Соблазн Черного - Мария Зайцева

из жизни.

А ты еще и сам напоследок постарался, хорошего такого пинка дал для разгона.

Чтоб летела и не оборачивалась.

А сам все эти годы…

И вообще, кто помнит о своей первой влюбленности?

Только маньяки всякие, зацикленные…

Ну че, Веник, ты – зацикленный маньяк.

Который за все эти годы в каких только кроватях не повалялся.

А  все равно она. Веснушка. Одна и осталась в голове.

Она, наверно, красивая стала.

Иногда, после очередного боя, Черный допускал слабость. Перед сном представлял, какая она сейчас.

Какого цвета у нее волосы… Наверняка , русые. Длинные…

Какой формы стали губы… Они и тогда пухлые были, а теперь?

Он рос, и в его мыслях она тоже росла.

И сейчас он видел ее своей ровесницей, двадцатилетней красоткой, наверняка нежной и романтичной.

Такая… Девушка-мечта. К которой так же страшно прикоснуться, как тогда было страшно тринадцатилетнему пацану за руку подержать.

Веник сразу подумал, что она невозможно другая.

Прям, вот как в первый раз увидел, так и подумал.

Он перевелся в восьмой из другого района. Пришел первого сентября на линейку.

Готовый ко всему. Готовый дать отпор.

Она стояла, немного в стороне от других девчонок класса, держала в руках скромный букет. Задумчиво смотрела на первоклашек.

А потом, словно почувствовав, что ее рассматривают, резко подняла взгляд. На него.

И Веник будто солнечный удар словил, или,  что гораздо, гораздо хуже, пропустил боковой от Васьки Сомина, своего вечного партнера по спаррингам.

В глазах темно стало, в голове – звон.

Потом прошло, конечно, но вот это первое свое ощущение, когда Веснушка посмотрела на него своими чистыми карими глазами… Оно навсегда осталось. Навсегда.

Оно потом помогало, в колонии.

Как расстались – не помнилось. Зато как встретились…

Веника девчонки особо не интересовали никогда. Спорт отнимал силы, заменял все.

И потому этот первый солнечный удар был абсолютно неожиданным. И смертельным. Как хроническая болезнь на всю жизнь. Которая убьет в итоге.

После этого все остальное, не связанное с Веснушкой, помнилось урывками. И воспринималось чем-то далеким. И глупым.

Школа, новые учителя, одноклассники… Все меркло, стоило ей появиться.

Веснушка скромно улыбалась, когда ловила его взгляд. Ее тонкие пальчики, сжимавшие ручку…

Задумчивые глаза… Волосы пушистые… Худенькие плечи…

С ума сойти. Мозг просто отключался.

Кто-то пытался его проверять, парни из класса. Но мало, очень мало.

Прошла информация, что он – чемпион. Начали уважительно смотреть, приглашать на какие-то послешкольные тусовки.

Сходил один раз, надеясь, что там будет она. Ее не было. Больше не ходил.

Спорт, школа, Веснушка.

Вернее, не так.

Веснушка, спорт, школа.

Да.

Жадное сканирование пространства вокруг девчонки. Вдруг кто-то еще на нее смотрит? Вдруг?

Но нет. Все, кто настраивался даже просто подразнить тихую отличницу, как-то очень быстро поняли, что не. Не стоит. Даже разбираться не пришлось. Взгляда оказалось достаточно.

Как они с Веснушкой подружились, как начали сначала разговаривать,  сидеть за одной партой, потом переписываться в соцсетях… Веник и не помнил. Это было настолько естественным, настолько правильным продолжением происходящего, что сам момент и не ощутился.

Кажется, она подошла первая. Улыбнулась.

Наверняка она. Потому что сам Веник точно помер бы от ужаса и неуверенности в себе, если б решился.

А вдруг, откажет? А вдруг посмотрит холодно? Как на… Чужого?

Но Веснушка не смотрела холодно.

И счастье накрыло такое, что даже спортивные достижения, а он тогда взял Россию по своей возрастной, казались чем-то тупым и мелким.

И Веник думал, что  бесконечным все будет.

Но бесконечным не получилось.

Все получилось, как обычно в его жизни. Резко и тупо.

Сначала ее мамаша.

Тварь, выгонявшая ее из дома, когда трахаться приспичивало. Мать нашла себе новую любовь. Заграничную. И про дочь вообще забыла нафиг.

Веснушка никому не рассказывала, стеснялась идти даже к своему дядьке-менту, хотя любила его, уважала. Только с Веником делилась. И он, слушая, кулаки сжимал бессильно. Потому что тут ничего не мог сделать. Ничего.

Потом Веснушка потеряла телефон. Испугалась, что мать будет ругать, плакала у него на плече. А он, обнимая дрожащими руками, кайфуя от этого и стыдясь, обещал, что все решит. Потому что хотя бы тут может помочь.

Ну и решил. Идиот.

Не нашел ничего умнее, чем спереть для нее новый. Попался. Напряг родителей, класснуху, тренера.

Веснушка таки получила пиздюлей от матери за потерянный телефон, а Веник чуть не заимел почетное место – учетную запись в отделе по делам несовершеннолетних. Тогда на его спортивной карьере смело можно было ставить крест.

А карьера-то перла.

Тренер нашел спонсоров, готовых вкладываться в него, все шло хорошо. Родители, естественно, напряглись по поводу неслучившейся кражи, тем более, что Веник никому не рассказал о причинах.

Даже Веснушке. Отец вбивал мозги через жопу.

Но все было бессмысленно.

У Веснушки свалила на пмж в Германию мать,  даже толком не поговорив с дочерью. Просто тупо спихнув ее своему брату. Тот, наверно, знатно ошалел. Как и сама Веснушка.

И ее боль, ее обиду Веник переживал так, как не переживал свои поражения в боях. Обнимал ее, сидя в подъезде, возле своей квартиры, утешал. И исходил лютой злобой.

Ему дико хотелось добраться до мамаши и объяснить ей, что так нельзя поступать с такой светлой нежностью, как Веснушка. Со своей дочерью. Нельзя, мать твою, просто тупо забивать на живого человека, который тебя любит, и сваливать прочь!

Нельзя!

Но тут опять была ситуация, когда он ничего не мог сделать. Только поддержать. Только предложить остаться у него. Переночевать. Родители должны были уйти на работу, отец в такси на ночь, мать в ночную смену на завод.