Невеста замка роз (СИ) - Бруснигина Ольга

— Моя принцесса!

В проеме открытой двери стояла ее любимая подруга-фрейлина.

— Я не хочу уезжать! — срываясь на крик, призналась Белла, — почему никто не видит, как я страдаю. Я сделала приятно всем вокруг: маменьке, папеньке, королю, выбранному мне в мужья. Почему я все время должна делать вид, что все хорошо, притворяться покорной?

— Мое сердце разрывается от боли и сочувствия, — вслед за нею расплакалась фрейлина, сжимая свою принцессу в объятиях.

— Мы обязательно встретимся, — пообещала Белла, — вот, увидишь!

— Возвращайтесь, я буду ждать!

Белла быстрым шагом покинула стены замка, возвращаясь к каравану, ждавшему только ее.

— Я готова, — пришпоривая коня, сказала она.

— В путь! — приказал сир де Росс, оборачиваясь к верным поданным, давно засидевшимся в седлах.

Белла не оглянулась ни разу. А все потому, что она едва сдерживала слезы, все время выступающие на глазах. В груди теснились, душили отвратительные думы, а сердце разрывалось от боли. Впервые за всю жизнь она покидала отчий дом, где так беззаботно шли дни, а рядом были близкие люди. Порой, она не замечала те приятные мелочи, которые ежедневно получала, пользуясь привилегиями королевской дочери.

Скоро славный городок, окруженный кольцом гор, скрылся из вида. Белла, тяжело вздыхая, словно ее везут в плен, почти не смотрела на своего мужа.

— Любовь моя, — обратился он, лишь для того, чтобы выказать свое участие.

— Мне страшно! — неожиданно выпалила принцесса.

— Пока я рядом, вы в безопасности.

— Я не о том…

— Это единственное, что должно беспокоить Вас, остальные проблемы буду решать я, как муж и как король.

— Я сомневаюсь, получится ли у меня стать той самой, на которую возлагается столько надежд. Вдруг, вы разочаруетесь?

— Милая Белла, свет очей моих, откуда такие мысли? Кроме вас мне не нужна ни одна женщина на всем белом свете!

Белла в ответ промолчала. Она не любила загадывать наперед. Пока, что она слышала в свой адрес только льстивые речи, не подтвержденные ничем. Сир де Росс — дамский угодник. Он играет женскими сердцами: легко, шутя, и так же без сожаления разбивает их.

Глава 12

Колдун, пока не завершилась свадебная суета, старался быть как можно менее заметным. Он редко выбирался из комнаты, ссылаясь на недомогание. Наслаждаясь вкусной едой, мягкой чистой постелью, он все больше склонялся к мысли, что нужно тянуть как можно дольше. Он разложил принадлежности художника, расставил мольберт, заказал краски.

В это утро в его комнату пожаловал смотритель музея.

— Как продвигается работа? — поинтересовался он, наблюдая вовсе непонятную обстановку.

— Я сделан несколько набросков, определился с перспективой… Знаете, что нынче в моде? — перевел он тему.

— Что же?

— Красные тона. Люди, даже королевствующие особы, изображаются на портретах, будто в рамке из цветовой гармонии.

— Извольте не согласиться! Испокон века известно, что красный — это опасность, выражение дикой ярости, а возможно даже и кровопролития.

— Я ожидал подобной реакции, — устало присаживаясь на край постели, ответил колдун.

Вчера всю ночь его мучила подагра. Еще чуть-чуть и он бы помчался к местному лекарю за снадобьем. Хорошо, что у него нашлась баночка вонючей мази, получаемой из вытяжки змеиного яда, серного порошка и курдючного сала.

— Если позволите, у нас может получиться замечательная дискуссия по этому поводу, — оживился смотритель.

Он любил разговоры об искусстве, больше, чем сами произведения, висевшие в королевской галерее: чересчур молчаливые собеседники, взирающие из порталов резных рам.

— В древнем мире, да, и сейчас, — начал диалог колдун, — цвет красного заката символизировал могущество и власть. Короли всех стран облачались в такого оттенка плащи, в подтверждение высокого сана.

— Соглашусь, пожалуй. Очень бы хотелось увидеть результат Вашего кропотливого труда.

— Вы будете первым, — пообещал колдун.

