Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев

ними?

— Без крыльев? Нет. В таком виде я способен только пугать пьяных крестьян, против пудового стального гарпуна моя шкура не устоит.

Тем временем приготовления наверху закончились. Несколько громыхающих латами солдат подбежали к краю ямы и бросили вниз факелы. В местах их падения к потолку пещеры взлетали снопы искр. Хворост быстро занялся огнём.

— Ну вот, а ты говоришь…

— Подожди. Нас нельзя сжечь на таком расстоянии, если дров так мало. Здесь что-то другое.

Азраил раз-другой шумно втянул воздух и вдруг закашлялся.

— Проклятье! Их опять кто-то подучил!

— Что такое?

— Ладан, змееловник, стодым, дикая конопля. А главное, жёлтая сера. Мешков сорок серы!

— И что?

— Они хотят не сжечь, а выкурить нас отсюда. Или уморить. Эта адова смесь отравит быстрее, чем яд анчара! Бежим!

Бело-голубые клубы дыма быстро поползли над землей. Сначала они потянули свои щупальца вверх, вслед за сквозняком, и Алька успел ехидно заметить, что солдаты нюхнут своего зелья первыми. Но из жерла каменоломни высунулась хитрая машина, завертела лопастями, погнала ветер в обратную сторону. Направление тяги сменилось, дым ещё быстрее распространился в яме.

— Скорей, скорей! — подгонял Азраил. — Этим нельзя дышать. Два-три вдоха и потеряешь ориентацию, ещё пара — упадёшь, минута в дыму — и смерть!

Алька и без пояснений скакал по камням, что твой козёл. Ноги давно были сбиты в кровь, обуваться-то некогда, да и ботинок всего один. В темноте видел только Азраил, оставалось держаться строго за ним, чтобы успеть, прибежать… Куда?

Вариантов было не много. Втолкнув Альку вперёд себя в крысиную нору, дьявол кое-как втиснулся следом. Дым наползал, непреклонный и смертоносный, как замедленная волна цунами. Азраил, гремя цепями, поднял руки, упёрся в потолок, закряхтел от натуги. Своды не выдержали, хрустнули и осыпались, подняв тучу каменной пыли.

— Это задержит дым, но не остановит. Тяга в нашу сторону. Надо бежать дальше, вглубь.

— Да, я тоже об этом подумал! — Алька испытал в каком-то смысле гордость, что сам сумел догадаться. — Крысы всегда делают запасные выходы из своих нор. Мы сможем…

— Да при чём тут крысы? Что мы сможем? Я уже еле ноги передвигаю из-за тяжести цепей!

Руны на цепях, и правда, светились всё ярче и ярче. Из-за их блеска в норе было почти светло, без всякого звериного взгляда.

— На-ка вот, потаскай, принеси пользу, — Азраил протянул одну и цепей.

Алька ухватился за холодный металл и оценил, как ноша становится тяжелее с каждым шагом.

— Не могу больше, — заявил он наконец. — Сейчас брошу. Если мы не доберёмся до выхода из норы, зачем вообще сюда полезли? Остались бы и сдохли без лишних мучений внизу.

— Мой жизненный принцип — кусайся до последнего. И пока он меня ещё ни разу не подводил, а я немного постарше тебя. К тому же, есть одна шальная мыслишка. Теперь, когда крыса вышла из игры и кое у кого спутались все карты, я чувствую, как у меня чешется между рогов.

Алька осмотрел лысый лошадиный череп попутчика.

— У тебя нет рогов.

— Вырастут. Ещё как вырастут. Раз чешутся, значит всё.

— И как это поможет нам выбраться?

— Уже помогло! — Азраил остановился и стал когтями ощупывать-остукивать монолитную стену. — Да, вот мы и пришли!

С трудом подтащив к себе цепи, дьявол отступил от стены, насколько позволяли габариты норы, и резко ударил ногой. Стена дрогнула, но устояла. Ударил ещё раз, по камню пошли сколы и трещины. Азраил оттолкнулся и навалился плечом, всей массой, вызвав новый обвал.

Проход вёл в небольшой зал естественного происхождения, неправильной формы. По углам валялся какой-то мусор, белели голые кости. Возможно, здесь располагалась старая крысиная кладовая. На вид тут не было ничего примечательного, но Азраил даже напевал что-то под нос от радости.

— А вот и источник!

— Где? Тут пусто.

— Ну вот же! Неужели не видишь?

И тут Алька увидел. На полу в самом дальнем углу лёгкая дрожь пробежала по поверхности… Чего? Пол был ровный, чуть влажный, как в любой пещере. Но дрожь прошла снова. На этот раз Алька был уверен, водяные круги разбежались прямо в воздухе, на расстоянии по меньшей мере в ладонь от пола.

— Что это значит, Азраил?

— Это Стикс. Это значит, что мы всё-таки нашли его, и у богов снова ничего не вышло на мой счёт.

— Ты опять говоришь загадками. У каких богов и почему во множественном числе? И что у них к тебе за счёт?

— Ныряй вслед за мной. Если не струсишь, я расскажу тебе. И про Стикс, и про множество богов. И про самого несчастного из них, единственного бога, который действительно заслуживает уважения.

С этими словами Азраил, едва волоча за собой неподъёмные цепи, ступил в невидимую лужу. Провалился в камень сразу по колено, по всей пещере побежали волны. Сделал шаг, но не упёрся в стену, а стал растворяться в ней, словно камень был лишь декорацией, видением, за которым находилось совершенно другое пространство.

— Ну? Ты идёшь? — искушающе подмигнул дьявол и погрузился по шею.

Алька пошёл.

Ангел

136:7

Сказав так, пошёл Он в место Своё,

И создал всё по слову Своему.

Сказал так: Да будет время для меры замыслу Моему.

И стало время.

Сказал так: Да будет во времени Моём пространство,

Где поместить замысел Мой.

И стало пространство.

136:8

Как сказал Он, так и стало в мире Его.

Время готово было идти,

А пространство готово было вмещать,

Лишь ждали на то воли Его и слова Его.

Простиралась тьма над бездною,

Была она безвидна и пуста,

Он один носился над нею Духом бесплотным.

И видел, что это хорошо.

Ботинок был правый, тот самый, его ботинок.

— Где ты его взял?

— В норе подобрал, разумеется, где же ещё?

— А сразу почему не отдал?

— Ты бы начал обуваться прямо там, в темноте и дыму. А нам надо было торопиться.

— Зато тогда я не выкинул бы левый ботинок! — взвизгнул Алька, ступни у которого распухли от ушибов и ссадин, к тому же замёрзли на холодном камне и очень болели.

Азраил неодобрительно поцокал языком.

— Ты что, бросил его?

— Ну да!

— А зачем?

— Да потому, что у меня не было правого, крокодильи твои мозги! Ходить в одном ботинке неудобно и глупо.

— А, ну да. Умнее разбить в кровь вторую ногу. Логика, просто блеск.

С