Пламя - Мэй Макголдрик

Ей удалось различить странный рисунок: крест и под ним распростертую стилизованную фигуру женщины. Несколько дальше можно было увидеть еще одну фигуру, державшую в одной руке за волосы что-то похожее на голову, а в другой – большой нож. «Странные рисунки», – подумала она, ощутив, как тревожные мурашки разбегаются по спине и коже головы.

Вернувшись к огню, она серьезно задумалась над тем, кто мог быть автором этих изображений. С первого взгляда их можно было принять за детские рисунки, хотя детей в замке осталось очень мало.

Поудобнее устроившись у костерка, Джоанна использовала еще несколько полосок от сменной одежды, чтобы забинтовать покрытые ссадинами и незажившими рубцами руки. Справившись с этим нехитрым делом, Джоанна позволила себе мысленно вернуться к событиям, которые случились за сегодняшний день.

Еще днем, пробираясь в спасительной темноте туннелей, она услышала в южном крыле замка человеческую речь. Создавалось впечатление, что новый хозяин направил на разборку завалов и уборку мусора чуть ли не всех обитателей замка Айронкросс. Своими действиями этот проклятый пришелец с равнины отобрал у нее даже тот минимум безопасности и относительного уюта, который ей с таким трудом удалось обеспечить себе. До нее доносился стук топоров по обгоревшему дереву и шум осыпавшейся штукатурки. А потом, ближе к ночи, когда наконец все стихло, Джоанна снова незаметно пробралась тайными проходами в свою комнату в башне в поисках того, что еще можно было спасти. Однако все ее скудные пожитки, даже тряпье, которое она использовала в качестве одежды, исчезли.

С тех пор как он появился в этом замке, все идет не так. Абсолютно все. Джоанна старалась не обращать внимания на настойчивые сигналы, которые подавал голодный желудок. Даже ее ночной набег на кухню закончился провалом. Хотя и не полным. Бесшумно двигаясь по темной кухне, она случайно наткнулась на эту старую одежду, висевшую на лавке в углу.

Лицо девушки затуманилось. Прижав колени к груди, она погрузилась в печальные мысли. Оставалось немногим более двух недель до наступления полнолуния. У нее не так уж много времени на то, чтобы собраться с духом и осуществить свой план возмездия. Но она не собирается просто сидеть и ждать, сложа руки, позволяя узурпатору с равнины безнаказанно разрушать ее устоявшееся существование. «Ни за что!» – решительно подумала она, и настроение ее сразу улучшилось.

Еще во времена своего детства Джоанна узнала историю о проклятии замка Айронкросс, случайно подслушав разговор двух женщин о зловещих призраках. Теперь она знала истину.

Что касается призраков, то этот новый хозяин, должно быть, тоже слышал некоторые истории о них.

В ее глазах мелькнул озорной огонек. «Пусть восстанут тени! – подумала она. – Пусть привидения Айронкросса преподнесут этому новоявленному землевладельцу, побеспокоившему их души, наглядный урок!»

Все еще оставаясь в мокрой одежде, Гэвин всматривался в непроглядный мрак безлунной ночи сквозь одно из маленьких открытых окон. Днем он мог видеть из своей комнаты озеро и гряду холмов, простиравшихся к югу, в направлении аббатства. Но в такую ночь, как эта, нельзя было разглядеть даже усеянное валунами ущелье, а единственными доносившимися до слуха звуками были стук дождя и отдаленные раскаты грома.

Перед тем как вернуться в свою комнату в Оулд Кип, Гэвин распорядился, чтобы его не беспокоили. Утром Эндрю должен был поехать на север в Элдин и нанять там несколько плотников для восстановления южного крыла замка и каменотеса для изготовления надгробий на могилы членов семьи его предшественника.

«Да, для тебя», – подумал он, поворачиваясь к портрету Джоанны Макиннес, стоявшему на комоде у камина.

Гэвин отвел взгляд от ее удивительно живых завораживающих глаз и уставился на свой нетронутый обед, стоявший на маленьком столике. Из всех событий, происшедших в этот день, наибольшее беспокойство вызывал у него визит во двор часовни. Там было слишком много свежих могил, и большая часть среди них принадлежала тем, кто умер совсем молодым. Ему до сих пор не удалось стряхнуть меланхолию, охватившую его душу, когда он стоял там под дождем и порывами ветра.

Сняв промокший плед, рубашку и килт, он бросил одежду на каминную полку. Какое-то мгновение Гэвин неотрывно смотрел на огонь, но, когда он присел и снял башмаки, его взгляд вновь обратился к портрету Джоанны Макиннес. Что-то в лице этой девушки магнитом притягивало его. Но что именно?

Откинув одеяло, Гэвин забрался в постель. Лежа с закинутыми за голову руками, он всматривался в черты ее лица, мысленно одобряя себя за то, что приказал своему человеку принести портрет сюда, а не упаковать его для отправки леди Макиннес. Гэвин понимал, что с его стороны было эгоистично задерживать выполнение просьбы несчастной старой женщины. Но он с удивлением осознал, что уже не может обходиться без этого портрета, настолько очаровательным созданием была Джоанна Макиннес, изображенная на нем.

И еще он понимал, насколько легко было попасть под воздействие ее очарования.

Однако в образе этой девушки было нечто, значительно более притягательное, чем красота, и это нечто пленило его. В своей бурной жизни он знал многих красивых женщин. Но была какая-то тайна в фиалково-синей глубине ее глаз, в намеке на вопрос, скрывавшийся в уголках ее чувственных губ. А может быть, это был секрет, скрытый в ее сердце?

И этот восхитительный, цвета слоновой кости тон ее кожи. Взгляд Гэвина ласкал изящную выпуклость твердой юной груди, соблазнительно выглядывавшей из декольте ее парчового платья. Представив прикосновение своих губ к ее губам, Гэвин ощутил нарастающую волну возбуждения…

«Наверное, я сошел с ума! – Он вздрогнул, отвел глаза от портрета и отвернулся к стене. – Должно быть, я действительно рехнулся, – решил он, стиснув зубы. – Как можно было прийти в такое возбуждение при виде портрета давно умершей женщины!»

Джоанна стояла у открытой панели, внимательно прислушиваясь к размеренному звуку его дыхания. Он спал, она была в этом уверена, лежа животом вниз на огромной кровати. Лицо мужчины было повернуто в ее сторону. Точно зная, что именно собирается сейчас сделать, Джоанна какое-то время не могла заставить себя даже пошевелиться.

На его глаза упали пряди черных волос, красивое, точеное лицо было строгим и даже во сне несло на себе печать тревоги. Губы Джоанны раскрылись, а дыхание замерло в груди, когда ее взгляд скользнул ниже. Одеяло прикрывало только нижнюю часть его спины и одну ногу. Джоанна ощутила, как жаркая волна омыла ее лицо, когда она рассматривала его широкую спину и большие, покрытые шрамами руки. Где-то в животе стала стремительно нарастать волна необузданной, расплавляющей лавы, которая испугала ее своей внезапностью и силой. Джоанна поспешно отвела глаза в сторону.