Агентство по борьбе с нечистой силой (СИ) - Павлов Александр Борисович

Антон не успел выбрать, как Павел его перебил:

— Может, ты забыл? Так я тебе напомню, мы одна команда! Напарники! Мы должны прикрывать друг друга, а не ослеплять и подставлять! Такое поведение быстро приведёт к смерти одного из нас!

— Да, что-то я увлёкся. Взглянул на замученных страхом людей и захотел это прекратить, во что бы не стало. Может и не стоило так рваться в этот лес.

Антон потёр плечо, а Павел вернул вилы, обратно в правую руку. Люди ходили вокруг них. Хлюпали по мокрой траве и высматривали хоть что-то, твёрдо обхватывая черенки и пистолеты. Даже женщины и дети. Один такой ребёнок, уставший бессмысленно бродить, с психа поднял палку и бросил вверх.

Все головы поднялись следом, посмотреть, куда полетит палка.

— Ты тоже это видишь? — спросил Павел.

Антон сглотнул.

— Да, — слова вырвались жалобно. По его шее пробежали мурашки.

— Это что…паутина? — спросил мужичок.

— Да нее, это не паутина, больше похоже на верёвку, — сказал кто-то из толпы.

— На шёлковую верёвку, — поправила женщина.

И маленький ребёнок наконец добавил здравого смысла в разговор:

— Так паутина, это разве не шёлк?

Ему никто не успел ответить. Всё внимание взял на себя чёрный овальный мячик, напоминающий тот, которым играют в американский футбол, только больше. Он упал откуда-то сверху, с деревьев, и плюхнулся в лужу.

— А это ещё что такое? — спросил мужик, подходя ближе. Он выставил вилы вперёд.

— Ну-ка, тыкни в него, — наседали остальные.

Так же неожиданное, как мячик упал, из него вылезло шесть лапок и открылись с десяток глаз.

— Ну теперь точно тыкай! — заорала женщина.

Мужик с криком поднял вилы как можно выше и опустил их, протыкая чёрную тушу. Паук завизжал, задёргался, и покинул этот мир.

Мужик вытащил вилы и оглядел людей.

— Всё? Победа?

Вопрос отпал, когда с деревьев упал ещё один мячик. А затем ещё один. Как ливень, начинается с нескольких капель, так и паучий град.

Люди прижимались к друг другу, окружённые падающими пауками.

— Что делаем дальше? — спросил кто-то.

Павел посмотрел на Антона, а тот, весь бледный, дрожал, крепко сжимая дробовик, не наводя его на пауков.

— Ты боишься пауков?

Антон кивнул с ужасом в глазах.

Павел, осознал, что надеяться ему не на кого. Ещё он осознал, почему никто не находил следов и как разом могли пропадать люди. Пауки передвигались по деревьям! Они поднимали людей на паутину и разделывались с ними на деревьях. Но почему сейчас они падают, почему не стреляют паутиной сверху?

Павел посмотрел на пауков, что упали, бездействующих.

— Они оглушены падением… — прошептал он себе.

— Что?! Говори громче? — закричал мужик.

Громче, он сказал:

— В атаку! Они оглушены!

Все, как с цепи сорвались. Опьянённые страхом и адреналином, они втыкали вилы в овальные, чёрные, пушистые тела. Выстрелы разносились во все стороны. Лариса Ивановна наверняка дёрнулась, сидя в домике.

— Антон! — крикнул Павел, — делай что-нибудь.

Тот стоял с закрытыми глазами, держа дула дробовика кверху. Крик разбудил его и заставил открыть глаза, закричать на упавший рядом чёрный мячик и выстрелить, разбрызгивая паучью кровь по всему лицу.

Пауки протыкались как жаренные хинкали, только вместо жира выплёскивалась густая, тёмная кровь.

Повсюду кричали люди, от злости, от замахов для нанесения удара. Кому-то началось нравиться.

Наконец, град закончился.

Последний паук был убит, и к людям возвращались чувства помимо страха и адреналина. Павел посмотрел вверх на сплетённую, словно скатерть паутину.

— Мужик! — крикнул он, — я куплю тебе новые, — и бросил вилы словно копьё с самый вверх, прорезая паутину насквозь.

Она затряслась и начала рваться, создавая волну, что потревожила всех верхних жителей.

Сначала упал лишь один. А затем, словно прорвало плотину, на них посыпались десятки чёрных мячиков зараз. Они бились о деревья, пытались зацепиться за них, но не понимали того, что понимал Павел. Деревья были мокрыми.

