Александр Македонский. Его жизнь и военная деятельность - Е. Орлов

Это вызвало страшное озлобление среди старых сотоварищей Александра, и в июле 324 года до н. э. в городке Описе вспыхнул сильный мятеж. Поводом стало прибытие вышеупомянутых 30 тысяч юношей, многозначительно названных Александром эпигонами – преемниками, и его решение отослать домой часть македонян, не способных уже дальше нести службу. Лишь только солдаты об этом узнали, как они подняли в один голос протест и, схватив оружие, потребовали, чтоб царь либо изменил решение, либо рассчитал их всех. Они честно и верно служили ему 10 лет, они проливали за него свою кровь и покорили для него весь мир – и теперь он думает бросить их, как ненужное тряпье, и заменить их варварами? Александр был взбешен: соскочив с возвышения, с которого говорил, он бросился в возбужденную толпу солдат и, схватив 13 из них, приказал казнить их тут же как зачинщиков. Толпа присмирела, и Александр, вернувшись к своему месту, произнес речь, гневную и страстную, полную упреков и сдержанной скорби. Он перечислил все, чем они обязаны Филиппу и ему самому, и, крикнув им: “Уходите!”, повернулся и ушел к себе.

По лагерю распространилось уныние: вздыхая и плача, солдаты терпели два дня, но на третий покорились и пошли просить прощения. Подступив к его дому, они побросали оружие и со стонами и слезами стали молить о пощаде. Александр смягчился и, выйдя к ним из покоев, сам заплакал и обещал забыть их вину.

Месть за Гифазис была полная, и 10 тысяч старых ветеранов были отобраны и отосланы с щедрыми дарами в Македонию. Сомнительно, однако, чтоб они успели вернуться домой при жизни Александра, так как через 10 месяцев его уже не стало.

Он был занят в это время проектом одновременного нашествия на Аравию и с суши, и с моря и с этой целью приказал финикианам построить большой флот, а сам удалился в Экбатану для приготовления обозов и военных материалов. Здесь во время празднеств он лишается друга детства Гефестиона, заболевшего несколько дней тому назад лихорадкою. Случилось это так неожиданно, что Александр получил эту весть в театре: он поспешно поднялся и побежал, но не застал уже друга в живых. С криком упал он у постели покойного и долго рыдал, не будучи в силах оторвать взоров от любимого лица. Его едва могли уговорить отойти, но еще целых два дня он отказывался от пищи и не хотел никого видеть. Он обрил себе, по восточному обычаю, голову, приостановил празднества, казнил врача, лечившего Гефестиона, и велел ассигновать 10 тысяч талантов на сооружение погребального костра. Он послал гонца просить у оракула Аммона позволения воздать умершему почести полубога и поручил Пердикке во главе торжественного кортежа отвезти тело в Вавилон. Сам же со всем двором и армией он оставался в Экбатане до конца зимы, стараясь заглушить сердечные муки в попойках и военных экспедициях. Наконец, весною 323 года до н. э. он медленно двинулся в Вавилон. По дороге ему представлялись посольства из близких и дальних сторон, пришедшие засвидетельствовать свою покорность и удивление. То были пришельцы из Ливии, Карфагена, Сицилии, Сардинии, Иллирии, Фракии, Эфиопии, Скифии, Галлии и даже, говорят, из Рима. Все они пришли с богатыми дарами, а греки, увенчанные цветами и в белой одежде, поднесли ему золотой венок, как божеству.

Александр вступил в Вавилон, несмотря на предостережение халдейских магов, видевших дурные предзнаменования. Он застал там уже готовый флот и, дав ему приказ отплыть в Аравию, решил остаться до окончания похорон Гефестиона с тем, чтобы потом самому выступить в поход. Но судьба решила иначе: не успели умолкнуть отголоски торжественных празднеств, не успел еще истлеть с золою Гефестиона гигантский, пропитанный драгоценными благоуханиями костер, как Александр схватил простуду и, слегши в постель, через 5 дней скончался. Он долго не верил в свою близкую кончину, стараясь выполнять свои обычные обязанности и отдавая последние перед выступлением приказы своим полководцам; но на четвертый день он понял, что все кончено и что о походах ему уже больше не мечтать. Тихо, со слезами на глазах простился он с солдатами, дефилировавшими с плачем мимо его кровати, и, передав перстень Пердикке, смежил глаза навеки. Он прожил 32 года и 2 месяца и процарствовал 12 лет и 2 месяца, оставив престол, как он сам заявил, достойнейшему.

Тому, кто не находил себе места при жизни, не суждено было долго найти себе место и после смерти. В поднявшейся вокруг его одра свалке из-за наследства о нем совершенно было забыли; наконец, Аридий, его сводный брат, вспомнил о неуплаченном еще последнем долге и решил отправить тело к Зевсу Аммону в великолепной, неслыханной по своей роскоши колеснице. Эта последняя, однако, простояла в Вавилоне целых два года, пока Пердикка, направляясь в Египет против Птолемея, не взял ее с собою. Как известно, Пердикка был разбит и погиб, и Птолемей отвез останки своего бывшего властелина и друга в Мемфис, а оттуда, через некоторое время, в Александрию. В этом городе, создании рук Александра, они, наконец, нашли покой: заключенные в могучий медный гроб, они оставались там вплоть до III века по Р. X., после чего исчезает даже след их.

Но не исчез вместе с ними самый образ Александра. С необычайною силою запечатлевшись в памяти людей, он долго еще продолжал жить в воображении изумленного человечества как центр бесчисленных анекдотов и сказаний, умножавшихся и разраставшихся вплоть до поздних веков нашей истории. Ни одна личность древнего или нового времени не сверкнула таким ярким метеором, как Александр, и уж, наверное, ни одна не сделалась таким любимым героем во всемирной литературе, как он. Мы имеем легенды о нем, в сущности, на всех языках Востока и Запада, но за колыбель их мы должны признать Египет. Там, в неизвестную нам эпоху, – во всяком случае, весьма раннюю, – появился роман на тему о приключениях Александра, который приписывался Каллисфену, столь безвременно погибшему в пустынях Азии. Обработанный Юлием Валерием в IV веке и архипресвитером Львом в X веке, этот роман был внесен во французскую литературу Альбериком Безансонским в середине XII века и вскоре затем в немецкую – Лампрехтом. Наилучшая, однако, редакция была сделана в конце того же XII века Ламбертом Турским и Александром де Бернуа: написанная 12-стопными стихами, навсегда получившая название “александрийских”, она по тонкости вымысла и силе выражений осталась образчиком для всевозможных вариантов и переводов, которыми наполнился народный эпос европейских стран. Роман Александра проник в Англию, Швецию, Испанию, Италию, Сербию, Болгарию, Богемию, Польшу, а через Византию и в Россию, где в 1861 году Общество любителей древней письменности издало под заглавием “Александрия” факсимиле древней рукописи из библиотеки князя П. И. Вяземского. Одновременно же роман распространился и на восток в версиях персидской, арабской, еврейской, сирийской, эфиопской, коптской, малайской, сиамской и др. Первая из них, из-под пера великого Фирдоуси, внесшего деяния Искандера в свою знаменитую поэму “Шахнаме”, является, без сомнения, наиболее художественною, а вторая, написанная Масуди, замечательна тем, что в ней Александр отождествляется с Зуль Гарнаином (или Дулкарнаимом), который фигурирует в Коране в качестве пророка, построившего железную стену между Гогом и Магогом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});