И от тайги до британских морей... (Часть 1-я) - Александр Михайловский

   Я обрадовалась этому известию. Бедная Маша, за что ее мучила это выжившая из ума злая старуха. Сестра Александра рассказывала мне, что она всюду сует свой нос, лезет в ее семейные дела. Сестра рада тому дню, когда ей удается не увидеть ее. А с Машей королева поступила вообще мерзко - это надо же - взять под стражу дочь царя!

   Сержу я сказала, что буду готова через час. Он обещал зайти за мной, и убежал. А я стала собираться в морское путешествие...

   Броненосец прошел через проливы. Из его короткой толстой трубы валил черный дым. По левому борту остался датский Фредериксхавн, по правому - норвежский Кристиансанд. Северное море в это время года при спокойной погоде диво как хорошо. Я отдалась ностальгическим воспоминаниям о счастливых годах моего детства. "Петр Великий" не спеша рассекал серые волны Северного моря. Серж уточнил у командира броненосца капитана 1-го ранга Ипполита Константиновича Вогака, что если судить по координатам места, где было назначено рандеву, то нам осталось плыть примерно полчаса.

   Я закуталась в теплую шаль, и стоя на носу броненосца, высматривала в волнах корабль, на котором была Маша и ее дети. Но на горизонте я видела лишь несколько пароходов, спешивших в сторону Проливов, и паруса какой-то шхуны под германским флагом. Стоявший рядом со мной Серж время от времени поднимал к глазам бинокль, и разглядывал горизонт. В другой руке он держал какую-то черную коробочку с торчащим из нее смешным хвостиком. Как объяснил мне Серж, это был прибор, с помощью которого пришельцы из будущего могут связываться друг с другом на огромных расстояниях. Неожиданно в этой коробочке что-то запищало, и на ее корпусе зажглись разноцветные огоньки. Серж поднес ее к уху. Из коробочки раздался мужской голос, - "Петр", я "Ясень", вы на месте, вижу вас. Ложитесь в дрейф и подготовьте встречу дорогих гостей! - Прием.

   Серж начал на какую-то кнопку и ответил, - "Ясень", я "Петр", вас понял, ложимся в дрейф, к встрече готовы. - Прием.

   Потом он извинился передо мной, и побежал наверх, на командный мостик. Броненосец застопорил ход, палубная команда спустила за борт трап, после чего все лишние по приказу командира ушли с палубы. И это не говоря уже о том, что перед выходом в море вся команда, от командира, до последнего трюмного кочегара, дали крестоцеловальную клятву, что они никогда и никому не расскажут о том, что происходило в этом походе.

   Все было спокойно, машина броненосца перестала стучать, и наступила тишина. Только плеск волн о борт и крики чаек. И тут свершилось! Море справа от броненосца вскипело, расступилось, и из глубины на поверхность, подобно Левиафану, повелителю глубин, поднялся корабль странной веретенообразной формы с хвостовым плавником, подобным рыбьему. Милейший Ипполит Константинович, командир "Петра Великого", от изумления не удержался, и выдал то, что моряки называют Большим Загибом Петра Великого.

   Невольно ойкнув, я припомнила все страшные сказки моей родины Дании, про огромные морские чудовища, кракены, пожирают корабли. Но вот над небольшой надстройкой на флагштоке, развернулся и затрепетал андреевский флаг. Командир нашего корабля приказал матросам спустить на воду баркас. Несомненно, долгожданная встреча состоялась.

   Я стала разглядывать подводный корабль, воспользовавшись для этого биноклем Сержа Лейхтенбергского. По размерам корабль был даже несколько больше нашего броненосца. На нем была только одна маленькая надстройка, и совершенно не было мачт, если не считать маленького флагштока. Корпус корабля казался покрытым мокрым каучуком. Спереди на надстройке был нарисован герб, в котором парила чайка, наверху был нарисован андреевский флаг, а под ним написано по-русски "Северодвинск". Наверху надстройки появились люди, один из них, одетый в черную форму морского офицера, крикнул в мегафон, - Эй, на "Петре", готовьтесь принять пассажиров!

   Сбоку рубки справа открылась дверь, из которой вышли несколько моряков в смешных оранжевых жилетках. Потом из этой двери, жмурясь от света заходящего солнца, появилась Маша... Следом матросы несли на руках ее малюток.

   Там же. Герцогиня Эдинбургская Мария Александровна.

