В плену магнетизма - Светлана Ново

class="empty-line"/>

– Громче!

– Да ПАП!

– Иди!

Эпизод 7

Слезы высохли моментально. Я справлюсь. Сделаю то, что велел отец.

Выйдя в фюзеляж я громко отдаю команды готовиться, натягивая парашют. Подошёл Шаян.

– Олли! Прости. Мы должны начать всё сначала! Я должен извиниться и…

– Ты ничего не должен. По крайней мере мне. Прошу тебя! Не тяни резину. Отец сказал, у нас один шанс.

– А где он?

– Он… – мой голос сорвался. Страх в глазах, и отчаяние болью отозвалось в левом плече, заставив ссутулиться. – Он остаётся.

Я не успела взять себя в руки – Шаян заметил моё состояние.

– Как полностью откроются шлюзы, по моей команде мы все должны прыгать. Это важно!

– Хорошо, я понял. И…

Шаян обнял меня, порывисто и нежно.

– Прости, что был груб, и не сразу поверил тебе.

– Я должна найти брата.

***

Дима был в самом хвосте самолёта. Я не успела дойти до него, как почувствовала в мареве магнитных завихрений узкий просвет. О МойнШтейн! Он слишком мал. Мы не уместимся в нём все.

Пока шла до Димы, я предупредила друзей, чтоб не мешкали и держались ближе ко мне. Я всем очень громко приказала прыгать по команде, и не тормозить при приземлении. Но к сожалению, я не умею говорить вдохновляющие речи. Мои слова о том, что наша единственная возможность выжить зависит от нас самих, утонули в шуме открывающихся шлюзов.

Я закрыла глаза, магнитный сонар у меня в голове, нарисовал картину спасения. Она была весьма безрадостная. Но шанс был. Маша вцепилась в мою руку, и я ободряюще сжала её. Начала отсчёт и прыгнула, увлекая подругу за собой.

Когда сошёл резкий выброс адреналина, я огляделась.

Маша. Тамик, Денис, Артур, Борис… Дима? Где Дима!? Ах вот он!

Не успела волна испуга отступить, я поняла, что не вижу Шаяна. Крутанулась в воздухе оглядев периметр. Эйнштейн Мой! Новая волна отчаяния накрыла с головой. Почему он не прыгнул?

С разных сторон послышались испуганные крики тех, кого затягивало в смерчи. Я цепляю взглядом брата и остальных ребят. Всё хорошо, они рядом, поэтому приземлятся благополучно. Но Шаян! Его нигде нет.

Парашют издал писк и сработал автоматический анти гравитационный сенсор. Он произвёл пружинящий импульс и отключился. Пара секунд и я приземлилась. Снова оглядываясь, не теряя надежды увидеть Шаяна. Дима ухватил меня, и не давая возможности прийти в себя, почти втащил в космический корабль.

Минут десять и все, кто приземлились, чуть больше половины прыгающих, оказались внутри. Солдаты, которые нас встречали, втащили спасённые вещи. Я пытаюсь найти магнитный след самолёта, но в таком месиве, бушующих бурь, невозможно ничего разобрать.

Чувствую движение корабля. Мы взлетаем.

– Отец! Шаян! – я кричу это скорее себе, всё ещё не в силах отпустить дорогих для меня людей.

Дима, истолковав это по своему, спешит оправдать свой приказ взлетать.

– Оля, выбора нет. Либо мы все погибнем.

Я молчу. Я всё понимаю. Но не могу смириться. Не могу отпустить.

Расталкивая сочувствующих друзей, спешу на мостик. Максим Геннадиевич руководит взлётом, но он слегка отходит назад, уступая мне место за пультом. Взглянув на мониторы понимаю, что мы с натяжкой прорывается сквозь практически сомкнутый просвет. Закрываю глаза и мысленно тяну за магнитные волосы. Чувствую, как пошло натяжение. Ещё чуть-чуть и мы выберемся…

***

Сколько мы сможем скитаться по космосу, прежде чем отыщем новый дом? Или даже, скольким поколениям предстоит провести жизни на корабле, не ступая на поверхность земли?

Я перезапустила магнитное поле планеты и теперь наш родной дом сможет восстановить себя сам. Но в это время он стал опасен для нас! И нам придется переждать это время где-то в космосе.

Невыносимо тяжело прощаться с Землей, которой мы зовём родным домом, и лететь в чёрные объятия неизвестности. Но Дима прав, выбора нет и со слезами на глазах я даю команду к отлету с земной орбиты.

Отец бы сказал: "Сопли собери! Прорвёмся!". Он был резок на язык и скор на расправу, так как воспитывался матерью одиночкой, во времена великих событий и величайших перемен для всего человечества и планеты в целом.

Я помню его! Буду помнить всегда и не дам забыть человечеству подвиг, за который он отдал жизнь…

Могла бы подумать я, если бы не Шаян! Он спас моего отца. Не стал прыгать вместе с остальными, а откопал, среди оставшихся на корабле технических средств, своё изобретение. Жидкий костюм, для термических перегрузок. Прихватив также плазменную сцепку, пошёл в кабину пилота.

Смерчи уже пожирали нос самолёта. Вырвав часть стекла, бушевали внутри. Отца придавило неестественно сместившейся рулевой. Он не мог дышать, так что Шаян подоспел вовремя, чтобы помочь тому выбраться из под обломков, бывших когда то штурвалом. Быстро подключив к себе жидкий костюм мужчины выбрались из терзаемого бурей корабля.

– Что ты здесь делаешь? – отец не мог отдышаться, возраст брал свое, хотя Василий Александрович заботился о своем духовном и физическом здоровье, не пропуская утренние пробежки и выбирая время, для, как минимум, одной художественной книги в месяц – Почему не прыгнул с остальными?

– Олли. Я виноват перед ней. Спасая Вас, я, своего рода говорю ей “прости”.

Отец посмотрел на этого высокого темнокожего ученого иначе. Молодой, принципиальный парень, такой же как и сам он, в его годы, храбрый и целеустремленный. Рискует жизнью ради своих принципов, только потому, что так будет правильно и честно, и не возможно поступить иначе. Он зауважал его, но вслух произнес:

– Что дальше? У тебя есть план?

– Будем прыгать!

Отец присвистнул.

– Это конечно безумие, но что нам ещё остаётся?

– Олли не бросит своего отца! Она любит вас. Её магнитные сенсоры помогут отыскать и вытянуть нас аккумулирующим антиматерией магнетизмом. Она справится. Я в неё верю.

– Хороший план! Нам туда…

***

Они падали медленно, сдерживаемые потоками крутящегося в смертельном вихре, магнитного ветра. Я увидела их, и смогла ухватить, втянув на корабль. Не верила, что смогу, не думала, что получиться, но они со мной. Мои близкие люди. И ещё, почти семь тысяч землян, сумевших добраться до кораблей “Заслон 1”, три, пять, шесть и семь.

И мы летим, на папиных кораблях, за Пояс Койпера, и дальше, оставляя в душе слабую, но от того не менее дорогую, надежду