Призраки Ойкумены - Генри Олди

– Я сейчас усну. Честное слово…

– Спите хоть до завтрашнего утра, – предложил галантный чемпион. – Я отменю свой поединок с тилонцем. Спеть вам колыбельную? У меня драматический тенор.

– Нейтрализатор, – прохрипел Диего, чувствуя себя лишним. – Он что, не отключился?!

Пшедерецкий смотрел на маэстро поверх плеча Джессики:

– Он отключился.

– Тогда почему она упала?!

– Организм не сразу корректирует исчезновение нагрузки. Я бы удивился, останься она на ногах…

На площадке ассистент отключал нейтрализатор Шильдкнехта.

– Не завидуйте, сеньор Пераль, – как ни странно, иронизируя, Антон Пшедерецкий делался абсолютно не похож на дона Фернана, тоже склонного к издевке. – Завидовать дурно. Если хотите, возьмите на руки господина Шильдкнехта. Уверяю, он будет счастлив. Выигрышная сцена: земляки находят друг друга. За такую сцену режиссеры продают душу дьяволу. Кроме того, у вас есть предо мной могучее преимущество.

Диего хотел промолчать. И не удержался:

– Какое?

– Желание.

– Что?!

– Ваше заветное желание исполнится. А мое – нет.

– Почему?

Пшедерецкий расхохотался:

– Вы же выиграли пари?

Тысяча чертей, подумал Диего. Совсем забыл.

– Вы делали на меня ставки, – буркнула Джессика. – Сволочи.

IV

– Рекомендации врача.

– Полезно для психики?

– Полезно для позвоночника.

Это была лишь часть правды. Травма позвоночника – последствия «горячего» выхода с Террафимы – едва не запрессовала Идана Яффе до конца его дней в тараканий панцирь экзоскелета. Врач-консультант в реабилитационном центре «Каф-Малаха» действительно рекомендовал Яффе больше ходить и стоять, нежели сидеть. Но отказ присесть давал также определенное психологическое преимущество. Он позволял проследить за реакцией собеседника: останется стоять или все же сядет? Если сядет, то как именно? Как хозяин, потому что дома? Как гость, несмотря на то, что дома?

Мелкие факты, думал Яффе. Мелкие факты приводят к большим выводам. Веки моргают, пальцы берут чашку с кофе, затылок вжимается в плечи. Энциклопедия, если ты обучен чтению с листа. Интересно, что имел в виду мар Шармаль, говоря о пользе стояния для психики? Намекал на очевидность уловки внезапного визитера? Демонстрировал что-то сугубо личное, скрытое от посторонних? Ладно, оставим на будущее.

– Как угодно, мар алам. Я, с вашего позволения, присяду.

Лука Шармаль опустился в кресло, активировал в кабинете усиленный конфидент-режим, закинул ногу за ногу и замер. Меня переиграли, говорила поза банкира. Ситуация изменилась кардинальным образом. Но за тридцать семь минут сорок секунд, в течение которых вы, алам Яффе, добирались до моей резиденции, я успел подготовиться к разговору. Я провел все необходимые расчеты с новыми исходными данными: поле выгод значительно сузилось, тем не менее, на нем остались возможности для торговли и маневра. Требуется дополнительная информация, значит, меняется тактика: первый ход я предлагаю вашей стороне.

Не первый, уточнил Яффе, завершая анализ поведения собеседника. Второй, если быть точным. Первый ход я – реальный я, а не вы, мар Шармаль, чьи мысли я кодифицировал личным местоимением «я» для удобства – так вот, первый ход я сделал, вклинившись в ваш сеанс связи, защищенный всеми мыслимыми и немыслимыми средствами. Ход сильный, дебют за мной. Впрочем, основная партия нам еще предстоит, и вы даете мне об этом узнать.

Эзра Дахан, старый учитель фехтования, способный по стойке противника смоделировать весь бой от начала до конца, а главное, такой же гематр, как эти двое – о, Эзра Дахан оценил бы краткую схватку Идана Яффе и Луки Шармаля по достоинству.

– Рискну показаться невежливым, но предлагаю обойтись без вступления. Это сэкономит время нам обоим, – дождавшись еле заметного кивка финансиста, Яффе продолжил: – Мы давно наблюдаем за вашей деятельностью, мар Шармаль.

– Как давно?

– С первых экспериментов по созданию пассажирского колланта.

– Это не так, – возразил Лука Шармаль. Сонным взглядом рептилии он уставился в окно. – Вы следили за мной и раньше. Ваша ложь подтверждает мои расчеты. Моя встреча с профессором Штильнером – варвары назвали бы ее «судьбоносной»… Вероятность того, что ее инициировала ваша организация, теперь, с учетом новых факторов, составляет восемьдесят два процента. Я говорю о встрече, на которой Штильнер подтолкнул меня к идее создания пассажирского колланта.

