32-я добровольческая гренадерская дивизия СС «30 января» - Роман Пономаренко

Кюстер родился 8 января 1908 года в Пассендорфе. Член СС (билет № 73 841), член НСДАП (билет № 668 271). В 1935–1936 годах служил в администрации концлагеря Лихтенбург, а в 1937–1939 – в администрации концлагеря Дахау. В 1942–1943 годах воевал в составе полицейской дивизии СС. С 20 апреля 1943 года по 24 сентября 1944 года Кюстер командовал 13-м хозяйственным батальоном СС 13-й горной дивизии войск СС «Хандашар», был единственным, кто занимал эту должность[183]. В 1945 году его перевели в дивизию СС «30 января», его должность здесь неизвестна, но скорее всего, он был назначен командиром 32-го хозяйственного батальона СС (хотя подтверждений этому у нас и нет). Кавалер Креста военных заслуг II класса[184].

В принципе, количество офицеров, служивших в концлагерях в офицерском корпусе 32-й дивизии СС, должно быть выше, тем более что некоторые из офицеров служили в концлагерях еще до войны, будучи рядовыми или унтер-офицерами, а офицерское звание им было присвоено уже после того, как они оказались в строевых частях войск СС. Поэтому они и не попадают в общую статистику по офицерам концентрационных лагерей.

Полк СС «Фальке»

Некоторые исследующие историю войск СС авторы указывают, что в состав дивизии СС «30 января» также входил и полк СС «Фальке», который и имел порядковый номер 87[185]. В действительности «Фальке» был отдельным полком, который организационно в состав 32-й дивизии СС никогда не входил. Он был сформирован в конце февраля 1945 года из учебно-запасных частей танковых дивизий СС «Лейбштандарт», «Тотенкопф» и батальона сопровождения рейхсфюрера СС. Первоначальная задача этого полка состояла в обеспечении охраны штаба Главного оперативного управления СС, а затем он был передан командованию 9-й армии и сражался на Одерском фронте. В апреле, еще до начала советского наступления на Берлин этот полк был лишь подчинен дивизии СС «30 января»[186]. А порядковый номер 87, как уже указывалось, носил гренадерский полк СС «Курмарк».

Так что этот полк прямо не входил в состав 32-й дивизии СС. Однако поскольку этот полк был придан дивизии СС «30 января» и непосредственно связан с ней, то есть смысл рассказать о нем подробнее, тем более что информации о нем не особо много.

Полк СС «Фальке» состоял из трех батальонов:

– I батальон – прежний батальон сопровождения рейхсфюрера СС, состоял из трех рот, 1-я, 2-я, 3-я;

– II батальон – прежний 3-й панцер-гренадерский учебно-запасной батальон СС, дивизии СС «Тотенкопф», дислоцировавшийся в Губене, состоял из трех рот, 4-я, 5-я, 6-я;

– III батальон – прежний 1-й панцер-гренадерский учебно-запасной батальон СС, дивизии СС «Лейбштандарт», дислоцировавшийся в Шпреенхагене, состоял из трех рот, 7-я, 8-я, 9-я[187].

Таким образом, первоначально батальон состоял только из пехотных стрелковых рот. Затем, в начале апреля 1945 года к стрелковым ротам также добавились роты, оснащенные тяжелым вооружением – станковыми пулеметами и 80-мм минометами[188]; одна из этих рот имела порядковый номер 12 (командир – унтерштурмфюрер СС Шенк).

Сразу заметим, что не все подразделения 1-го панцер-гренадерского учебно-запасного батальона СС в Шпреенхагене вошли в полк СС «Фальке» – сам по себе батальон остался как самостоятельное подразделение.

