Лада - Варвара Лунная

— Батя, а надо ли? — прервал его размышления вопрос Любомира. — Он же её не любит.

— Полюбит, — отрезал Слав. — Я к брату пошёл, договорюсь на счёт воскресенья, — мужчина вышел из дома, грохнув за собой дверью. Дара вздрогнула, а Любомир и Всемил опустились на лавку. Любомир отчаянно думал какие доводы привести чтобы Всемила жениться на Ладе не заставляли, а Всемил размышляя о том что сделать, чтобы перестать в Ладе сестрёнку видеть. Ратибор постоял молча, наблюдая за обоими, потом вздохнул, покачал головой и, не прощаясь, ушёл.

В следующее воскресенье в городе гуляли. Праздник богини матери Земли горожане любили, да и как его не любить, все люди по земле ходят, всех матерь Земля кормит, всем приют даёт. Ничто живое без земли не может жить. Вот и отмечали её день широко и щедро.

— Мир этому дому, — во двор Никиты Яснокаменного ввалилась небольшая компания мужчин. — Встречай гостей, хозяин.

— Проходите, — несколько удивлённо ответил Никита. — А что привело, позвольте спросить?

— А ты не догадываешься? — улыбнулся Слав и подтолкнул вперёд смущённого и бледного Всемила. — У вас товар, у нас купец. Свататься мы к тебе, Никита.

— Свататься? — удивлённо переспросил ювелир и посмотрел на Всемила.

— Конечно, лучше твоей Ладушки мне сыну жены не найти, да и он у меня молодец что надо.

— Зовите невесту, — вмешался в разговор брат Слава. — Да сговариваться будем.

— Не здорова Лада, — подала голос вышедшая к дверям Лебедь.

— А что с ней? — Всемил испугался совершенно искренне.

— Приболела, — ответила женщина, хмуря брови.

— Эка, — крякнул Слав. — И что совсем плоха?

— Совсем, — подтвердил Никита.

— Лада, — ахнул Всемил, увидав в открытую дверь что девушка в этот момент показалась на лестнице и у парня сердце будто в кулак сжали. От прежней Лады осталась только серая тень, под глазами залегли фиолетовые тени, а сами глаза стали в пол лица. Девушка похудела и осунулась.

— У нас красный молодец, у вас красна…, — тут брат Слава осёкся, тоже девушку увидав, назвать сейчас Ладу красавицей, мог только отъявленный циник.

— Лада, тут тебя за Всемила сватать пришли, — тихо сказал Никита, бросив вопросительный взгляд на жену, та кивнула и подошла к младшей дочери.

Девушка подняла голову и взгляд её, впервые за несколько дней стал осмысленным. Она сделала ещё шаг, переводя взгляд с одного гостя на другого.

— По что же ты дядька Слав Всемила за постылую сватаешь? — спросила она, наконец.

— Лада, — возмутились Слав и Всемил в один голос.

— Ладушка, ты что же говоришь такое? — у Слава рвалось сердце от жалости к девушке, он любил её и действительно не видел для сына другой жены.

— А что я говорю, дядька Слав? Я думала, ты меня любишь. Так зачем же мне муж, который на других смотреть будет?

— Лада я…, — начал было Всемил.

— Не пойду я за тебя замуж, Всемил, — перебила его девушка. — Гордость у меня ещё осталась, — она вскинула голову, но тут же оперлась о плечо Леты, что её выводила, потому как голова закружилась сильно.

— Ладушка, так ведь любит он тебя, — прошептал Слав, но девушка уже не слышала, она ушла в другую комнату.

— Лета, у вас бульончик куриный есть? — спросил Всемил, решительно направляясь за подругой.

— Есть, как же ему не быть, — служанка вздохнула. — Только вот не ест она его, она вообще ничего не ест и почти не пьёт. Вот уж неделю в кровати лежит, в стенку уткнувшись, — Лета вытерла покатившуюся по щеке слезу.

— Налей немного, — попросил Всемил и аккуратно усадил Ладу за стол.

— Не хочется мне, — слабо запротестовала девушка.

— А мы много не будем.