   После того, как за нами закрылся люк, а подводный корабль начал движение, я почувствовала страшную усталость. Напряжение, в котором я пребывала последние часы, отпустило меня. Похоже, что так же чувствовала себя и, казалось бы неутомимая Энн. Заметив это, поручик Бесоев, наш ангел-хранитель, приказал отвести нас в каюту, которую уже приготовили для нас. Там уже был корабельный врач, который заставил меня и Энн выпить успокоительную микстуру, после чего мы крепко уснули. Проснулась я лишь на следующий день. И очень обрадовалась, увидев Энн, которая играла с моими крошками. Оказывается, ей, для того, чтобы придти в себя, потребовалось всего два часа. Все это время, пока мы отдыхали, за детишками присматривали моряки с подводного корабля, который, как мы узнали, назывался "Северодвинском". У многих из них были дети, которые, как они говорили, остались далеко-далеко отсюда, и суровые люди с ласковой улыбкой на лице нянчились с моими крошками, как со своими собственными.

   Потом Энн отозвала меня в сторону, и проинструктировала, как здесь, на этом корабле, пользоваться ватерклозетом. Оказывается, это не так просто. Но для нас капитан приказал написать специальную инструкцию на английском языке.

   Рядом с Энн все время крутился любезный и очаровательный Николай Арсентьевич. Ему явно понравилась улыбчивая и румяная девушка из простой шотландской семьи. А у нее, несмотря на молодость, уже была в жизни трагедия. Оказывается, Энн - вдова. В семнадцать она вышла замуж за рыбака Дэйва Дугласа из Эдинбурга. Но через два месяца Дэйв вышел в море на своем люггере, и не вернулся. Так Энн стала вдовой. Бедная девочка...

   А поручик шутил с Энн, делал ей комплименты, которые были Энн явно по душе. Или я ничего не понимаю в жизни, или... Впрочем, поживем - увидим. Вскоре матрос-рассыльный принес нам обед. Готовили на корабле хорошо, пища была простая, но вкусная. А еще через час пришел командир подводного корабля, и сказал, что навстречу нам на русском броненосце "Петр Великий" вышла жена моего брата Минни. И я скоро ее увижу. Как здорово, я так соскучилась по ней! Скорее бы произошла эта встреча.

   Потом к нам заглянул смешной немец Герберт Шульц. Оказывается, он совсем не немец, а русский. Точнее, русский немец, с Васильевского острова. В Британии он выполнял некие секретные поручения. Правда, какие именно, Шульц так и не сказал, несмотря на то, что он охотно болтал с нами о разных пустяках.

   А брат Энн, Роберт Мак-Нейл, все переживал за свою семью. Но господин Шульц успокоил его, объяснив, что больная жена Роберта и его дети уже плывут на пакетботе в Копенгаген, и он их там вскоре увидит своими глазами. Потом, вместе с нами они отправятся в Санкт-Петербург, а оттуда - в Крым. Там очень тепло, много фруктов, синее море, и очень красиво. Я рассказала об этом Роберту, он успокоился, и стал благодарить меня и Шульца за помощь. Я же сказала, что это мы должны его и Энн благодарить. И мы не забудем никогда все, что они для нас сделали.

   А потом мы почувствовали, как наш корабль стал подниматься из морских глубин. Зашедший к нам в каюту поручик Бесоев сказал, что с "Северодвинском" вышел на связь герцог Лейхтенбергский, который сообщил, что "Петр Великий" находится в точке рандеву, и скоро мы окажемся на палубе русского броненосца. Мы с Энн стали готовить себя и детишек к переходу на корабль. Неожиданно "Северодвинск" начал чуть заметно покачиваться на волнах. Я поняла, что мы уже находимся на поверхности.

   Так оно и оказалось. Капитан 1-го ранга Верещагин зашел к нам, и вежливо попрощался, сказав, что для него было большой честью познакомиться с сестрой уважаемого им цесаревича. Потом моряки помогли нам пробраться с нашими длинными юбками через узкие люки и трапы "Северодвинска". Детей несли на руках Герберт Шульц, Роберт Мак-Нейл и Николай Арсентьевич. Поручик должен был остаться на подводном корабле, но он решил проводить до трапа Энн. Похоже, что девушке он тоже понравился, и она опечалилась, расставаясь с ним.

   Мы поднялись в рубку. Открылась дверь, и я увидела черный борт русского броненосца. С его палубы махали мне руками улыбающиеся Минни и Серж Лейхтенбергский. Моряки, одетые в оранжевые жилеты, с рук на руки, причем в прямом смысле этого слова, передали нас и детишек матросам "Петра Великого", которые подошли к нам на баркасе. Маленький Альфред визжал от удовольствия, девочки улыбались, а я, скажу честно, немного испугалась, когда меня ловко передали из рук в руки русские моряки. А Энн перенес в баркас на руках сам поручик. Девушке, похоже, это очень понравилось, она обняла Николая Арсентьевича за шею, и потом, с большим сожалением разжала руки.