблема. Забавно. Силе люди безразличны, но самые изобретательные и сильные из нас решили уничтожить других и причинить им то, что считают нужным. Почему не накормить мир, не принести невероятное? Топим сами себя. Одно большое болото. С какой стороны в него не входи, всё равно увязнешь, скроешься с головой в его вонючей жиже. Оно поглотит тебя и останется внешне неизменным. И внутри тоже. Ты станешь его неотрывной частью, займёшь место, которое должен занимать. Ты всегда там был, но зачем-то решил выбраться и прийти опять. Иллюзия, одна иллюзия. Зачем вообще что-то делать, когда твоё сие минутное состояние счастья зависит исключительно от собственного восприятия? Как бессмысленно было убегать столько лет, скрываться в промозглых и холодных городах. Всё равно я теперь здесь. И убеждаю себя, что всё хорошо, так же как до этого убеждала, что всё плохо. Знаменатели разные, результат после знака равно один. Глупый-глупый Стефан прыгает с кочки на кочки, мнит себя проводником. Топь сожрёт его, он её часть и она вернёт её в себя. Какую роль уготовили ему? Увижу ли я его здесь? Новая шахта так забавно называется. Пятая жена. А я уже была в «Первой жене» и в «Седьмой жене». Интересно, это всё из-за Барензия? Я знаю эти горы. Это Карпаты. Далеко от первой, далеко от седьмой, но близко к четвёртой. Да и можно отделить «пять» от «четыре»? Это как отделить себя от болота, которое поглощает тебя. Теперь я осознаю, что я ищу. Сын Асфодель. А может дочь. Но они считают, что сын. Как глупо. Асфодель знает про болото, но предпочитает быть кочкой, а не торфом. И если всё-таки не сын — она будет торфом. А вместе с ней блестящие Эхнатон, Кай и всё их племя. Даже примкнувшие к корпорациям. Как забавно. Предатели предали предателей и примкнули к людям не предателям. Или не так? Ой, здравствуйте. А я и забыла, что здесь не одна. А тебя я помню. Мы с тобой были в Норвегии. Какой ты забавный, спасибо. Я вижу, что видел ты, никогда там не была. А ты не видел Карпат снаружи? Не очень горы, есть прекрасней, но тоже вполне неплохие. Говоришь здесь Румыния? А какая разница. Привет. Что ты чувствовала? Свободно перелетающую мысль с места на место? Я знаю кто это. Она как и мы свободна, но не теряет тела, всегда к нему возвращается. Даже может выбрать, к какому вернуться. Нет, она не счастливая. Я вижу, ты любила. И ты видишь, что я любила. Она тоже любит, но так извращённо. Не хочет признать, не хочет сознаться, но объект знает и принимает её правила. Зачем так? Как думаешь, кто безумней: мы, они, лучезарная Асфодель или богоравные корпорации? Забавно. Я об этом не думала. Продолжим искать? Как зачем? Разве имеет значение? Мы здесь — это наша доля. Надо её воспринимать и считать счастьем. Конечно раньше было лучше, но мы это видели? А давайте попробуем быть и не быть. Оторвёмся и не вернёмся, но не улетим, а останемся. Не смеши меня, твою мёртвую бабушку мы не встретим. Наследника Асфодель тоже — мне кажется, он мёртв.

***

Экстравагантная штаб-квартира корпорации Ред Фокс располагалась на искусственной насыпи на берегу залива в квартале Сентрал-энд-Вестерн, главном деловом квартале Гонконга. В отличие от тяжеловесных корпусов Иден, ощетинивших весь Сент-Иден колоннадами, шпилями и куполами, словно викторианский город из вселенной стимпанка, небоскрёб Калисы поражал висячими садами, лёгкостью конструкции и выбором цветовой гаммы. Матовые рыжие орнаменты на белом теле сооружения кричащим вызывающим пятном раскрашивали бело-синие засилье мегаполиса, по-прежнему верному старой архитектурной парадигме. В моду прочно вошли яркие цвета и неожиданные формы, строить которые становилось всё проще. До повсеместной застройки километровыми небоскрёбами с многоуровневыми воздушными трассами для аэрокаров дело ещё не дошло, но всё выглядело и