Клятва всадника ветра - Дэвид Вебер

что-то не так; просто он решил не использовать его там, где речь шла об определенных мнениях и предубеждениях. Керита слишком хорошо понимала, почему Ялит и девам войны было так трудно работать с ним. Каким бы решительным ни был человек, стремящийся быть дипломатичным и разумным, должно быть, трудно помнить о своих намерениях, когда все, чего она хотела, - это задушить упрямого, упорного, фанатичного, предубежденного, типичного молодого реакционера сотойи по другую сторону стола переговоров.

Его очевидный врожденный интеллект никогда не бросал вызов его мнениям и предрассудкам, потому что вместо этого он заручился их поддержкой. Это, возможно, не помешало ему быть превосходным администратором, что было очевидно по состоянию его земель и людей, живущих на них. Но это было серьезным препятствием, когда он был вынужден иметь дело с людьми или событиями, которых он не мог заставить подчиниться своим собственным предубеждениям.

С другой стороны, возможно, пришло время кому-то одернуть его, подумала она, занимая свое место по правую руку от него за высоким столом в большом зале крепости Тэйлар.

- Боюсь, что гостеприимство Тэйлара должно показаться несколько скромным по сравнению с гостеприимством Балтара. - Слова Трайсу были достаточно вежливы, как и их тон, но в его глазах был вызывающий блеск. А может, и не было. Всегда было возможно, добросовестно напомнила себе Керита, что ее собственные предрассудки несправедливо приписывали ему ложные взгляды и мотивы.

- Балтар значительно крупнее Тэйлара, милорд, - ответила она через мгновение. - Но по моему опыту, простой размер имеет меньше общего с гостеприимством и любезным обращением с гостями, чем с любезностью хозяина. Конечно, здесь, в Тэйларе, по отношению к моему собственному комфорту не было упущено ни малейшего момента.

Она скрыла внутреннюю дрожь от неестественности собственного оборота речи. Трайсу, казалось, оказывал на нее такое воздействие. Но то, что она сказала, было чистой правдой, по крайней мере, в физическом плане. Тот факт, что вассалы и слуги Трайсу руководствовались собственным отношением своего господина, вероятно, объяснял, почему за их вежливой внимательностью скрывался определенный недостаток искреннего приветствия, но хорошие манеры запрещали ей упоминать об этом.

- Рад это слышать, - сказал Трайсу, глядя на заполняемые столы перед ними, когда служанки начали подносить еду. Затем он полностью переключил свое внимание на Кериту.

- Я прочитал письма барона Теллиана, дама Керита, - сказал он. - И я, конечно же, выполню его пожелания и инструкции. - Его улыбка была тонкой, а серые глаза блестели. - Лорхэм готов помочь вам любым возможным способом.

- Я ценю это, - ответила она, воздержавшись от замечания, что это было чудесно, когда ему потребовалось, как казалось, не более семи часов, чтобы разобраться с теми двумя письмами, которые Теллиан отправил с ней.

- Да. Но это на завтра. На сегодняшний вечер позвольте моим поварам продемонстрировать вам свое мастерство. - Служанка поставила перед ним фаршированную жареную птицу, и он потянулся за разделочным ножом. - Вы предпочитаете светлое мясо или темное, миледи? - спросил он.

Глава двадцать девятая

- Этот ящик готов, Лиана?

- Почти, Тирета! - крикнула Лиана с лестницы. Она закончила заворачивать последнее стеклянное изделие в защитную соломенную плетенку и положила его в нужное место в верхнем лотке ящика. Затем зачерпнула охапку рыхлой соломы и рассыпала ее по лотку, убедившись, что каждая посудина плотно уложена на место, но при этом окружена соломой и защищена от неожиданных ударов.

Соломинка застряла у нее в пальцах, и она скорчила ироничную гримасу, глядя на них сверху вниз. Ее руки были такими же тонкими, как и всегда, с такими же длинными аристократическими пальцами, но теперь они тоже были загрубевшими от работы, в порезах и потрескавшихся местах. Она отметила, что они также были в синяках, а два ее ногтя были обгрызены до корней после того, как она сломала их, занимаясь рукопашным боем против Гарланы под наблюдением Рэвлан. И у них появился прекрасный урожай мозолей от уборки стойл и подметания в муниципальных конюшнях.

Она уложила остатки соломы ровным слоем, затем положила верхние планки ящика поперек рамы и потянулась за молотком для прихваток. Быстрыми, четкими движениями она аккуратно прикрепила каждую планку на место, затем отложила молоток, окунула кисть в банку с краской и написала номер ящика из коносамента на обеих боковых стенках.

- Готово, Тирета! - крикнула она, подходя к подножию лестницы и глядя вверх.

- О, хорошо! - ответила Тирета, появляясь на верхней ступеньке лестницы и улыбаясь своей помощнице сверху вниз. - Не знаю, как бы я упаковала этот груз вовремя без тебя, - с благодарностью продолжила она, и Лиана усмехнулась.

- Обязательно вспомните о моей эффективности, когда в следующий раз вам понадобится помощница! - весело сказала она.

- О, я буду... я буду! - заверила ее Тирета. Стеклодув спустилась по лестнице в подвал своего магазина и похлопала по последнему ящику с видом собственницы.

- Хорошо! Я могу воспользоваться заработанными деньгами.

- Разве мы все не можем? - Тирета насмешливо поморщилась, а Лиана рассмеялась. Ей нравилась Тирета, и для нее было неожиданным сюрпризом узнать, что любимая мастерица-стеклодув ее матери жила и работала здесь, в Кэйлате. Тот факт, что она узнала работу Тиреты, когда увидела ее в витрине магазина, придал ей смелости ответить на объявление другой "девы войны", когда она увидела его на доске объявлений в ратуше.

Все получилось довольно хорошо, подумала она с некоторым удовлетворением. Признание работы Тиреты заставило ее почувствовать, что магазин каким-то образом связан с домом, который она оставила навсегда. Она дорожила этим чувством. Но, возможно, что еще более важно, это было то, что придало ей уверенности впервые за всю ее жизнь обратиться к кому-то другому в поисках работы.

Тирета была настолько мало похожа на представление Лианы о деве войны до Кэйлаты, насколько это было возможно. Она была застенчивой - хотя совсем не робкой, и Лиане потребовался день или два, чтобы распознать это отличие, - и очень замкнутой, за исключением того, что касалось ее искусства и магазина. Она была миниатюрной, и Лиана сомневалась, что Тирета записывалась на утреннюю гимнастику с того дня, как, к счастью, закончила необходимый период физической подготовки и избежала обязательных тренировок. Для работы вблизи она надевала очки в проволочной оправе, а ее любимым предметом одежды был халат в пятнах от ожогов, невероятно украшенный бабочками, вышитыми синим, красным и золотым цветами. Казалось, у нее