Гренадер войск СС с панцерфаустом

Командиром полка был оберштурмбаннфюрер СС Эрих Розенбуш, опытный офицер, закаленный в боях на Восточном фронте. Он родился 13 января 1913 года. В СС вступил в начале марта 1933 года (билет № 102 899). Член НСДАП (билет № 2 280 754). Прошел стажировку в Рейхсвере для подготовки на унтер-офицера, затем работал инструктором в спортивной школе. 23 февраля 1935 года вступил в штандарт СС «Германия», где окончил курсы унтер-офицеров, служил в 6-й роте. Выпускник юнкерской школы СС в Брауншвейге (второй выпуск). С 1937 года служил командиром взвода в штандартах СС «Тотенкопф», «Тюрингия», осенью 1938 года прошел стажировку в армии, в 80-м пехотном полку. В 1937 году служил в концлагере Заксенхаузен, а в 1938 – в Бухенвальде[189]. В 1940 году переведен в дивизию СС «Тотенкопф», командир 9-й роты 1-го пехотного полка СС «Тотенкопф». 24 мая 1940 года ранен в боях во Франции. После возвращения в строй направлен в полк СС «Нордланд», командир 9-й роты. Тяжело ранен 23 июля 1941 года, три месяца провел в госпитале. 28 февраля 1942 года награжден Германским крестом в золоте. В феврале 1942 года тяжело заболел, направлен в госпиталь СС в Дахау. После выздоровления Розенбуш был признан негодным для службы на фронте и к активной службе не возвращался. Служил в учебных заведениях войск СС: инструктором по тактике в юнкерской школе СС в Брауншвейге, в саперной школе СС «Градишко», затем опять в Брауншвейге, пока, наконец, осенью 1943 года не оказался командиром лергруппы[190] в недавно созданной юнкерской школе СС в Клагенфурте. В феврале 1944 года прошел обучение на армейских курсах командиров полков. В октябре 1944 года получил назначение в Главное оперативное управление СС в управление XI: подготовка командных кадров для войск СС, где служил под началом группенфюрера СС Хайнриха Юрса. Произведен в оберштурмбаннфюреры СС 9 ноября 1944 года. При формировании полка СС «Фальке», несмотря на свою недееспособность, Розенбуш был назначен его командиром[191].

Должность командира I батальона занимал штурмбаннфюрер СС Гетц Перш[192], II – оберштурмбаннфюрер СС Вальтер Беллвидт[193], III – штурмбаннфюрер СС Артур Клингемайер[194], а затем – гауптштурмфюрер СС Польстерманн. Известен и еще один офицер, на 1 марта 1945 года служивший в батальоне – это штурмбаннфюрер СС Фридрих Бойтлер[195].

В апреле 1945 года 2-й батальон полка был выведен в район севернее Берлина и с этого момента действовал отдельно[196].

Одним из военнослужащих полка был семнадцатилетний гренадер СС Юрген Муз, добровольцем вступивший в «Лейбштандарт» в начале 1945 года. В своем дневнике Муз описал систему подготовки молодых новобранцев в 1-м учебно-запасном батальоне СС в Шпреенхагене и формирование полка СС «Фальке». Эти воспоминания интересны прежде всего тем, что относятся они к последнему периоду войны. Муз писал: «При зачислении в часть все идет по заведенному порядку: получение обмундирования, потом – марш по лесам и полям со всеми пожитками, упакованными за спиной. Когда уже начало темнеть, слышим команду “Стой!”. Вокруг – зимний пейзаж, везде и всюду ни одного дома. Растерянные, озадаченные лица призывников.

Вместо казарм или бараков располагаемся в жалких землянках, это наше жилье… Двухъярусные нары застелены только соломой. Большие бумажные мешки служат вместо подушек. В таких мешках в Берлине хоронят погибших при авианалетах…

Следующим холодным январским утром из разношерстной толпы гражданских, учащихся школ Напола[197], фюреров Гитлерюгенда и РАД, мы превратились в солдат, одетых в одинаковую форму цвета фельдграу… Условия были почти первобытными… Между условиями жизни в этом лагере и на фронте действительно нет никаких различий.

Молодые призывники, почти все – курсанты (кандидаты на офицерское звание), знают все, что им полагается. Больше нет никакого «ура-патриотизма» и никакого фанатизма. Многие из ребят уже лишились своей исконной родины. Обучение проходит под лозунгом: “Тяжело в ученье, легко в бою!”…

Мы получили пятнистое камуфлированное обмундирование войск СС. Наши задачи были также расширены. К постоянным дневным и ночным тренировкам и караулам, в которые мы якобы ходили, добавились также работы по сооружению противотанковых заграждений на улицах и настоящая караульная служба. Когда в Берлине объявлялась воздушная тревога, мы спускались в дежурку, чтобы быть готовыми на случай выброски вражеского десанта. Спать приходилось очень мало, а из-за плохого снабжения мы были вконец истощены. Несмотря на все это, мы продолжали нести свою службу…

Как-то раз перед всем батальоном была проведена показательная казнь 17-летнего дезертира. Это произвело на нас удручающее впечатление.

Наказанием за незначительные проступки обычно служил знаменитый «звездный марш». Это означало ночной марш-бросок с ранцем за спиной, полным кирпичей, от одного поста до другого, причем каждый такой пробег строго фиксировался в батальонных документах. А поскольку желающих смухлевать было много, то каждый кирпич был снабжен служебной печатью.

В начале апреля меня в последний раз навестила мать… Пока я провожал мать до половины дороги, с востока доносились отдаленные залпы артиллерии, а с запада ветер доносил запах гари пожаров… На востоке лежал Одер, на западе – Берлин.

Тучи на небе сгущаются. Но, несмотря на все мрачные предзнаменования, мы, молодые, готовы сражаться. Атмосфера накалена до предела. Мы ждем последнего сигнала тревоги»[198].