У Финского залива - Вадим Гарднер

1930 ГОД

С НОВЫМ ГОДОМ, ВСЕ НАРОДЫ МИРА!

С Новым Годом и, дай Бог, со счастьемВсем на свете людям говорю.В вечность канул прошлый год тяжелый,Свежему привет мой январю.Родине измученной желаюЦепи рабства жуткого разбить,Жизнию свободной и правдивойЧестно и осмысленно зажить.С Новым Годом! Родины изгои,Вы и я — краев чужих жильцы.Потушить пора огонь усобиц,Внуки, дети, матери, отцы.Все мы чада Родины Единой,Русские пред Русью все равны,Прочь из нашей жизни разделены,Состоянья, званья и чины.Тьмы минувшей злые пережиткиНам давно пора искоренитьИ, простив взаимные обиды,Жизнию осмысленной зажить.Прекратив вражду, воспрянем духом:Гражданами станем, наконец,Гордость, зависть, жадность, вероломствоЗлую кривду вырвем из сердец.Время — спесь позорную отбросить,Перестать друг друга унижатьУж пора, изгои, научитьсяВсе народы мира уважать.Да не будет, как в былые годы;Отщепенцев на Руси родной!Полюбя народ свой непритворно,Совлекися ветхих зол, изгой!С Новым Годом, все народы мира!В вечность канул прошлый тяжкий год.Единенья мира всем желаю,Отвращенья бранных непогод.

Metsakyla

«Приморозок, заморозок…» (Из «Дневника поэта»)

Приморозок, заморозок.Крыша вся бела.В инее куртина,Стужа к нам пришла.В льдинках лужи, в льдинках,Скоро вдоль путейРезвое услышимДиньканье саней…Вот несется по небуСерых туч толпа.Снег не снег, но мерзлаяСыплется крупа…Посылалась, запрыгалаМеж листьев по землеИ солнышко осеннееЗапрятала во мгле…Но вот уже растаяла,И светит, блещет день,И от ствола сосновогоЛегла на землю тень…Проехала телегаИ прогремел обоз…Жду не дождусь я снегаИ первых зимних грез…Про снег едва успел яСейчас заговорить,Как вот он закружился,И начало снежить.И ранние пушинкиЗавилися вокруг; —Веселые снежинкиПосеребрили луг.По ольхе листья зелены,Хотя ревун-сентябрьЕще и ходит по двору,Но скоро уж октябрь.Листы с дерев рассыплютсяВ осиротелой роще.Повалятся последние,Падут с березки тощей.

«Есть в городах свой ритм обычный…» (Из «Дневника поэта»)

Есть в городах свой ритм обычный,Сквозь чад он слышит и плесень,Сквозь копоть жизни горемычной, —Суровая стальная песнь.

То песня воли, песня дела,Невыносимая порой;И сердце нежное робело,Внимая песне жесткой той.

Но я ищу другие метры;Любезны мне лесные ветры,И руны сосен и болот,И звуки кантеле старинной,

Густая темень ночи длиннойИ звездный хоровод.И тишину седого параЛюблю я по утрам,Когда на финском небе хмаро.Рассветный красный храмЧуть-чуть алеется сквозь тучи.Мне дорог желтый лист летучийИ мальчик тот в лесу,С корзиною в руке бродящий.Я этой рощи шелестящейПрощальную красуВстречаю ласковым приветом.Удел мой быть всегда поэтомДо гробовой доски…Житейскую презрев иронию,Во всем я нахожу гармонию,И вновь в тисках тоски,Еще ищу, вдали от милой,Средь этой осени унылойИ прелой желтизны,Меж папоротников тлеющих,При карканьи ворон чернеющихПод синью вышины.

Северный день

Пасмурный день, но певучий,Все же июнь на дворе.Медленны серые тучи.Грустно. Где прежняя страсть?Знаю ли прежнюю силу?Ввысь ли подняться; иль пасть?Что мне до мира, до плача?Вся эта жизнь не моя.В чем же задача — удача?Цель не во мне и не в них.Счастье? Да счастие лживо,Только по-прежнему стих,Стих беззаботный пленяет.Как-то по-своему онМногое в сердце меняет.Ирисы веют, сиреньМирно качается. Грустно.Пасмурный, северный день.

