Кулак трех царств (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

Мужчина повернулся к ошалевшему пареньку. И шок тут же сменился ужасом и даже отвращением. Половина лица у этого человека напрочь отсутствовала. Язык буквально вываливался наружу, а кривые, разбитые зубы, торчали на кусках костей и мяса.

Часть скальпа отсутствовала, левая нога вывернута под странным углом, а на груди плоть снята до самых вмятых костей. Все это, даже невооруженным взглядом неопытного человека, легко определялось как следы от когтей.

Но не раны вызывали отвращение у Косты, не раз видевшего трупы и в более неприглядной кондиции. Нет, куда омерзительнее выглядело то, как раны на теле супера затягивались буквально на глазах. Зубы врастали обратно в кости. Плоть стягивалась в единое полотно. А кожа заново вырастала слой за слоем.

Кем бы ни был этот человек, он должен был обладать силой не меньше S-уровня. Вот только… в Санкт-Петербурге никогда таких не водилось! Это же не крупный город Евразийского союза, как та же Москва или Берлин из ближайших!

- А ты вырос…

- Чего?

Коста не успел ничего сообразить, как мужчина легонько толкнул его в грудь. Но этого было достаточно, чтобы Макдалов отлетел к противоположной стене и, сильно ударившись головой, на мгновение потерял сознание.

Глава 10

Глава 10

Коста уже терял сознание в своей жизни. И каждый раз, когда это происходило, все было одинаково. Ты находишься во тьме, не отдавая отчета своим действиям. Тебя словно выключает, как электрический прибор, а затем так же включает. Не резко.

Медленно.

Экран зажигается. Тьма постепенно расступается по краям. Возвращается звук. Нехотя и неспешно пробивается через вязкую жижу, звучит как из колодца или из-за подушки, плотно прижатой к ушам.

Ты с трудом вспоминаешь, где находишься, а затем судорожно пытаешься понять, что произошло.

И все это Коста переживал вновь. Только с той разницей, что он теперь находился в каком-то подвале. Его что, похитили? Нет, это…

- Коротышка…

Коротышка… так его называл только один человек во всем свете - его отец. Сознание, несмотря на боль, волнами разливающуюся по всему телу и даже тем местам, которые, как прежде думал Макдалов, от природы не могли болеть, заработало с утроенной силой.

Коста, с трудом приподнявшись, осознал, что он находился не в подвале, а в том самом крематории. Только выглядящим так, будто здесь неделю работали подрывники.

Ну или несколько секунд сражались супер с монстром.

Куски вырванных цементных блоков. Ржавая вода, текущая из порванных и разломанных труб. Свисавшие, искрящиеся провода. Где-то что-то с шумом взрывалось. Вдалеке эхом звучали падающие осколки завалов.

Коста, не веря своим глазам, подобрал чудом уцелевший смартфон и зажег фонарик.

Сделал он это явно зря.

Парнишку едва не вытошнило.

Там, впереди, в эпицентре сражения, во впадине глубиной в метр и шириной примерно столько же, в луже крови, валялись части тела. Руки, ноги и голова. С европеоидным лицом. И темными, карими глазами. Очень знакомыми Косте глазами.

Он сомневался, что вообще когда-либо сможет их забыть. Вот только несколько минут назад они принадлежали вовсе не порванному на части человеку, а огроменному гуманоидному волчаре.

Оборотню.

- Я тут… Коротышка…

Коста повернулся на звук. Около дальней стены лежал тот самый мужчина. Его лицо, отчасти восстановленное, пересекали три длинных, кровавых пореза. Левая рука была вырвана от локтя, правая нога превратилась в обглоданный огрызок, а левая изломана под таким углом, что напоминала плохо сделанный рисунок.

Супер держался свободной ладонью, лишенный трех пальцев из пяти, за жуткую рану на боку.

Из неё текла темная, нехорошая кровь.

Перебираясь через завалы, избегая проводов и разливающейся воды, Макдалов добрался до раненного. Он попытался набрать телефон службы спасения, но сигнала, разумеется, не обнаружилось.

- Ты совсем… не похож… на него… - произнес мужчина. - Мы… всегда… шутили над…этим.