— Держи, — служанка поставила на стол большую чашку с куриным бульоном, рядом положила миску с куриным мясушком, уже освобождённым от костей.

— Не хочу я, — Лада отвернулась.

— А ты одну ложечку. Ма–а–аленькую, — Всемил набрал в ложку совсем немного и осторожно влил её девушке в рот. За ней последовала вторая ложка, потом третья, и в каждую новую ложку Всемил набирал чуть больше бульона, чем в предыдущую. Лета и Лебедь стояли поодаль, не вмешиваясь. Лета плакала, они ведь неделю не могли уговорить Ладу хоть что‑то поесть.

— Ну вот и умница, — почувствовав что Лада больше есть не может, Всемил допил бульон сам. Лебедь тут же убрала грязную посуду сам и снова в сторону отошла.

— Лада, может всё же передумаешь и пойдёшь за меня? — тихо спросил Всемил.

— Всемил, — Лада посмотрела на друга детства и отвернулась. Она молчала долго, парень не торопил. — Нет у меня гордости. Всемил, — едва слышно сказала девушка. — Знаешь как хочется мне сейчас тебе да сказать?

— Так скажи, Ладушка. Поверь, я всё сделаю чтобы ты счастлива была.

— Не смогу я счастливой с тобой стать, — покачала головой Лада. — Потому что знать буду что не любишь ты меня.

— Я тебя очень люблю, Лада.

— Не так ты меня любишь, Всемил, — Лада устало вздохнула. — А коли встретишь потом ту что сердце твоё заберёт? Так всю жизнь и будем маяться? Уходи. Пожалуйста, — добавила она совсем тихо. — Тяжело мне пока видеть тебя, вот тут больно, — Лада прижала ладонь к сердцу. — Поэтому прошу тебя…

— Ухожу, — Всемил поднялся. — И пока сама не позовёшь, на глаза тебе не явлюсь. Только ты береги себя, Ладушка, — он сжал плечо подруги и стремительно вышел.

— Тебе бы отдохнуть, ягодка моя, — Лебедь помогла дочери подняться и поручила её заботам служанки, а сама пошла к мужчинам.

— Поела Ладушка, — сообщила она. — Всемил её покормить смог.

— Слава богам, — прошептал Никита Яснокаменый. — А сам Всемил где?

— Она его уйти попросила.

— И нам пора честь знать, — Слав тяжело поднялся. — Простите что так… не хочет, я… думал, поженятся и всё как должно станет. Лада, она же мне… родная почти, я ж уж почитай лет десять её невесткой своей почитал, а тут…, — Слав махнул рукой и стремительно вышел, чтобы ни брат, ни соседи слёз так и льющихся из глаз не увидали. Он вдруг почувствовал себя ужасно старым и уставшим. Остальные сваты за ним последовали.

— Как думаешь, выкарабкается Лада? — спросил у жены Никита, глядя гостям вслед.

— Теперь, думаю да, — Лебедь прижалась к мужу, только богам было ведомо сколько они за эту неделю пережили, чего только не передумали и какого это родителям видеть как родная дочь сама себя в могилу сводит.

— Пусть хранит Всемила Отец Небо, — прошептал ювелир. — Хоть и из‑за него Лада так страдает, да не его в том вина. Пойду я поработаю немного, может хоть сегодня что получится.

— Сходи, — Лебедь отпустила руку мужа, а когда он ушёл, поднялась к дочери.

Лада спала. Женщина присела на край её кровати, погладила девушку по волосам, поправила одеяло, хотя того и не требовалось, а потом села к окну. Поведения Лады она не одобряла. Ну не любит тебя парень, не умирать же теперь из‑за этого. Да ни один мужик на свете не стоит того чтобы так убиваться, голодом себя морить. Даже Всемил не стоит. Лебедь вздохнула, хотела бы она ненавидеть мальчишку, ну да за то что он Ладу накормить смог, простила она ему все его прегрешения. И ведь действительно он её любит, видно это. Но то что Лада замуж за него идти отказалась, правильно. Ничего хорошего из этого брака не вышло бы. Странно только что Слав этого не понимает. В том что свататься Всемила отец заставил Лебедь не сомневалась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});