Облака («Облаков желтоватая сера…»)

Облаков желтоватая сераВ белой млечности выси плывет.Есть и бежевый в небе оттенок:Там на тучках кармина налет.

Есть и крапчатость серая в тверди,И пары эти в даль на востокБезраздумчиво движутся в небе.Путь воздушный бесследно широк.

Я сижу на балконе открытом.Высоко надо мною гудитМошкара, порошась и чернеясь.Ветер с ближнего моря шумит…

Проезжают авто по дороге,Бициклетки, кружася, катят.На иных улыбаясь, болтая,Деревенские пары сидят.

На одном самокате пастушка —Просвещенный наш век уж таков —Гонит с пастбища к дому теленкаИ мычащих, ленивых коров.

Темно-синего цвета черникиНаползают еще облака.Чуть блестя, опускается солнцеЗа кулисы глухого леска.

[1932]. Metsakyla

Закат («Вечерние краски вокруг…»)

Вечерние краски вокруг.Закат заалелся желанный,Сиренево-розовый юг,А север — зелено-шафранный.

Розовеется облачный вал,А над ним и по ним другие.Ты, Бог, зачаровалВоздушные стихии.

Вся нежность любви моей —В той облачности лиловой.Вся страстность — в огне мечейНа столпах сосны суровой.

И в жилах огневыхНа западе молчащем —Отраженье бурь моихВ минувшем и в настоящем.

Отзвучья моей души —Цвета и черты небоскатов,В благоговейной тишиПылающих закатов.

И величественность тутОтвагою дышащей думы,Когда слова поютО рассеяньи мглы угрюмой.

Здесь и верность, и правда моя,А подчас и глубокие раны,Здесь и гроз золотых острия,Пронзающие туманы.

[1932]. Metsakyla

«Купол церкви православной…»

Купол церкви православнойБледным золотом блистаетНад туманным финским лесом.Тучи серые проходят.Бродят тучи над Суоми.Чернокрылые вороныПролетают над полями.Дождь да дождь… Холодный ветерВремя сумерек вечерних.Где-то пес завыл, залаял.Завывает также ветер.Робки в золоте, осины —Эти вечные трусихи…Там у самой у дорогиВ старой кузнице краснеетВ очаге огонь ретивый,И пылает и искрится.Алым блеском озаренный,Показался Ильмаринен.

[1932]. Metsakyla

Ра-Аполлону

Сребристо-серых тучПередо мной завеса.Я жду, когда же лучОсветит ветви леса.

Кручинюсь глубокоО радужном поэте,Подолгу не легкоБез света жить на свете.

Даждьбог иль Аполлон,Иль Ра пламенноликий,Прославь наш небосклон,О, солнце, бог великий!

Светлы тобой веснаИ зорь багряных книги.Ра чертит письменаВсех радостных религий.

Небесный Фараон, —Блесни златой ладьею!Всплыви! Плыви, Аммон,Межоблачной стезею.

1933

«В долгу мы, как в шелку, и даже свеч на елку…» (Из «Дневника поэта»)

В долгу мы, как в шелку, и даже свеч на елкуНельзя было купить. Я лишь огарка дваРаз зажигал на ней. Воистину, на полкуПришлось нам зубы класть. Жизнь нынче такова:С корицей напекли немного из пшеницыПечений паточных на Святках мы с тобой,Да геркулесовых. Кредит купчина злойЗакрыл до Рождества еще за две Седмицы,И праздники прошли, что будни, и тоскаОдолевала нас, и снегу было мало.Аршина с четверть лишь его тогда напало.Торчала мертвая трава из-под снежка.Виднелись корни, мох, да вереск и брусника.Ух! Впрямь не в коляду такая коляда!Простому пирогу с черникой рад был дикоЯ в новогодний день. Пришла, знать, чередаЛишеньям тягостным. Благодаренье Богу,Что выручили нас, нам денег дав взаймы,Иначе голод бы испытывали мы.Два года уж подряд лишь муки и тревогуПереживаем мы. Безденежье, кошмар.Старушки матери тяжелые болезни.Так за ударом нам наносит рок удар.

1933. Metsakyla

«Мой философски-стихотворный ум…» (Из «Дневника поэта»)