Тем же вечером, он отправился на поиски талантливого живописца. Он уже слышал ранее о полуслепом художнике, состоявшем на службе у короля, прежде очень восхваляемого. Только, к сожалению, тот давно не брал в руки кисть. По слухам, у него имелся ученик, пожелавший быть вольным художником. Он рисовал природу, старые развалины, да оголившихся дев, побывавших в его постели. Он увяз в разврате и пьянстве, но при этом не утратил способностей к малеванию. Последний портрет его кисти, колдун имел удовольствие лицезреть в трактире, под веселым названием «Резвая ослица».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сегодня удача явно была на стороне колдуна. Веселый, хмельной художник как раз воспевал оду одной из прелестных куртизанок в этом самом трактире. Его кружка была почти пуста, так же, как и его кошелек.

— Мари! — орал он во все горло, — еще один поцелуй!

Девица жеманно кривила личико, поправляя сбившиеся на лицо смоляные локоны, не самые опрятные, к слову сказать.

— Вы, однако, шалун! — звонко хихикала захмелевшая девица.

Художник, засовывая руку под ее юбку, уронил голову в глубокий вырез платья.

Мари снова захихикала, но не отстранилась.

— Кхе-кхе! — кашлянул колдун, приближаясь к развратной парочке.

— Чего тебе, старик? Видишь, я занят! — огрызнулся художник.

— Не извольте сердиться. У меня к вам вполне выгодное предложение.

— Сложно вещаешь. Говори, проще. Пока я ничегошеньки не разобрал.

— Слышал, что вы замечательный творец лиц.

— Да, я художник, но при этом свободный человек. Ни за что на свете не буду делать то, от чего воротится душа. Вот, к примеру, не желал бы я изображать лицо подобного индивида, как вы.

Колдун, конечно же, обиделся. Ему захотелось что есть мочи двинуть наглецу между его бесовских глаз.

Кстати, колдун всегда утверждал, что в художниках много от лукавого, помогающего водить рукой по холсту. Сам человек не способен производить фантазии, подвластные межмирью: чудесные мистические дворцы, прелестные принцессы, драконы, ведьмы, демоны и прочая нечисть, появляющаяся неспроста.

— Не стоит мне грубить, — предупредил колдун, едва сдерживаясь.

— А то что?

— Я уйду, а вы будете сожалеть, что не заработали пять золотых монет.

— Целых пять? — присвистнул художник, уже прикидывая в уме, сколько дней он может пировать.

Его картины почти не пользовались спросом. Что возводить напраслину на судьбу-злодейку, ведь кроме лени, он не отличался особым постоянством. Сначала у него было много заказов, но по истечению некоторого времени, вокруг оказалось много обманутых, так и не дождавшихся обещанных полотен. Оттого он стал рисовать, то, что получалось по случаю, и продавать за медяки.

— Покажите сперва деньги! — почти взмолился он.

Колдун вынул из кармана один золотой.

— Вы предлагали пять, — напомнил художник.

— Это задаток, остальное после.

Они обговорили условия, пообещав встретиться на следующее утро. Зловредный колдун, естественно, обманул падкого на деньги простака. Никуда он не собирался, он уже получил то, что хотел.

Вернувшись в замок, он заперся в своей комнате. Не ровен час, кто-то из слуг вознамерится сменить свечи, или принести воду. Слуги, надо сказать, были дурно воспитаны, к тому же умели передвигаться неслышно будто мыши. Столько раз колдун подскакивал, испугавшись их тени, или чуть заметного дыхания подле себя.

Как только луна в проеме окна обратила свой седой лик на колдуна, он тут же обернулся в художника. Примерив на себя не только внешность, но и способности, он возрадовался.

— Так-то лучше! — похвалил он сам себя, чувствуя внутри прилив творческих сил. Рука охотно потянулась к кисти. Чуть подумав о сюжете, колдун обмакнул ее в голубую краску. К черту обещания о кровавых тонах!

Глава 13

К утру, на мольберте стояла готовая картина. Всяк, знающий толк в искусстве, сказал бы, что она великолепна. Посреди полотна, в свадебном облачении находилась милая Белла. Ее лицо озаряла кроткая улыбка, а в глазах отражалась синева бескрайнего неба, раскинувшегося над ее головой. Сир де Росс — мужественный, герой защитник, с огромным букетом роз ждал ее возле ворот часовни, в которой они венчались.