Дай паукам хотя бы секунд десять прийти в себя, и они бы окружили всю общину вместе с Павлом и Антоном и разорвали их в клочья. К счастью, десяти секунд им никто не давал. Паукам оставалось лишь пищать от боли и брызгать внутренностями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Смерть настигла всех насекомых. Под конец, тел было настолько много, что они мешались под ногами при ходьбе. Приходилось поднимать ноги повыше и переступать через трупы.

Все уже решили, что битва закончилась, как раздался треск ветвей сверху. Как же паукам, да и любому ребёнку обойтись без матери.

Огромная, чёрная туша, нависла тенью над жителями деревни. Её мохнатое туловище упиралось в деревья и не давало ей быстро скатиться. Но, видимо, её вес был настолько большим, что гравитация побеждала и тянула на землю. По чуть-чуть, резкими рывками, паучиха, со скрежетом спускалась. Павлу стало понятно — она не упадёт, а медленно скатиться. Это значит, что когда её лапы достигнут земли, она, как остальные пауки, не будет оглушена. А уже это значит — кровавое месиво из мужиков, женщин и детей.

— Нам нужно убить её, пока она спускается! — крикнул Антон раньше Павла и выстрелил ей в брюхо.

Писк матки бил по ушам. Кто-то согнулся, кто-то начал убегать. Остальные схватили вилы двумя руками и тыкали в чёрное туловище.

Маленькие пауки посыпались из неё. Какие-то сразу подали замертво, другие агрессивно атаковали, но были размером с крысу и не могли нанести серьёзного вреда. Их давили ногами, протыкали вилами, те, кто не мог дотянуться до матки.

Брюхо становилось похоже на пустую сумку.

Антон встал напротив матки, всмотрелся в её красные глаза и может, даже увидел в них отчаяние. А может, все паучьи глаза так выглядят?

Антон вытянул дробовик, пустил дробь в красные шарики, и поставил точку в этом побоище.

#

Кто-то сидел у деревьев и переводил дыхание. Кто-то отходил от шока и пытался переварить произошедшее. Кто-то складывал мёртвых пауков в одну кучу. Точнее то, что от них осталось. Дети, пинали наиболее целые тушки, пасовали друг другу. А кто-то курил. Этих людей было большинство. Даже Павел не устоял перед разрядкой, что даёт сигарета в такие моменты. Кому-то не хватило сигареты и с ними понимающе делились. Кто-то кашлял, но всё равно курил. Все так же понимающе кивали.

Один мужичок обратился к Антону, сидящему у дерева с полузакрытыми глазами:

— У вас всегда так на работе?

Антон уставился в мужика, ужасаясь от одной перспективы.

— Слава богу, нет. Обычно мы даже оружие не берём. И обычно нам платят.

— Вам за это не заплатят? — все люди обернулись к парням.

Антон покачал головой.

Мужик, чьи вила, Павел закинул в паутину, жалостно сказал:

— Можешь не покупать вилы. И…если нужна картошка…

— И помидоры, — подхватила женщина.

— И огурцы, — ещё одна женщина.

И девочка, совсем маленькая, лет семи, пропела:

— Или мягкая игрушка…

— Только скажите.

Все одобрительно закивали.

— Вы спасли наши жизни.

— Не мы, — перебил их Павел, — дождь. Если бы не он, пауки спустились по деревьям и подняли нас за собой вверх.

— Вы дали нам оружие, дали сил решиться пойти, поверить в себя. Вы подсказали нам, что они оглушены. Спасли нам жизни.

Антону протянули руку, он взялся за неё и поднялся на ноги.

Жители деревни были благодарны. И даже не расстроились, когда Павел попросил их помощь дотащить матку до деревни, показать Ларисе Ивановне. В надежде, что может это займёт все её мысли и тем самым отвлечёт от обиды, что наверняка вызвал Антон в её сердце, буквально скинув с позиции лидера.

Таща здоровенную паучиху, Антон увидел улыбку на лице Павла и сразу же поинтересовался её причиной, на что, тот лишь ответил:

— Мы спасли триста человек. Думаю, это достойно улыбки.

На секунду, всё остальное, казалось, таким незначительным, даже ненастоящим. Лишь этот момент во времени, словно застывший, как финальный кадр счастливой концовки, имел вес и дарил смысл существования. И та опасность, которой они себя подвергли, в сравнении с тем, что они получили, всего лишь маленькая точка на белом листе, незаметная, отойди всего на шаг.