Сладкий капкан - Делла Сванхольм

— Я все понял. Не смущайся. Мужчины-кондитеры, как и знаменитые модельеры, часто предпочитают не прекрасных женщин, а представителей своего пола.

На душе у Антуана снова стало легко и радостно, и ревность сама собой рассосалась. Кондитер Поль не претендует на чувства девушки.

Николь не стала рассказывать Антуану, какое потрясение испытала, узнав об ориентации напарника. Они ведь были знакомы с Полем с детства. Даже ходили вместе в один детский сад. Потом закончили школу в Безансоне и поступили в университет. Закончив его, решили открыть собственное дело. И когда к ним пришел успех, оба искренне радовались и мечтали о будущем. Они много лет дружили, и, хотя их отношения были скорее братскими, Николь стала подумывать: а не завести ли им семью?

В кофейню, кроме туристов, часто захаживали их университетские приятели и даже преподаватели. Приходил сюда и известный сладкоежка — профессор Франсуа Люмьер. Профессор отличался строгим нравом, был всегда безукоризненно одет и даже в жару носил галстук и пиджак. Единственной его слабостью, как считала Николь, было сладкое. А потом она узнала, что не только оно…

Однажды, задержавшись после закрытия кофейни, Николь подсчитывала выручку. В ее кабинетик заглянул Поль.

— Ой, Поль, сегодня мы установили рекорд! — воскликнула счастливая Николь. — Если дела и дальше пойдут так же хорошо, то через пару лет мы сможем купить собственный дом. Я хотела бы с садом, чтобы наши дети могли там играть. — Она так увлеклась своими фантазиями, что не заметила, каким странным взглядом смотрит на нее Поль.

— Дом, дети… — пробормотал он. — Николь, конечно, я тебя очень люблю, но… как сестру. — Он глубоко вздохнул. — Видимо, ты единственная в Безансоне, кто не знает…

— Не знает — что? — удивленно подняла глаза Николь.

— Что профессор Люмьер… В общем, мы давно уже вместе. Ну, ты понимаешь…

Николь растерялась.

— Я ничего не понимаю, — вырвалось у нее.

— Мы с профессором вместе. Мы — семья. — Он пристально посмотрел на Николь.

— Что?! Я даже представить себе не могла! Ах я дура! Я просто дура, наивная дура! — И, бросив выручку на стол, Николь вылетела из кофейни.

Ей стало понятно, что она ни часа не может больше оставаться в Безансоне.

Я не только дура, но и последний романтик во всей Франции, сказала она себе. Люди уже давно живут по-другому. XXI век на дворе. Но все же…

История с Полем ее просто убила. Она привыкла к нему. Ценила его. И по-своему любила.

Конечно, я надеялась, что если мы когда-нибудь поженимся и заведем детей, то у нас будет дружная крепкая семья, объединенная к тому же и общим бизнесом. А он… Я не была для него женщиной, желанной и привлекательной, а только сестрой, компаньоном.

Николь подошла к зеркалу.

Господи, ну о чем я размечталась? Я просто дурнушка, которая не может вызывать желание у мужчин, вдруг с ужасом поняла она, увидев свое отражение в зеркале. Бледная, усталая, с потухшими глазами, обвисшими волосами.

Да, причина во мне, я совсем сексуально непривлекательная и не могу понравиться никому, пришла к выводу Николь. Что же делать? Бежать из Безансона? Да, бежать. Скрыться в лесах и тихо сидеть, там, зализывая рану, нанесенную Полем.

У меня же есть дядюшка Бено! Уеду в глушь, в Перигор, а там видно будет, наконец решила она.

Бросив в рюкзак самое необходимое, она написала короткую записку Полю, где предупредила его, что берет отпуск на полгода и уезжает из Безансона. Она обещала в скором времени связаться с ним и сообщить, как поступить с ее долей в бизнесе. «А тебе, Поль, я желаю счастья с любимым человеком», — закончила она.

Подписав записку, Николь выбежала на улицу и сунула ее в почтовый ящик Поля, жившего по соседству. А потом буквально запрыгнула в свое скромное «рено» и помчалась на запад, в сторону Перигора.

Она ехала всю ночь и только один раз остановилась, чтобы перекусить в придорожном кафе.

Дядюшка Бено открыл, даже не спрашивая, кто будит его в такую рань. Увидев же перед собой Николь, он долго вглядывался в ее лицо.

— Мы не виделись пару лет, Николь, но, бог мой, как же ты похорошела! В нашем роду таких красавиц отродясь не было. Вот бы матушка твоя обрадовалась, если бы дожила! Умница ты моя! — Его глаза предательски увлажнились.

— Нет, дядюшка Бено, я наивная дура! — разрыдалась вдруг Николь, почувствовав сразу и жалость к себе, и неимоверную усталость от бессонной ночи.

— Ну-ну, не плачь, пойдем лучше в дом, и там ты мне все расскажешь. — И дядюшка Бено, обняв племянницу за плечи, увел ее с крыльца.

Вскоре Николь уже сидела на уютном диванчике и с удивлением оглядывалась по сторонам.

— Дядюшка, каким же красивым стал твой дом! Коврик новая мебель, картины… Видно, дела твои идут хорошо.

— Да уж, не жалуюсь, — удовлетворенно протянул старик. — Но сейчас ведь речь не обо мне и о моем благополучии. Рассказывай, что с тобой стряслось? Почему примчалась без предупреждения, как будто за тобой гнались бандиты?

— Никто за мной не гнался, тем более бандиты.

— Тогда, значит, дела не криминальные, а любовные, не так ли? — И он пытливо посмотрел в зеленые глаза Николь.

Она невольно поежилась под его взглядом.

— А как ты догадался?

— Да я ведь старый лис, давно на свете живу, — отшутился он. — А что может выгнать ночью на улицу красивую, молодую женщину, имеющую выгодный бизнес, и заставить ее примчаться к старому дяде в Перигор? Только любовь!

— Или ее отсутствие, — мрачно добавила Николь и тут же спросила: — Ты помнишь Поля, моего компаньона?

— Конечно, еще с младенчества. Замечательный парнишка. Симпатичный, скромный, трудолюбивый. Вы с ним росли как брат с сестрой. — Он помолчал, а потом спросил: — Так что же произошло: ты любишь его, а он любит другую? Увы, так часто бывает.

— Я думала, что люблю Поля, а, наверное, на самом деле просто к нему привыкла. Вернее, мне с ним было очень удобно. Мы понимали друг друга с полуслова. И как-то незаметно для самой себя я стала думать о браке с ним. — Горе и отчаяние последних часов куда-то отступили. Сидя на уютном диванчике в уютном доме дяди, Николь вдруг поняла, что больше не ненавидит Поля. Печально, что так вышло, но, честно говоря, она никогда не испытывала к нему большого чувства, страсти. А без этого разве возможен счастливый брак? Неожиданно для самой себя она улыбнулась. — Да, обычная история: сердце Поля мне не принадлежит.

— А кому? Как зовут эту разлучницу? — рассердился дядюшка Бенр. Сейчас, когда Николь наконец улыбнулась она стала такой хорошенькой, что он просто недоумевал, как Поль мог увлечься кем-то, а не его прелестной племянницей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});