Пути судьбы - Тим Доннел

…Здесь, в Хауране, правители всегда любили приближать к себе знатных чужеземцев, вот и отец Югиты, почти не приложив усилий, если не считать, конечно, его женитьбы на прекрасной туранке Адалане, быстро попал в милость при дворе. Всегда ровно приветливый со всеми, сдержанный в словах и расчетливый в поступках, ловкий вельможа, не нажив сколько-нибудь серьезных врагов, вскоре стал главным советником хауранского наместника.

Высокочтимый Джергес не меньше сиятельного владыки любил музыку, поэзию, сложные игры восточных мудрецов, делавшие разум гибким, как лоза, и острым, как кинжал. К своим детям он пригласил лучших учителей, поселив в отдельном флигеле, и они жили там, благословляя удачу и щедрость хозяина.

Отпрыски многих именитых вельмож ежедневно приходили в его широко раскинувшийся сад, чтобы в просторных павильонах обучаться наукам и искусствам вместе с собственными сыновьями и дочерьми Джергеса.

Сначала Соне было очень не по себе в этом роскошном доме, где не разрешалось бегать по коридорам, кричать и громко смеяться. Но тот первый день, когда она назло Югите и ее важному папаше залезла на дерево, не прошел для нее даром. Она не терпела над собой никакого превосходства, если только не признавала его добровольно. А тем же вечером ей пришлось пережить еще одно унижение, когда Югита, восседая, словно владычица, среди юных дочерей хауранской знати, вздумала вызвать свою гостью на поэтический поединок.

Они сидели в беседке, увитой виноградом, а прислужницы разливали в чаши прохладный пенистый напиток. Огромные вазы с фруктами стояли на столиках, инкрустированных перламутром и слоновой костью. Волосы гордой дочери почтенного Джергеса, заплетенные на висках в несколько мелких косичек, были уложены сзади причудливым валиком и перевиты жемчужной нитью. Большие овальные жемчужины свисали с мочек маленьких ушей, а синее платье — подумать только, почти такого же цвета, как ее собственное! — делало легкую фигурку девушки почти невесомой. Плотно облегая маленькую крепкую грудь, подхваченное драгоценным поясом, оно спускалось вниз мягкими пышными складками.

А рукава, проклятые рукава! Соня сразу впилась в них глазами и поняла, что болтливая девчонка, оказывается, права. Пышные от плеча до локтя, они в двух местах были перетянуты голубыми лентами с золотым шитьем, а от локтя до запястья плотно охватывали руку. Соня имела мужество признаться себе, что платье Югиты, как и платья остальных девушек, сидевших вокруг нее, были гораздо красивее ее собственного.

— Ах, какие дивные плоды дарит нам изобильное лето! — томно проворковала одна из дев, беря в руку золотисто-румяный персик. — Это чудо достойно целой поэмы!

— Да, Эфиль, ты права! Так давайте же по кругу прославим щедрость Богов, даровавших нам это благо! Может быть, наша новая гостья начнет? — И Югита метнула лукавый взгляд в сторону Сони, потянувшейся к груше.

Девушка, словно обжегшись, отдернула руку и, круто развернувшись, бросилась прочь из беседки. Вслед ей раздался тихий смех, и мелодичный голос нараспев начал читать стихи.

Соня зажмурилась и потрясла головой, отгоняя видение. Нет, она совсем не хотела вспоминать те дни в доме хауранского аристократа! Первые месяцы ей больше всего хотелось выкрасть лошадь в его конюшне и сломя голову броситься в Халафру, где к тому времени обосновалась, уехав из Майрана, ее семья! Но мудрый Джергес читал в ее душе, как в открытой книге. Он потратил немало времени, убеждая маленькую упрямицу не обращать внимания на насмешки и приступить к занятиям.

Конечно, кое-что она знала и умела. Келемет и сам приглашал учителей к своим детям, но это была лишь грубая почва, на которой должны были расцвести прекрасные цветы истинной образованности. И вот теперь, спустя годы с того дня, Соня, превзошедшая всех подруг в искусстве стихосложения, в игре на всевозможных музыкальных инструментах, изучившая придворный этикет и хитрое искусство обольщения, трясется по пыльной дороге в жалкую деревушку у подножия диких гор, чтобы еще раз задать свой вопрос… Только кому?!

* * *

Солнце уже касалось верхушек деревьев, когда впереди замаячили две высокие башни. Вот она, Хариффа, откуда начнется ее путь по Белой Тропе Времени! Гадальщик сказал, что именно здесь ей должны указать дорогу… Соня толкнула Подружку пятками и поскакала к воротам.

Хариффа была обнесена внушительной каменной стеной, не такой мощной, как в Керсисе, но все же достаточно высокой, чтобы жители деревни чувствовали себя в безопасности. Справа от стены змеился глубокий овраг, склоны которого заросли серовато-сизыми побегами курая. Неподалеку паслись крупные белые козы с великолепной волнистой шерстью. Они неторопливо объедали листья и тонкие ветви с чахлых кустов, не брезгуя и жесткими стеблями горькой травы — зара.

Из зарослей вынырнул немолодой мужчина в серой холщовой рубахе и закатанных до колена штанах. Он нес на плече большую охапку зеленых прутьев. Следом за ним на дорогу выбежали три козы, подгоняемые лохматым мальчишкой. Поравнявшись с мужчиной, Соня осадила лошадь и поехала шагом. Покосившись на девушку, поселянин поправил вязанку и хрипло спросил:

— Далеко едешь-то? Здесь, парень, в одиночку нельзя, места опасные! Если собрался через перевал, придется ждать каравана!

— Нет, хозяин, мне не туда, мне гораздо ближе, — ответила Соня, надвинув шляпу поглубже.

— А-а-а, значит, у тебя здесь родня? Ну и к кому же ты пожаловал, путник? Скажи, я провожу! Может, к старому Цирсу? У него как раз три племянника в Керсисе. Или к ткачихе Тайре, ее одеяла даже в Аренджуне знают!

— Нет, нет, я не племянник старого Цирса, и одеяла мне не нужны! Я здесь только переночую и отправлюсь дальше! Скажи только, где можно остановиться?

Попутчик Сони сразу умолк, всю его разговорчивость словно ветром сдуло. Он сплюнул себе под ноги и до самых ворот больше не проронил ни слова.

Войдя в селение, он повернул налево, а Соня, непонятно почему разозлившись, направила лошадь прямо.

— Эй! — раздался ей вслед знакомый хрипловатый голос. — Поезжай к источнику, там постоялый двор. Дом с голубятней, это он самый и есть! — И, окинув девушку на прощание мрачным взглядом, хмурый попутчик скрылся за щелястой калиткой.

Где-то рядом брякнула щеколда, и высокая женщина с большим глиняным кувшином пошла вперед, метнув на девушку быстрый взгляд из-под темного покрывала. Соня медленно поехала следом. Ей навстречу попадались женщины, молодые и старые, одетые в невзрачные платья, с такими же темными покрывалами, скрывающими волосы. Они шли, придерживая на плече тяжелые посудины и неприветливо поглядывая на одинокого всадника. «Ну и местечко! — подумала Соня, невольно поторопив лошадь. — Что это они все на меня косятся, будто заранее видят во мне врага?! Ладно, переночую здесь, спрошу дорогу, и — прощай, Хариффа!»