Город пустых. Побег из Дома странных детей - Ренсом Риггз

— «Много странных лет тому назад в дремучем древнем лесу жили-были животные. Их было очень много, и среди них, как и в любом другом лесу, были кролики, олени и лисы. Но также были среди них и довольно редкие звери, такие как свирепые ходулелапые медведи, двухголовые рыси и говорящие эму-рафы. Эти странные животные были излюбленной мишенью для охотников, которые обожали отстреливать их, развешивать на стенах их шкуры и хвастаться ими перед своими друзьями-охотниками. Но еще больше им нравилось продавать их содержателям зоопарков, которые запирали зверей в клетки и за деньги позволяли глазеть на них всем желающим. Вам может показаться, что гораздо лучше быть запертым в клетке, чем застреленным и повешенным на стену, но странные создания не могут быть счастливы в неволе. Очень скоро они падают духом и начинают завидовать тем из своих друзей, кто угодил на стену».

— Это грустная история, — зароптала Клэр. — Читай другую.

— Мне она нравится, — заявил Енох. — Хочу еще послушать об убитых животных на стенах.

Не обращая на них внимания, Бронвин продолжала читать:

— «Тогда, как и в незапамятные времена, по земле все еще бродили великаны, хотя их численность сократилась, а размеры неуклонно уменьшались. И так уж вышло, что один из этих великанов жил неподалеку от нашего леса. Он был очень добрым и воспитанным и питался только растениями. Его звали Кутберт. Однажды Кутберт пошел в лес за ягодами и увидел охотника, преследующего эму-рафа. По доброте душевной Кутберт поднял эму-рафа за загривок и, выпрямившись во весь рост и даже привстав на цыпочки, что делал крайне редко, потому что от этого у него хрустели все его старые кости, поставил нашего эму-рафа на вершину горы, где тому больше не угрожала опасность. Этого ему показалось недостаточно, и он растер охотника между пальцами ног.

Слава о доброте Кутберта разнеслась по лесу, и скоро к нему повадились ходить странные животные, осаждавшие его просьбами поднять их на вершину горы подальше от опасности. И Кутберт отвечал им:

— Я спасу вас, мои маленькие братья и сестры. Все, о чем я прошу взамен, это чтобы вы разговаривали со мной и дружили со мной. В мире осталось очень мало великанов, и я часто чувствую себя одиноко.

— Конечно, Кутберт, мы так и сделаем, — отвечали ему странные звери.

Итак, Кутберт каждый день спасал все новых и новых странных зверей, поднимая их на вершину горы, пока там не образовался целый странный зверинец. Животные были счастливы, потому что наконец-то могли жить в мире и покое. Кутберт тоже был счастлив, потому что мог, привстав на цыпочки и опершись подбородком о вершину горы, беседовать со своими новыми друзьями сколько ему вздумается. Но однажды утром к великану явилась ведьма. Кутберт купался в озере в тени горы, когда она заявила:

— Прости, но я должна превратить тебя в камень.

— Зачем тебе это понадобилось? — спросил великан. — Я очень добрый. Я великан-помощник.

И она ему ответила:

— Меня наняла семья раздавленного тобой охотника.

— А-а, — отозвался Кутберт, — а я о нем и забыл.

— Мне очень жаль, — повторила ведьма, взмахнула березовой веткой, и добрый великан начал превращаться в камень.

Кутберт стал очень тяжелым. Таким тяжелым, что стал погружаться в озеро. Он погружался и погружался, пока вода не достигла его подбородка. Его друзья-животные видели все, что происходит. Они пришли в ужас, но решили, что ничем не могут ему помочь.

— Я знаю, что вы не можете меня спасти, — закричал Кутберт своим друзьям, — но вы могли бы прийти и поговорить со мной! Я застрял тут внизу, и мне очень одиноко!

— Но если мы спустимся, охотники нас перестреляют! — крикнули в ответ они.

Кутберт понимал, что они правы, но все равно продолжал умолять их спуститься.

— Поговорите со мной! — кричал он. — Прошу вас, придите и поговорите со мной!

Но они так и не пришли. И он все еще плакал, когда его горло окаменело, как и все остальное тело». Конец истории.

Бронвин закрыла книгу.

Клэр испуганно посмотрела на нее.

— И это все?

Енох засмеялся.

— Это все, — ответила Бронвин.

— Это ужаснаяистория, — заявила Клэр. — Расскажи мне другую!

— Какая есть, — ответила Эмма. — А сейчас пора спать.

Клэр надулась, но плакать перестала, так что цель была достигнута.

— Вряд ли завтра нам будет легче, чем сегодня, — заметил Миллард. — Нам необходимо набраться сил.

Мы нащипали пучков пружинистого мха вместо подушек. Прежде чем позволить нам сунуть их себе под головы, Эмма высушила их ладонями. Одеял у нас не было, и, чтобы согреться, мы прижались друг к другу. Бронвин обняла малышек, Фиона переплелась с Хью, из открытого рта которого все время вылетали пчелы, даже ночью охранявшие своего спящего хозяина. Гораций и Енох отвернулись в разные стороны, едва соприкасаясь спинами, — дрожа от холода, они так и не сумели превозмочь гордость, не позволявшую им прижаться друг к другу теснее. Я лежал на спине, а Эмма легла на бок, устроив голову у меня на груди. Она была так близко, что я мог поцеловать ее лоб в любую секунду. И я обязательно сделал бы это, если бы не убийственная усталость. Эмма была горячей, как электрическое одеяло, и я стремительно провалился в сон, исполненный приятных незапоминающихся сновидений.

Я никогда не запоминаю хорошие сны, зато плохие долго не могу выбросить из головы.

Однако с учетом всех обстоятельств, чудом было уже то, что мне вообще удалось уснуть. Мы были вынуждены спасаться бегством, спать на земле в лесу, где нам со всех сторон грозила смерть, и тем не менее в объятиях Эммы я смог обрести покой.

Наш сон охраняла мисс Сапсан, и ее черные глаза поблескивали в темноте. Травмированная и крохотная, она все равно оставалась нашим опекуном.

Сильно похолодало, и Клэр начала дрожать и кашлять. Бронвин растолкала Эмму и прошептала:

— Мисс Блум, вы нужны этой малышке. Боюсь, что она заболела.

Эмма шепотом извинилась передо мной и, выскользнув из моих объятий, поспешила на помощь Клэр. Я ощутил укол ревности, и мне тут же стало стыдно за то, что я ревную к заболевшему другу. Я лежал в одиночестве, борясь с неоправданным чувством брошенности и глядя куда-то в кромешную тьму. Еще никогда в жизни я не испытывал такой усталости, но уснуть мне больше не удавалось. Вокруг меня ворочались и постанывали дети. Им снились кошмары, но настоящий кошмар ожидал нас по пробуждении. Постепенно мрак начал отступать, как будто кто-то слой за слоем снимал с окружающего мира черную краску, и совершенно незаметно небо окрасилось в нежно-голубой цвет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});