Продавец ’кондитерки’ - Вячеслав Юшкин

под дружные уговоры влили почти литр бренди. Меня стали разводить на пари. Здесь надо немного отступить в сторону от рассказа. Практически все офицеры десантного корпуса были уверены — столицу Дании возьмем но свой флот датчане сожгут и не отдадут.

Пари предложил мне сам наш бригадный командир — британская армия не сможет захватить датский флот. Я немедленно поставил на обратное утверждение — британская армия захватит датский флот. Более того я готов участвовать в захвате этого флота.

В пари участвовали три человека. Люди достаточно богатые. К спору они были готовы, даже нотариус нашелся видимо в кустах сидел. Я поставил все свои деньги — мои партнеры по пари поставили сопоставимые с моей ставкой. Практически один к одному. Утром я узнал, что меня по моей просьбе включили в отряд «последней надежды». Этот отряд должен был идти на штурм крепостных стен первым. Здесь же нас включили в отряд моряков с линейного корабля, и мы должны были высаживаться непосредственно в порт. Тоже ничего хорошего.

Забегая вперед, скажу, что мне потом сильно завидовали остальные участники пари и те, кто не записался в наш отряд «последней надежды». Но об этом позднее.

Свою лошадь я оставил на попечение батальонного конюха и собрался в экспедицию по морской глади. Отряд состоял как из залетчиков так и из офицеров которые уже не верили, что смогут другим путем получить очередное звание. В отряде «последняя надежда» офицер автоматически получал следующее звание — если конечно оставался живой. Лейтенант, который возглавлял наше воинство — прослужил уже девять лет, но капитан ему не светил. И денег не было и, собственно, поэтому ему ничего не светило. Десант в порт под огнем береговых батарей — худший способ самоубийства. Но я верил, что всё как ни будь утрясется.

На корабле в десант отправляли тоже не самых дисциплинированных матросов.

Перед десантированием нас офицеров / нас было двое/ пригласили в кают-компанию и покормили. Всех интересовало, что же такого я натворил что меня отправили в столь гибельное дело. Собственно, никто не верил в удачное завершение нашей экспедиции.

Задание было простое. На шлюпках войти в порт и взять на абордаж какой ни будь корабль из датского флота. В дальнейшем отвлекать внимание от основных сил британского флота.

Поели и пошли. Моряки не плавают они ходят по морям. на британском флоте та же хохма, как и на российском. Плавает дерьмо — гордые флотские по морям океанам ходят. В десант оделся в кожаный плащ перепоясался саблей и в сумке свои пистолеты прихватил. Узнав, что я ирландец вокруг меня немедленно собрались остальные ирландцы и так мы и пошли на шлюпке. Ирландцы отдельно остальные отдельно. Шепоток о том, что весьма везёт в рискованных делах сделал свое дело. Вокруг меня тут же собрались самые отчаянные.

Гребли азартно и яростно. На шлюпке были как армейские, так и матросы. Поэтому место у руля я уступил флотскому и сам пошел в нос шлюпки что бы первому и лезть на борт атакуемого корабля. командовать всё равно было бесполезно. Задачу знали все, и все знали в случае успеха будет прощена вина. Ну или выйдет нешуточное поощрение.

Можно много написать о соленом морском ветре в лицо о плеске волн. О страхе перед первым орудийном выстреле и о страхе перед нашей в общем то безнадежной схватке с командой любого корабля. Но гребцы на шлюпке гребли, не задумываясь о будущем. Они жили сейчас именно в это мгновение. Сейчас надо было выложиться по полной и затем убить всех кто встанет на пути.

Пока я предавался размышлениям о сути времен. Шлюпка ударилась о борт корабля и полетели кошки на палубу атакуемого корабля. И думать стало невозможно. Все мысли ушли и остались только инстинкты.

Нас спасло то, что датчане сняли с кораблей и пушки и команды. Всё и все были на стенах города. Мы безнаказанно прошли в порт и очень тихо поднялись на небольшой корабль. Для меня большой это линейный корабль где пушек много не менее восьмидесяти. Мы же захватили фрегат. Сторожей мой состав шлюпки зарезал за пару минут. На эскадре ждали звуков боя. Но была тишина. Наш командир решил отправить донесение на флагман.— Взяли на абордаж два корабля. Команды и большая часть орудий на крепостной стене.

Долго ждали ответ. Сидели у борта обращенного к берегу и ждали. Чего именно. Ответного штурма и атаки датчан. У нас всё равно не хватало людей что бы развернуть корабельные орудия но мы подготовили к взрыву пороховой погреб. Когда я приказал положить в пороховой погреб один из своих пистолетов и приказал последнему кто останется в живых выстрелить в бочку с порохом. На меня стали смотреть с уважением и с опаской. Мы ждали и атаки и ответа с эскадры. Вместо ответа пришли шлюпки с командами на захваченные корабли. К утру на всех крупных и мелких кораблях уже были британские команды. Утром какие-то люди хотели взойти на борт одного из захваченных кораблей. Но были застрелены. Затем на кораблях стали поднимать британские флаги и Копенгаген запросил переговоры и капитулировал. И я нежданно и собственно не прилагая особых усилий стал «лейтенантом» и выиграл пари — флот то мы захватили и что особо взбесило моих недоброжелателей — всем армейским чинам непосредственно участвующим в захвате датского флота вышли «призовые» деньги. «Призовые» оказались очень и очень неплохие. Командующему флотом при захвате датского флота выплатили более ста тысяч фунтов. Это огромные деньги. /в реальной истории действительно такой факт был/.

Остальным вышло конечно поменьше. Нам с лейтенантом / командиром нашего отряда «последняя надежда»/ вышло после уплаты всех налогов по десять тысяч фунтов. Лейтенант стал капитаном и получил большие деньги. Сначала думал уволиться в отставку. Но затем ему нашлось место и в британской армии.

мне не хотели утверждать лейтенанта. Но из Лондона пришла бумага утвердившая мое новое звание одновременно пришли бумаги по выплате «призовых» денег. такой злобы я даже и в ирландской тюрьме не видел. Нашего полковника командира батальона просто корежило. остальные тоже не сильно радовались успехам ирландского паренька. Мне же было на все эти эмоции наплевать. После всех выплат по пари и «призовых» у меня в конторе Фридриксона лежало не мало не много тридцать две тысячи фунтов и на следующее Рождество я мог рассчитывать на выплату — тысячи девятьсот двадцати фунтов. теперь я мог спокойно служить денег на все выплаты у меня хватало. Общество ещё не желало меня принять в свои ряды как равного. За мной все равно тянулся