Собиратель Сухоруков - Василий Кленин

повторил процедуру и воздел руки к небу:

— Ваша кровь, ваша жизнь отдана Золотому Змею Земли. Вся. Без остатка. И только бог отныне определяет срок вашей жизни. Ибо теперь вы — божьи люди.

Так в Излучном познакомились с новым культом Змея — мягким и щадящим. Обряд прошел, как по нотам. Сначала я вернул семьям большую часть пленных — и они подуспокоились. Затем появилась угроза казни шестерых. Если это обозлило, то немногих — самых близких. Остальные же были довольны тем, что не казнили их мужчин. А когда стало ясно, что эти шестеро не умрут — народ был почти счастлив. Как счастливы и пленники: лучше уж быть живыми рабами, чем просто мертвыми.

С Шаманышем мы, кстати, договорились, что первое время эти шестеро будут работать на строительстве моих новых владений возле «пещеры Алладина». Тот, конечно, хотел сразу начать возводить платформу для нового храма, но я его убедил, что сначала следует укрепиться в Излучном. Зачем строить храм, если он сможет потом достаться другим.

Обряд шел долго, но в ходе него я не только умиротворил селение, но и разжился дармовой рабочей силой. И уже на следующее утро отправился в Крыло.

Глава 5

Дом, милый дом

А в Крыле жизнь текла так тихо и спокойно! Настолько обывательское умиротворение пропитывало столицу (экс?), что невольно хотелось расслабиться и ничегошеньки не делать. Войти во дворец, подняться в свою верхнюю комнатушку, хлопнуть в ладоши да велеть подать жаркого с овощами.

Что еще для счастья нужно? У меня ведь всё и так было! Ну, почти.

Честное слово, я даже засомневался: а может, ну его нафиг? Вот это вот всё. Вернуться в Крыло и зажить барином в своей вотчине! Неужели в покое не оставят?

Не оставят.

Пока все на Великой офигели и пытаются дать оценку недавним событиям, пока никто не принял решения — надо шевелить булками! Готовиться надо.

В Крыло я забрал всех ополченцев, которые больше недели не были дома и уже готовы рвануть в самоволку, а также половину золотых. Со мной поехали Глыба, Тихий Ветер и, конечно, Ннака. Фактически запуск всех работ в Излучном я оставил на беднягу Черного Хвоста. Наверное, час парня инструктировал, парень в волнении измял свой передник, но я утешил его (да и себя тоже), что уезжаю всего дня на три. Для него главное: не сделать хуже и удержать жителей Излучного в покорности.

С тем и отплыли, едва солнце встало. В Крыле были уже в сумерках. Я только и успел, что разместить людей, отпустить ополченцев, сказав им теплые слова благодарности и вручив подарки из добычи. Отправил гонца к Кочи, чтобы утром пришел. И уже вдвоем с моим неизменным чубатым горцем мы при лучинах провели новый переучет казны. За несколько дней моего отсутствия она снова «похудела» — но я к этому был морально готов.

Когда наутро пришел Кочи, я уже вовсю корпел над списком: кого из дворца и Крыла забрать в новую столицу. Балласт мне не нужен — только полезные люди. В этом — тоже плюс нового места.

— Хочешь во дворце править? — без предисловий начал я.

— Чего? — нахмурился вождь. — Ядовитым кактусом с утра перекусил уже, владыка?

Характер Кочи не менялся. Какие бы хорошие отношения у нас ни были — язвой тот оставался первостатейным.

— Я в Излучное перееду. Помнишь ведь, о чем говорили мы? Собирать надо четлан. Воедино. Иначе переубиваем, перетравим друга, а выживших чужие владыки подчинят, — старик кивнул. — Вот этим и займусь. А оттуда собирать народ сподручнее.

— Смелое решение, — потер гладкий подбородок Кочи. — Странно, конечно. Но деды помнили, что когда-то и в Крыле не было ни владыки, ни храма Змеева. Всё меняется.

— Верно, — поддакнул я. — Только в Излучном я весь в одну сторону смотреть буду. А назад оглядываться станет некогда. Вот и нужен мне здесь доглядчик.

— Я что ли? — усмехнулся собеседник.

— Только на тебя и думаю. В эти дни ты за Крылом присматривал. Вот и за всей долиной Серой Воды присмотришь.

— А на кой мне эти хлопоты?

Начинался торг.

— Да уж внакладе не останешься. Во-первых, занимай дворец. Одну половину не занимай — сюда я буду приезжать. Да на трон не садись! Поставь какой-нибудь мешок рядом — и с него властвуй. Во-вторых, объявлю тебя своей правой рукой — мне как раз здоровой правой не хватает.

— Вот уж честь так честь! Буду ее на лепешки маисовые намазывать — слаще меда станут!

— Честь тоже хорошо. Подумай, кем ты станешь в Крыле по сравнению с прочими вождями?

Кочи задумался. Хитрые бесенята заиграли в глазах — ужо наплачутся вожди в бывшей столице!

— Но и это не всё. Будешь от моего имени собирать подати со всех селений к востоку от Излучного. Как и раньше было. Двадцатую часть оставляешь у себя — остальное будешь отсылать мне.

— Ого, какой подарок! С чего такая щедрость, владыка?

— Это не подарок. Это плата за службу, за то, что от моего имени суд будешь вершить, безопасность обеспечивать, — Кочи округлил глаза и приготовился разразиться новой порцией желчных речей, но я его остановил. — Стража будет обеспечивать. Во дворце поселится двадцатка Золотого воинства. Кстати, содержать ее будешь из своей части податей. Двадцати бойцов на мелких разбойников хватит. Ну, а если посерьезнее беда случится — шли гонцов в Излучное. Я же, как-никак, владыка.

— Круто берешь, — хмыкнул старый вождь. — Уж ломаешь, так ломаешь. Скажи мне, Сухая Рука — откуда в тебе это взялось? Я ж тебя помню: то ерунду нес, то вообще немтырем мычал.

— Бог смилостивился, — к таким вопросам я готовился заранее. — Сказал, что Чужой меня одурманил. Но Золотой Змей Земли сильнее сил Звезды Утренней. И освободил мой дух. А то, что ломаю… Так, думаю, не убей Толстяк Соловушку, я бы, возможно, ломать и не начал.

— Сомневаюсь, — Кочи хихикнул в кулак.

— А ты поменьше сомневайся в словах своего владыки! — приструнил я новоиспеченную правую руку. — И вот еще: есть у меня в Крыле кое-какие начинания — ты уж их поддержи.

Так на Кочи были повешены контроль за тапировой фермой и экспериментальными полями с разными удобрениями. Участки уже подготовили к посеву в зиму — авось что-нибудь прорастет. Тогда весной будем уже храмовые земли удобрять. Ну, а там, глядишь…

Еще поручил я заботе Кочи свой «колхоз» на горе по добыче агавы. Последним теперь руководил Дерево У Воды — мой первый проданный, который не