Аромат рая - Дженнифер Блейк

Элен сидела, растерянно глядя на разостланные перед нею стеганые одеяла. За спиной звенело стекло бокалов, раздавались звуки булькающей жидкости.

– Возьмите, – услышала она грубый голос Райана, – и выпейте это.

Элен повернулась, чтобы посмотреть на него, чувствуя, что он стоит на коленях слишком близко от нее. Она встретилась взглядом с его темно-синими, пристально глядевшими глазами и увидела там пламя пылающей свечи. С трудом сглотнув, она потянулась дрожащими пальцами к бокалу бренди, который ей предлагали.

Жар бренди заполнил все ее тело живительной теплотой. От этого ощущения ее охватила дрожь. Она осторожно отпила еще, бережно держа бокал обеими руками.

Райан легким кивком выразил свое удовлетворение и поднял свой бокал:

– За Новый Орлеан!

Она еще не сказала, что поедет вместе с ним, но и отказаться пить за его родину она не могла.

– За Новый Орлеан! – повторила она его тост и отпила еще раз из своего бокала.

Райан чуть изменил позу, опустившись на постель, которую она приготовила. Он покрутил бокал, будто перемешивая бренди, и закрыл глаза.

Краешком глаза взглянув на него, Элен снова отвернулась. Она глубоко вздохнула и робко подвинулась, чтобы улечься возле него.

– Я думаю, – сказал Райан безразличным тоном, – что нам, пожалуй, стоит экономить свою свечку. На щедрость Фавье рассчитывать не приходится, тем более надеяться, что он даст нам другую.

– Да, скорее всего, так оно и будет, – ответила она.

Протянув руку к свече, он пальцами загасил пламя. Темнота сомкнулась вокруг них.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Элен почувствовала приятную легкость в мыслях и ощущение расслабленности мышц.

Она не винила Райана Байяра за то, что он предложил ей бренди, он же не заставлял ее пить бокал до дна. И уж конечно, никак не могла заподозрить его в том, что, предлагая ей выпить с ним, этот мужчина преследовал определенные цели. Элен даже чувствовала к нему благодарность за этот порыв. Он не мог, наверное, и предположить, что из-за пережитого она была на грани нервного срыва.

А может, Байяр это знал. Такой мужчина, как он, наверняка имел богатый опыт общения с женщинами. К тому же, капер он или пират, он должен был часто сталкиваться с перевозбужденными людьми – с мужчинами и женщинами, у которых он отнимал деньги, драгоценности и товары.

Впрочем, ей не было никакого дела до опыта общения Райана Байяра с женщинамии с кем-либо еще. Три дня, которые им предстояло провести вместе, пролетят очень быстро. А потом они навряд ли когда-нибудь еще встретятся.

Элен вовсе не одобряла образ жизни Райана. Но при этом надеялась, что не показала ему своего неодобрения слишком открыто: было бы не очень прилично судить человека, который спас ей и жизнь, и честь.

И тем не менее она считала, что человек все же должен чувствовать хоть какую-то лояльность к своей стране, к родине своих предков. В жилах Райана Байяра текла французская кровь, если судить по его фамилии и по тому, как он изъяснялся на языке, который, очевидно, знал с колыбели. «И почему он в таком случае нападает на французские суда, когда ему следовало бы охотиться за судами противников Франции?»

Правда, в эти дни очень трудно было решить, какую же фракцию в правительстве страны следует поддерживать. Отец Элен слыл ярым роялистом, который жестоко критиковал Наполеона Бонапарта, называя его «корсиканским выскочкой с претензиями на славу». Сама же она, после своего временного пребывания во Франции, почувствовала, что ей стал близок лозунг «Liberte, egalite et fraternite»[6], хотя эксцессы революции вызывали в ней такое же отвращение, как и события на Сан-Доминго. И все-таки Элен казалось, что она не имела права забывать о том, что она француженка, независимо от того, кто правил в ее стране.

– Вашей горничной Дивоте можно доверять? – услышала она тихий голос Райана.

– Конечно, можно!

– Слово «конечно» здесь неуместно. И если вы доверяете ей только потому, что знаете ее всю свою жизнь, то это совсем не означает, что ей не захочется увидеть вас с перерезанным горлом.

– Если бы она хотела этого, ей было бы достаточно оставить меня вечером в лесу, – ответила Элен, вздрогнув. – Сомневаюсь, что без нее я смогла бы вовремя улизнуть из дома на нашей плантации и тем более добраться до леса. А кроме того, она не просто рабыня.

– Даже если вы хотите сказать, что она вам родственница по крови, все равно это никак не может гарантировать ее доброту и верность. Но я поверю вам, тем более ее имя в переводе означает – преданная и благочестивая.

– Принимая во внимание наше с вами положение, – тихо, но с легкой ехидцей в голосе сказала Элен, – вам не остается ничего, кроме как положиться на мою горничную.

– Вы неправы. Если предупредить человека, он сможет сделать очень многое, чтобы устранить угрозу, – бесстрастным голосом возразил Райан.

– Как вы можете думать о том, чтобы причинить вред Дивоте, если она только что принесла еду и все, что обеспечит нам некоторые удобства в таких условиях?

– А сколько людей из тех, что напали на ваш дом сегодня вечером, до этого только тем и занимались, что обеспечивали вам комфорт?

– Я... я бы предпочла об этом не задумываться.

Элен снова отвернулась от него. Аромат ее духов незаметно окутывал его. Под действием этого и паров бренди в его голове предательски возник образ его самого, уже распахивающего разорванный корсаж платья Элен...

Он представлял, как зарывается лицом в мягкую ложбинку между ее грудями, вдыхает этот мучительный аромат и ищет его источник. Райану пришлось поставить на пол свой бокал и сжать пальцы в кулаки, чтобы не дать им воли.

Спустя некоторое время он сделал долгий, почти беззвучный выдох, словно успокоился. И все же, когда он заговорил, его голос звучал напряженно:

– Здесь становится немного душно. Вы не будете возражать, если я сниму камзол?

– Нисколько, – ответила Элен, и в ее голосе послышалась фальшивая нотка удивления.

– Вас что-то рассмешило? – спросил он.

– Нет, просто... просто ваш вопрос прозвучал немного формально, если учесть, что в течение последнего часа я щеголяла перед вами в разорванном, наполовину открывающем спину платье... – насмешливо проговорила Элен.

Повисла пауза, и вдруг она заговорила снова. Теперь голос ее дрожал.

– Я вспомнила, что эта ночь должна была стать моей брачной ночью... А я волею судеб оказалась с вами, с человеком, которого никогда раньше даже не встречала...

– Я хорошо вас понимаю, – прервал ее Райан.

Элен же не была уверена, что этот мужчина правильно понял ее... Правда, ей показалось, что и себя-то она не слишком хорошо понимала. Каким-то непостижимым образом сложилось так, что ей почему-то больше нравилось вынужденное заточение с Райаном Байяром, чем ожидавшая ее перспектива выносить затворничество в спальне с Дюраном. Она чувствовала, что на время обрела облегчение, за которое ей, возможно, придется расплачиваться.