Клуб "Твайлайт". Часть 1 (СИ) - Ефремова Тата

— Мама?

— Мариночка! Родная! Ну, наконец-то! Куда ты пропала? Я изволновалась вся! А звонить боюсь, вдруг оторву от работы. Как ты, доченька?

— У меня все хорошо.

— Где ты сейчас?

— На море.

— Решили отдохнуть все-таки? Молодцы! Как погода? Купаетесь?

— Сейчас нет. Ветрено. Послушай, — Марина открыла дверь на балкон и встала в проеме, развернув мобильный к морю. — Слышишь?

— Ой, Мариночка! Так слышно хорошо! Море шумит!

— У меня новый телефон. Я даже смогу, наверно, позвонить тебе по видеосвязи… не знаю… интернет здесь плохой…

— Доченька, позвони обязательно. Никитку увидишь. Так вырос, такой молодец! Первое место на соревнованиях по боксу. А в школе теперь как хорошо учится! Все говорят, с такой мамой отличником станет!

Мамуля, подумала Марина, мамочка, пожалуйста.

— Марина, а вы как с Мишей?

— У нас все по-прежнему.

— И что он? Никак? Так нельзя, доченька. Четыре года вместе! Я на ю-тьюбе ваше видео смотрела. Только оно старое уже, тебя там плохо видно. А Мишу совсем не видно, одно плечо с гитарой, песня какая-то… слишком агрессивная. Может, пора уже остепениться, родная? Ну ты подумай, сколько можно? Вся жизнь так и пройдёт, по гастролям?

— Мама!

— Молчу! Ты хоть фотографию его пришли, нормальную. Почти зять, а я не видела никогда.

— Обязательно. Всё, прости. Я денег вышлю. У меня теперь приложение есть, специальное. На карту твою переведу.

— Мариночка, не надо! Гошик хорошо зарабатывает, нам всего хватает. Купи лучше что-нибудь себе. Отложи. Вам с Мишей понадобятся.

— Мам, я пришлю. Это Никите на день рождения. Купите ему… не знаю… скутер.

— Он новый планшет просит. Ну… хорошо. Скажу ему, от сестрички.

После разговора Марина попыталась читать, но не смогла сосредоточиться. Майк посмеялся бы, если б услышал Ольгу Сергеевну, свою несостоявшуюся тёщу. Где он сейчас? А бог его знает. Колесит где-нибудь со своей группой, мечтая, чтобы «Большие надежды» заметили в мире большого шоу-бизнеса. В отличие от Миши, Марина мечтала только о том, чтобы её подольше не замечали. Но это ей поступали заманчивые предложения, это её несколько раз пытались переманить в другие, более успешные группы. Во время очередных гастролей по дешевым приморским клубам, год назад, она просто бросила «Большие Надежды» и осела на побережье, незаметно для себя самой подбираясь все ближе к Мергелевску. У неё были серьёзные причины так поступить.

Утром по пляжу носило мусор. Море гудело, палатки трещали. Вазген приехал с сыновьями, свернул торговлю, закрыл контейнеры. Пляжники разбежались. Марина прогулялась до Лесенок, купила клубнику, половину жареной курицы и финики — всё то, о чем ненавязчиво мечталось в последние дни, когда похолодало и мысли о еде стали приходить чаще. По дороге домой она увидела Борю. Тот восседал в шезлонге на самом ветру, в темных очках и бейсболке, натянутой на самый нос и смотрел на волны. Вид у массажиста был загадочный.

Марина хотела пройти мимо, но Борис повернул к ней голову, поднял вверх указательный палец и кашлянул. Она подошла, он приподнял очки. Выглядел Танников скверно: красивое лицо его было припухшим на щеках, веки набрякли и отливали лилово-красным.

— Что, плохой день? — поинтересовалась Марина.

— Я бухал, — сухо сообщил Боря, надевая очки и отворачиваясь. — Почти всю ночь.

— Один?

Борис неодобрительно поджал губы:

— Вот зачем ты сейчас так, а? У меня есть, с кем от стресса прокапаться. Сядь, — приятель указал на стопку пластиковых лежаков.

Марина с тоской посмотрела в сторону профилактория, но села, пристроив на песке пакеты с покупками. Боря ее забавлял. А она, похоже, забавляла его. Но не больше. Массажист сунул руку в ее пакет, достал бутылку минералки и с наслаждением забулькал. В ответ на жалостливый взгляд Марины буркнул:

— У меня осмотический дисбаланс.