- Вы знали моего отца? - Коста помнил, как все друзья и товарищи его отца всегда подтрунивали над Макдаловым-старшим на тему, что сын на него не похож. - Впрочем это не важно. Сейчас приедут офицы. Вы только продержитесь немного. Они вас мигом поставят на ноги…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ноги… - как-то странно произнес мужчина. - Значит это… судьба…

Он протянул окровавленную ладонь и накрыл ею предплечье Косты.

- Теперь это… твоя миссия… Коротышка.

И с этими словами мужчина вздрогнул и в последний раз вздохнул. Макдалов же, не понимая, что происходит, попытался снять с себя ладонь мертвеца, но в следующее мгновение боль, которую он испытывал прежде, показалась ему просто небольшим уколом.

Его изогнуло дугой и жуткий, звериный крик вырвался из бьющегося в агонии человека. В это время дымилась его плоть на левом предплечье, сгорая в пылающей крови мертвеца. На коже постепенно проявлялась черная татуировка, а сам Коста в очередной раз потерял сознание.

Уже уносясь куда-то во тьму, но слышал, как зазвучали сирены и крики людей, бегущих к завалам.

***

В наушниках играла любимая подборка электронной музыки. Чуть вспотевший после тренировки, окончивший девятый класс Макдалов сидел на берегу канала и жевал пирожное. Он смотрел, как гуляли весенним вечером молодые пары и столь же молодые родители.

Звучал смех. Кто-то спешил в торговый центр. Другие рассредоточивались по небольшим ресторанчикам и кафе, уже выставившим уличные террасы. Самым же мерзлявым они выдавали пледы.

Именно в такой и укутался Макдалов.

Он смотрел на людей. Таких разных, но объединенных одной чертой.

Все они старались не обращать внимания на высокую, бетонно-стальную стену, отделявшую город от внешнего мира. На ней несли вахту дозорные. Стояли какие-то артиллерийские пушки. Прожекторы неустанно били пучками света в небо и на землю - куда-то за пределы города.

Туда, куда раньше уходило Петергофское шоссе.

Туда, где раньше находился залив.

Коста видел фотографии у миссис Ташен, где они с мужем, молодые, стояли на берегу этого залива и смотрели на закат.

Теперь закаты в городе едва виднелись из-за стены. Ими могли наслаждаться только те, кто обитал в высоких башнях из стекла и металла в северной части и…

- Костя?

Он обернулся на голос. Рядом, с размазанной по щекам тушью и помадой, видневшейся на тыльной стороне ладони, стояла Лена Блиц. В футболке с какой-то разноцветной, крылатой пони и шортиками розового цвета. Такими короткими, что они едва закрывали её ягодицы.

На ногах были обуты пушистые тапочки в форме зайцев.

Лена жила где-то неподалеку.

- Замерзнешь, - только и сказал Коста.

Он отодвинулся в сторону и, не отпуская пледа, вытянул руку. Лена постояла немного на траве, а затем села рядом. Коста обнял её и продолжил грызть пирожное.

Какое-то время они сидели молча.

- Даже не предложишь? - вдруг спросила одноклассница.

- Ты ведь не ешь сладкое, - пожал плечами парень. - Фигура и все такое.

- А ты откуда знаешь?

- Слышал вас у кафетерия.

Под “вас” Коста имел ввиду подруг Блиц. Все они посещали одну и ту же секцию по спортивной гимнастике и пропадали в ближайшем фитнесс-клубе. Летом Коста, устраивая себе тренировки в парке, порой сталкивался с их кроссфит группой.

- Дай сюда, - Лена выхватила пирожное и, буквально не жуя, тут же его проглотила.

Они снова сидели молча.

- Иногда я тебе завидую, - она вновь затерла глаза, добавляя к туше на щеках, еще и помаду. Натурально индеец из кино. - Нет родителей и нет проблем с ними.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Коста промолчал.

- Они меня даже не хотят услышать! - в сердцах выкрикнула девушка. - Повторяют одно и тоже, а слышать не хотят. Думаю, что им все лучше знать. Держат меня за идиотку! А мне, уже, между прочим, пятнадцать лет! Я не маленькая девочка, чтобы указывать мне, что делать! Что хочу, то и буду делать…