Яффе качнулся с пятки на носок:

– Полагаете, Штильнер – наш агент?

– Вы хотите меня обидеть, – банкир моргнул, и взгляд его снова остекленел. – Ни один гематр, знающий Адольфа Штильнера в достаточной степени, не предположит, что этот человек способен быть чьим-то агентом. Вы использовали профессора без его ведома. Как? Это не мое дело. Перейдем к колланту: что именно вы знаете? Ответ «всё» меня не удовлетворит.

– У вас имеются три таких объекта. Все их участники нам известны. Могу перечислить поименно…

– Я верю вам на слово. Продолжайте, мар алам.

– Принцип создания пассажирского колланта – включение в него помпилианца с астланином на ментальном поводке. Скорость перемещения, максимальное количество пассажиров; клиенты, перевезенные вашими коллантами за два года…

Идан Яффе сделал паузу, приглашая финансиста вступить. Количество времени, которое понадобится банкиру, чтобы взвесить полный комплект «за» и «против», Яффе оценивал в четыре десятых секунды. Для паузы он выделил время в десятикратно большем размере – чисто гематрийская демонстрация уважения к собеседнику.

Одна секунда. Две. Три.

Четыре.

– Два года вас всё устраивало, – бросил Шармаль.

Я знаю причину вашего визита, утверждал финансист. Более того, я знаю причину, которая толкнула вас, мар алам, обставить ваше явление самым эффектным, чтоб не сказать, театральным образом. Я знаю причину, а вы ее озвучьте. Этим вы покажете, что согласны идти на уступки.

– Причина того, что мы нарушили, как говорят помпилианцы, status quo, – принадлежи Яффе к другой расе, он бы сейчас холодно усмехнулся, – очевидна. Великая Помпилия слишком близко подобралась к вашему секрету, который мы видели перспективным достижением расы Гематр. Вы…

– Вцепилась зубами, – перебил его банкир.

– Что?

– Вцепилась зубами в мой секрет. Я бы предпочел этот образ. Вы в курсе, что художественные образы служат профилактикой психических расстройств нашей расы?

– С вашего разрешения, мар Шармаль, я не стану развивать эту тему. Итак, вы решили сыграть на опережение и предложить империи сотрудничество. На вашем месте я бы принял точно такое же решение. Замечу, что Бюро отнюдь не склонно считать его нарушением наших расовых интересов. Бизнес есть бизнес. От помпилианцев вы бы добились наиболее выгодных условий сотрудничества.

Банкир сел прямее. Вцепиться зубами, читалось в его позе. Художественный образ, полезный для душевного здоровья. Не только помпилианцы в мой секрет – ваша контора, мар алам, вцепилась зубами в меня самого. «Не склонны считать нарушением» вместо конкретного «не считаем нарушением». Это значит: «не склонны в данный момент». Это значит: «а ведь можем и счесть». Смыслы двойные, тройные; чем глубже смысловой слой, чем безопасней он с виду, тем явственней угроза. Хотя формально, мар алам, вы мягко стелете и сладко кормите.

Вот вам сразу две метафоры – бальзам для рассудка.

– У вас, – свой статус хозяина дома Лука Шармаль подчеркнул, отмерив паузу в шесть полновесных секунд, – есть альтернативное предложение. Оно будет менее выгодным, чем сотрудничество с Великой Помпилией. Это я понял сразу. Но и Бюро меня не обидит. Разумеется, если я пойду на сотрудничество без предварительных условий.

– А вы пойдете? Без условий?

– Да, и вы это прекрасно знаете. У вас на руках все… э-э…

– Козыри, – подсказал Яффе.

Он уже выяснил, как надо вести беседу с финансистом. Метафоры? Хорошо, пусть будут метафоры. Забавно видеть, как профилактика одного психического расстройства сама по себе становится другим психическим расстройством. Гематрам тоже кое-что забавно видеть, что бы ни думали о нас инорасцы.

– Спасибо, – поблагодарил банкир. – Да, козыри. Именно козыри. Вам известен принцип создания пассажирского колланта. Известны его характеристики. Бюро вполне способно обойтись без Луки Шармаля. Тем не менее…

Он замолчал, предлагая гостю продолжить реплику.

– Зачем создавать систему с нуля, когда можно использовать уже имеющуюся? – Яффе вообще отказался от паузы. Расчет показывал, что алам поступает верно. – Нас устраивает ваша система, мар Шармаль. Вы – ее создатель, вы им и останетесь. Разумеется, в систему придется внести ряд корректив. Вы поможете нам оптимизировать перечень изменений?