— Эт чё, сушняк? Говори по-человечески.

— Я и говорю. Не всем же зэ о жэ? В пять утра в штормовое купаться. Ты часом не чокнулась, подруга?

— Чокнусь я, если хоть один день не поплаваю. Только так и выживаю, — сказала Марина, устраиваясь на лежаке и постепенно проникаясь атмосферой предураганного моря. — Так ты тут неподалеку, что ли, заливался?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В Лесенках, в «Ступеньках», знаешь такую забегаловку? Уютный подвальчик с невзрачной вывеской. Очень популярное местечко среди любителей живой музыки и хорошего пива. Мне друг показал, иначе я бы не нашел. Вчера здорово посидели. Пришлось в кабинете досыпать. Пошёл на рассвете отлить, а там ты. В смысле, не там, а в море.

— Ко мне дельфины подплывали, двое, — сказала Марина. — Страшно. Издалека они милые, а вблизи такие махины. Захотят поиграть, а плаваю я средненько.

— Не скромничай.

Марина дёрнула плечом:

— Есть много подтвержденных случаев, когда дельфины толкали утопающих к берегу, но о тех, кого они толкали от берега, статистика, само собой, умалчивает.

— Ты — убийца романтизма.

— Я такая.

— И чего так?

— Жизнь, — Марина потянула из пакета вторую бутылку, борясь с непослушной прядью волос, выбившейся из-под полотняной шляпы и липнущей ко лбу.

— А я романтик до мозга костей, — Боря с хрустом потянулся.

— Медузы твои ценят?

— Ещё как! Дай!

— Эй, я вообще-то из неё уже отпила!

— Моя микрофлора твою сожрет и не подавится, — Борис быстро приговорил отобранную у Марины вторую бутылку. — Эх, пива бы. И глюкозки капель двести внутривенно.

— Иди спать.

— Не могу. У меня встреча с дамой.

— В таком виде?

— Да это только к лучшему. У нас с моей нынешней медузкой не все гладко. Она поверит, если скажу, что переживал грядущий разрыв и плакал всю ночь?

— И ароматизировался перегаром?

— Ладно, пил от горя и плакал всю ночь от чувств-с. В кабаке. Под грустный анплаг. Как там группа называлась? «Большие Надежды», — Боря прочитал название на помятом флаере, вынутом из кармана. — Подходящее название. У меня на наше с Валюшей расставание большие надежды, если фатум не вмешается… Солистка у них хорошенькая. А так — фигня полная.

Марина взяла из рук массажиста флаер, рассмотрела романтично-серьезные лица рок музыкантов и протянула рекламку приятелю.

— Оставь, — сказал тот. — Они здесь еще недели две торчать будут. Сходи, пива выпей, проветрись. Хотя о чем это я? Тридцать метров в секунду, сиди дома.

— Глобальное потепление, — вставила Марина.

— Глобальное охренение, — согласился Боря. — Ладно, пойду.

Марина доплелась до профилактория, поднялась к себе на третий этаж под неодобрительные взгляды стилизованных мозаичных фигур с пошарпанных кафельных простенков. Таджики тоже бездельничали, носились по коридорам с кастрюлями, приветливо здороваясь, — начальство с удовольствием выгнало бы их на работу и в ураган, но боялось проверок, которые участились на подходящей к концу стройке. Поговаривали, что ветшающий профилакторий скоро расселят и пустят под снос. Пора искать себе другую работу, подумала Марина, желательно подальше от Мергелевска.

День пролетел незаметно, как это часто бывает с щедро отмеренным на безделье временем. К вечеру непогода совсем разгулялась. Казалось, ветер вот-вот выдавит стекла из старых рам. Марина побродила по комнате под вой урагана, поужинала курицей, устроилась в кровати с телефоном, бездумно полистала веб-страницы и незаметно заснула.

В начале девятого в дверь глухо постучали. Марина сонно потопала в прихожую, костеря про себя неугомонных гастарбайтеров, отперла и отлетела к стене коридорчика под весом рухнувшего на неё тела. Безвольные руки повисли у неё на плечах, с них капала кровь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Боря?! Какого?! — просипела Марина, с трудом удерживая сползающего на пол массажиста.

Тот оторвал от ее плеча заплывшее багровое лицо и коряво проговорил разбитым в мясо губами, пытаясь криво улыбнуться:

— Фатум… вмешался… всё-таки.

— Ты в аварию попал?!

— Не-а, — весело отозвался Борис и закашлялся.