Русофобия - Елена Владарчук

в гостиницу.

– Едешь? – Переспросил он. – Одна?

– Да, я в такси. – Что-то не о том Петрович спрашивает. – Константин Петрович, я хотела доложить о том, что мы с агентом Фэйссобером увидели на дисках.

– Не при посторонних! Доложишь из гостиницы.

– Но я ведь по-русски говорю, – удивилась я.

– Ну, и дура, – Петрович положил трубку.

А я смотрела на мобильник в моей руке, глупо открыв рот. Ничего не понимаю. Почему он так грубо разговаривает.

– Это вы на каком языке сейчас говорили? Не на русском случайно? – Спросил мужской голос с водительского места.

Вот чёрт, таксист. Я подняла на него глаза. Он смотрел на меня в зеркало заднего вида. А вдруг это он, мелькнула мысль. Я хотела сглотнуть, но почувствовала, что во рту пересохло. Ладони стали влажными. Мозг судорожно искал выход. Выпрыгнуть на ходу? Слишком большая скорость, разобьюсь.

– Вы русская? – Снова полюбопытствовал он.

– Нет, – хрипло ответила я, и откашлялась. А затем, тщетно пытаясь убрать дрожь из голоса, добавила:

– Я полька.

– Сейчас в Нью-Йорке опасно быть русским, – сказал он и перевёл взгляд на дорогу.

Я выдохнула, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком громко.

Только когда за мной закрылась дверь номера, и щёлкнул замок, я почувствовала себя в безопасности. Я прижалась к двери спиной и сползла вниз. Я попыталась встать, но ноги подвели. Поэтому я села на пол. Из глаз потекли слёзы, переходя в рыдания. Как же я испугалась! Я даже не пыталась сдерживаться, мне нужно было выплеснуть то, что накопилось за эти безумные дни. Я подползла к кровати и уткнулась в подушку. Я рыдала, пока не закончились слёзы, пока не засаднило горло. Я чувствовала себя расплющенной, опустошённой. Сил не было даже пойти в душ. Наверное, я так бы и уснула, но тут зазвонил телефон.

Москва, Смоленская – Сенная площадь

10 августа

9.27

Может и не надо было слушать Гришку, с которым пять дней назад они обсуждали кандидатуру для отправки в Нью-Йорк. Конечно, польстило мнение вышестоящего, что его девчонки самые сообразительные, вот и купился. Теперь нечего локти кусать. К тому же Берегова всегда казалась рассудительной и собранной. Вон и после развода не расклеилась. Хотя он видел, что переживала. И продолжает переживать. Он и думал, что ей на пользу пойдёт такое серьёзное и ответственное задание. Но как-то не подумалось тогда Ефимцеву, что его подчинённой тоже может грозить реальная опасность.

Константин Петрович открыл сейф, стоявший в углу кабинета, и достал из него бутылку коньяка и рюмку. Налил до краёв, залпом выпил. Поставил бутылку обратно в сейф. Ох, уж эти бабы, вытреплют все нервы, а ты переживай за них. Ефимцев чертыхнулся, снова достал бутылку из сейфа. И выпил ещё рюмку. Затем посмотрел время на мобильном телефоне и неодобрительно покачал головой. Достал из ящика стола пачку сигарет, зажигалку и пепельницу. Закурил, сделал несколько затяжек, стряхнул пепел и набрал номер. Спустя несколько долгих гудков Константин Петрович сделал ещё одну глубокую затяжку. Наконец, на другом конце ответили.

– Алё, – голос у Береговой был хриплый.

– Лиля, с тобой всё в порядке? – Спросил Ефимцев. – Ты где? Уже в гостинице или нет?

– Да. – Тихо ответила она.

– Что с голосом? Тебя душат? – Константин Петрович ещё больше сердился от того, что беспокоился.

– Я плакала.

– Сейчас не плачешь?

– Нет.

– Тогда докладывай.

Ефимцев слушал рассказ Лилии и морщился, напрягая слух. Обычно чёткая дикция и правильная речь Береговой сменилась сбивчивым шёпотом. Ему было жаль девушку, которая, кажется, сломалась под непосильным грузом. Но теперь уж ничего не поделаешь. Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов.

– Тебя понял, Берегова, ложись спать. – Он вздохнул. – Держись, девочка, от тебя сейчас слишком многое зависит. Ты слышишь, Лиля?

– Да, – тихо ответила она.

– Родина в тебе нуждается, за тобой Москва. Поняла?

– Так точно, – слабо улыбнулась она.

– Тогда до завтра. – Ефимцев положил телефон на стол и снова открыл сейф. Долго смотрел на бутылку коньяка, наконец, вздохнув, закрыл сейф на ключ.

– Держись, девочка, держись.

Константин Петрович сел за стол и поднял трубку стационарного телефона, ему предстояло передать информацию выше. Причём постараться продемонстрировать руководству положительную динамику.

Нью-Йорк, Отель «Уолкотт»

10 августа

8.00

Я проснулась от ласкового голоса Синатры, который пел о лунной реке и черничных друзьях. Уже восемь. Как быстро закончилась ночь. Я выключила будильник на телефоне и откинулась обратно на подушки. Чувствовала себя разбитой и очень хотелось прогулять. Внезапно вспомнился ночной разговор с Ефимцевым.

– Держись, девочка, за тобой Москва! – Повторила я и решительно откинула покрывало. Долго стояла под душем, чередуя обжигающе горячую воду с ледяной. Не то, что бы всё прошло, но определённо мне стало легче, по крайней мере, исчезло это невыносимое чувство обречённости.

Я вытерла волосы полотенцем и начала расчёсывать ещё мокрые пряди, как вдруг услышала стук в дверь и приглушённый голос. Я замерла и прислушалась. Точно, кто-то стучит и зовёт меня. Я обернулась полотенцем и вышла из ванной.

В дверь не просто стучали, она содрогалась под ударами. Снаружи звучали голоса, кажется, один из них принадлежал агенту Фэйссоберу.

– Кто там? – неуверенно спросила я.

– Лилиа? – Мне показалось, или в его голосе слышалось облегчение? – Откройте!

Я немного приоткрыла дверь и выглянула в коридор. На меня смотрели взъерошенный Майкл и служащий отеля.

– Что случилось? – Спросила я.

Но агент Фэйссобер, сообщив менеджеру, что всё в порядке, толкнул дверь и меня ею в номер. Затем закрыл дверь изнутри и прислонился к ней спиной.

– О, спасибо Господу, с вами ничего не случилось.

– А что со мной могло… – начала я и тут вспомнила свою кошмарную ночную поездку.

– Я в порядке, успокоила я его, вот только я не одета, а вы ворвались в мой номер, – я постаралась, чтобы слова прозвучали укоризненно, и отправилась в ванную одеваться.

Когда я вернулась, Майкл сидел на кровати спиной ко мне, сложив руки между колен и опустив голову. Услышав мои шаги, он обернулся.

– В аэропорту Алла Ромова села в такси, – сказал он, и мне стало холодно от его взгляда. – Когда я приехал, а вы не открывали, я вспомнил, что вы тоже вчера уехали на такси, и испугался.

У меня подогнулись ноги, и я села рядом с ним.

– Я тоже испугалась, – сказала я шёпотом. И, поддавшись внезапному импульсу, взяла его руку и сжала её. Мгновение спустя я ощутила сильное ответное пожатие, быстрый вздох и взгляд, скользнувший по мне.

Затем он резко встал и не глядя больше на меня пошёл к выходу. Не оглядываясь, резко бросил через плечо: