Исповедь флотского офицера. Сокровенное о превратностях судьбы и катаклизмах времени - Николай Мальцев

Эта договорная система действовала безупречно. По конспектам Димы Лопухина и Владимира Мельниченко я успешно сдал многие экзамены, за что я искреннее благодарен и им самим и их потомству. Все пять лет учебы в ВВМУРЭ им. А.С. Попова я не получал никаких повышенных стипендий как отличник учебы. А то, что по результатом пятилетнего обучения я «тяну» на золотую медаль, стало неожиданным приятным сюрпризом даже для меня самого. Я, конечно, знал, что за все пять лет обучения ни на одном экзамене я не получил оценки ниже пятерки, но максимум рассчитывал на красный диплом. Я очень не любил воинскую дисциплину, но пять лет терпел её, потому что хотел получить инженерное образование и стать не нахлебником государства, а финансово независимым самостоятельным человеком. Руководство училища тоже было заинтересовано в том, чтобы большее количество её выпускников стало золотыми медалистами. Особенно был заинтересован наш командир роты капитан 3-го ранга, Яков Наумович Веккер, который все пять лет был нашим наставником и воспитателем.

Ему и его потомству я тоже от души благодарен за то, что мне удалось закончить училище, да ещё и получить золотую медаль за её окончание. Я ни разу не попался за злостные нарушения дисциплины, поэтому после защиты диплома все мои мелкие нарушения были забыты и отброшены. Отборочная комиссия посчитала результаты сдачи экзаменов и зачетов за все пять лет учебы и о, чудо! Меня наградили по выпуску из училища золотой медалью. Так что, я хотя и был золотым медалистом, но в корне отличался от Вдовиченко, и складом характера и способом накопления интеллектуально-научных знаний. А тем более, я никогда не считал свое мнение абсолютно правильным или единственным. Я умею прислушиваться к другим людям и сопоставляя их мнение со своим мнением, корректировать свое мнение для выработки общих взглядов. Вдовиченко мыслил сделать Аналитический центр выше Оперативного управления ВМФ и превратить его в орган оперативного управления Генштаба МО и ВМФ для выработки стратегических решений.

Однако по техническому заданию и по замыслу командования Министерства обороны и ВМФ, Аналитический центр должен быть лишь информационным звеном для сбора надежной и достоверной информации о подводных и надводных силах вероятного противника. Командование Вооруженными Силами и Военно-морским флотом СССР, не собиралось передавать новой информационной структуре функции выработки предложений по применению ядерных сил или по планированию операций Военно-Морского флота и ревниво пресекало всякие попытки превратить Аналитический центр в подобие запасного Командного пункта ВМФ или Генштаба. А вот мой «шеф» Вдовиченко, чтобы обосновать адмиральские звания командования центра, не понимал этой ревности. Он упорно «всовывал» в обязанности командования центра выработку рекомендаций по боевому использованию и применению ракетно-ядерных сил. Это было неприемлемо для руководства Главного штаба ВМФ и некорректно по отношению к управляющим структурам Генерального штаба, что и привело Вдовиченко сначала к полной изоляции, а в последующем и к увольнению с военной службы по выслуге лет.

Причиной его поражения было то, что в ослеплении одной идеей личной карьеры, он не заметил своего полного одиночества. Но все-таки, это тоже чудо, что Вдовиченко был золотым медалистом и выбрал меня из множества претендентов на должность инженера центра, как золотого медалиста. Насколько я знаю, многие посредственные выпускники военных училищ, достигшие положения начальника, не очень-то любят золотых медалистов. По крайней мере, добровольно себе в подчиненные помощники они их не назначают, боясь конкуренции. Лично я никогда и никому не жаловался на Вдовиченко и не имел никакого отношения к его последующему, через несколько лет после описываемых событий, увольнению в запас по выслуге лет. Дело было так, что где-то в 1984 году, когда я уже стал офицером РТУ ВМФ, Вдовиченко написал личный рапорт начальнику Главного штаба ВМФ, в котором указал, что на вычислительной машине, взятой разработчиком и главным конструктором академиком Савиным А.И. от комплекса ПВО, Аналитический центр работать не сможет. Он указал на низкое быстродействие, ограниченную оперативную память и отсутствие программного обеспечения. Вдовиченко был абсолютно прав!

Но эту правду знали все, в том числе и начальник Главного штаба ВМФ. И все-таки строили Аналитический центр, потому что заменить вычислительную машину на новый будущий вычислительный комплекс значительно проще, чем восстановить разрушенную идею создания автоматической системы сбора и обработки информации о подводной и надводной обстановке на акватории мирового океана. Естественно, что вместо приостановки строительства Аналитического центра, последовала команда об увольнении Вдовиченко со службы по выслуге лет. А вот лично для меня Вдовиченко сделал неоценимую услугу тем, что без личного знакомства настоял на моем назначении инженером штат-кадра Аналитического центра. За это я благодарен и ему лично и его потомству. В этом назначении из сегодняшнего «далека» я усматриваю не рядовое везение, а божественную мистику. О чем я говорю? Дело в том, если бы Слава Первак, который был назначен первым после командира Прохорова и главного инженера Вдовиченко, оказался способным к работе в Центральном аппарате ВМФ, то тогда я вместо него и был отправлен в Дуброво. Там бы получил в 1982 году квартиру в закрытом военном городке и никогда уже не стал жителем Москвы и офицером РТУ ВМФ.

Ещё более поразительной случайностью является тот факт, что эти два жилых дома на 80 квартир в городке Дуброво для офицеров и членов семей будущего Аналитического центра, по утвержденному руководителем советского государства Леонидом Брежневым в 1978 году, совместному решению ЦК КПСС и Совета министров СССР, должны были быть построены и сданы в эксплуатацию уже в 1980 году, как раз ко времени моего прибытия к новому месту службы. Если бы это утвержденное главой государства решение было исполнено в срок, то не потребовалось бы разрабатывать согласованный с ГИУ ВМФ план-график строительства этих домов, утверждать этот график у Главнокомандующего ВМФ и два года ежемесячно контролировать ход строительства и докладывать об его исполнении Главкому Горшкову. А главное, я бы после перевода в Подмосковье сразу получил жилье в городке Дуброво, устроил семью и получил постоянную прописку.

Не видать бы мне тогда московской квартиры, как своих собственных ушей. Получив квартиру в Дуброво, я мгновенно терял статус бесквартирного офицера, прослужившего более пяти лет на атомной подводной лодке. Я же служил на атомной лодке не пять, а целых одиннадцать лет. О тайне этого статуса я вам поведаю ниже. Пока лишь скажу, что и сам я узнал об этом статусе совершенно случайно из пьяной застольной беседы с моим флотским товарищем Луцуком Андреем Александровичем, во время совместной пьянки 6 или 7 ноября 1981 года, в честь очередной годовщины Великой октябрьской революции. Если бы я получил в 1980 году квартиру в Дуброво, то на всей моей будущей московской карьере, как и на жительстве в Москве, был бы поставлен жирный крест. Наверное, я бы и по сию пору жил в этом Дуброво. Меня могли бы и временно откомандировать в Москву, для работы в РТУ ВМФ. Но в этом случае никакие таланты не помогли бы мне без академического образования и без связей с командованием ВМФ, стать офицером Центрального управления ВМФ, а тем более, имея жилье в военном городке, и будучи там прописанным, купить в Москве кооперативную квартиру. Так что, отсутствие жилья на объекте и двухлетний статус бесквартирного офицера атомной подводной лодки, явились несказанным везением для моей будущей судьбы и военной карьеры.

Парадокс в том и заключается, что для моего будущего и будущего моей семьи оказалось удачей и благом, то «грустное» обстоятельство, что секретный объект, вопреки всем утвержденным главой государства Л.И. Брежневым документам, находился в начальной стадии строительства. И не было, не только никакого жилья, но и самого объекта. Командир части приказал мне снять квартиру для семьи в Москве и прикомандироваться к Радиотехническому управлению ВМФ, которое и было заказчиком секретного объекта. Так негаданно-нежданно, в дни летней Олимпиады 1980 года, я вместе с семьей оказался хотя и временным, но все же жителем Москвы. Не передать словами, какие чувства восторга и радости я испытывал, когда стал выходить на службу в Радиотехническое управление ВМФ. Одиннадцать лет для меня были непреложными законами совершенно секретные правила боевого использования радиотехнических средств подводной лодки, которые были подписаны и утверждены начальником Радиотехнического управления ВМФ. Да и вся наша сверхсложная и сверхумная техника разработана и внедрена на подводные лодки и корабли ВМФ усилиями Радиотехнического управления ВМФ.