Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать - Ирина Чернова

- Болтун! - повариха беззлобно шлепнула Конрада по спине и вывернулась из его рук. - Тебя обделишь, как же...

- Клотильда, - Михель сделал суровое лицо, - не смей обижать мне герра Миллера, а то наказание будет сурово и жестоко!

- Это вы, герр Рихтер, других пугайте, - она с достоинством отодвинулась в сторону кухни, - а без меня вы тут и дня не продержитесь. Где это видано, чтоб мужчины сами себе готовили что-нибудь лучше, чем котелок каши на костре? Когда его светлость тут изволил задержаться, то кто, кроме Клотильды, мог еще угодить ему?

- Сдаюсь! - рассмеялся Рихтер, поднимая руки вверх. - Против тебя, Клотильда, у меня нет никакого оружия!

- Так вы все же выбили из старост тех, кто будет работать на ремонте стен? - Зайдель присел рядом на лавку, сложив руки на круглом животе.

- Конечно, выбили, - подтвердил Юнг, - я помахал ему предписанием от его светлости, сунул носом в большую печать и подпись, а потом отвел в сторонку и сообщил, что если он будет еще делать вид, что ничего не понимает, то пусть и не надеется, что стража поспеет в Кирхшофф, если туда заявятся мародеры из Айзенштадта или вылезут разбойники из леса.

- Я напомнил им про ту троицу в Шонгау, которые были пойманы прямо в селе и там же повешены, - равнодушно бросил Рихтер, скребя ложкой по дну миски. - Слухи расходятся быстро и староста уже знал об этом, но как всегда сделал вид, что не верит. Хорошо сидеть в своем доме, когда вокруг никто не покушается на твое имущество и семью, отдавая только подати и налоги. Зато стоит увидеть хоть одного разбойника с ржавым ножом, как они сразу начинают кричать, что мы ничего не делаем для их защиты. Конрад, помнишь, полгода назад через Эдер переправилась шайка, которая пряталась в лесу за Кюммелем? Все селяне молчали, как будто набрали в рот воды, девки носили разбойникам молоко и себя, а потом выяснилось, что они промышляли на дорогах и мы с ног сбились, пытаясь понять, кто грабит и убивает людей в округе. Жаловались во всех деревнях, мимо которых мы проезжали, кроме Кюммеля, что и навело нас на след.

- Помню я этих тварей, - презрительно бросил Юнг, - а еще больше помню, как девки по ним рыдали... всех тогда развесили на деревьях, даже не потащили никуда. Тот староста наверняка молчал бы до последнего, если бы рядом с Кирхшоффом такая же шайка обосновалась, да еще и приторговывал бы, продавая им жратву. Но как он не крутился, мы четверых выцепили, пусть собирают их к нам. Бабы орут, будто их резать собрались, девки воют... объяснили же всем, что берем только плотников и каменщиков чтобы стены подлатать, да куда там, крик стоял такой, хоть уши затыкай!

- Кто выл, а кто и радовался, - хмыкнул Конрад. - Трое-то мрачные стояли, а один, что помоложе, аж расплылся весь от радости, пока зачитывали бумагу от его светлости. Потом надо посмотреть, что за человек.

- А во второй деревне тоже с трудом людей нашли? - Зайдель почесался об стену спиной.

- Нет, там староста сразу смекнул, что просто так мы не уйдем, а дома у них стоят ближе всех к границе. Клотильда, пиво еще есть? - окликнул Конрад, - нацеди-ка мне кружку! Этот без всяких разговоров тут же стал перечислять, кто сейчас может пойти работать. Набралось восемь человек, но мы отобрали четверых покрепче.

- Эти хоть волками не смотрели, - Юнг протянул кружку Клотильде, чтобы та и ему налила пива, - понимают, что если что случится, то они к нам побегут первые. В этом селе староста и следопытов одним из первых организовал нам, пока остальные блеяли да кланялись. Завтра еще надо два села навестить, чтоб людей нам готовили. Там народу побольше живет, возьмем человек по шесть-семь.

- Марта, - позвал неожиданно Михель, - что ты там сидишь? Иди сюда, - он подвинулся, освобождая место рядом с собой, - послушаешь, как мы выполняем распоряжение о ремонте стен Штальзее.

Пока я пробиралась к нему, подбирая подол длинной юбки, спиной уловила короткие смешки и одобрительное хмыканье, а на столе уже стояла высокая кружка с пивом.

- Слышала, как мы сегодня людей набирали? - интерес, вспыхнувший в его глазах при моем приближении, сменился удовлетворением от хорошо сделанной работы. - Так за неделю мы всех сгоним, а там уже и начинать можно будет. Чем раньше начнем, тем раньше кончим.

- Не все добровольно идут? - я отпила пива, но оно показалось мне слишком горьким и хмельным, гораздо хуже вина.

- Конечно, не все, - Конрад уже не хмурился, как бывало раньше при моем появлении, - но их дело - пахать и сеять, а наше - защищать их от врагов. Они могут быть недовольны сколько угодно, но когда в село приходят чужие и убивают селян, они сразу бегут к нам за помощью. Что бы ни случилось, мы первые выходим навстречу чужакам, чтобы селяне успели спастись. Они могут убежать и спрятаться, а мы не должны отступать, потому что за нашими спинами стоят те, ради кого мы защищаем эту землю. Ты это знаешь не хуже нас, потому что твой муж, мир праху его, тоже был солдатом в Айзенштадте.

- Всегда найдутся те, кто будет обвинять нас во всех смертных грехах, - Рихтер сжал кулак и стукнул им по столу. - Обвинять нас легче всего, когда сам сидишь в маленькой раковине и видишь только то, что перед тобой. Пока на этой земле мир и границы стоят недвижно со времени последней войны, но кто может поручиться, что это продлится долго? Мы находимся в Штальзее не для того, чтобы наедать тут животы и бока, а для того, чтобы первыми встретить врага на этой земле. Кроме нас ее защищать некому, это наша работа и наше призвание. За последние два года сделано многое, чтобы очистить дороги Эрсена и обезопасить передвижение по ним, люди перестали бояться встречать ночь в пути и постоялые дворы, на которых раньше можно было не дождаться рассвета, остались лишь воспоминанием. Это наша общая заслуга, всех тех, кто сидит сейчас рядом со мной. Пусть пока не все понимают это, но и не надо, пусть хоть десятая часть людей проникнется тем, для чего мы находимся здесь и этого будет уже достаточно для нас. Мы не все родились на земле Эрсена, но она стала нам родной и я хочу, чтобы мы не предавали ее, чтобы ни случилось. Так Айзенштадт предал Гунтера, Лукаса и Марту, которые с оружием в руках защищали Варбург, а потом были вынуждены бежать оттуда, чтобы сохранить свою жизнь. Так Норсет предал Карла и Ульфа...да мало ли, кто откуда пришел в Штальзее?

Солдаты зашумели, обсуждая между собой новые подробности, услышанные только что за столом, а Михель с тихой гордостью спросил, склонившись к самому уху:

- Ну как тебе моя речь, здорово получилось?

- Здорово, - одобрила я, - есть такая профессия - Родину защищать?

- До этого понятия тут еще не доросли, но зачатки его я им уже заложил...может, пойдем наверх, пока еще розовое не кончилось?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});