Земля чудес - Василий Головачев

Северцев оглянулся.

В конце улицы мелькнула человеческая фигура и пропала. Но ощущение взгляда в спину осталось. Кто-то следил за путешественниками и не хотел, чтобы те его увидели.

— Давай сумку.

— Я сам! — Костя отодвинулся. — Она не тяжелая.

— Как знаешь.

Северцев зашагал к выходу из Талгоя, чувствуя спиной чей-то недружелюбный взгляд. Следить за ними мог кто угодно, однако Олег был уверен, что это обиженные им в салуне «ковбои». Они тоже были чужими для поселка, и стоило на досуге поразмышлять, какая причина заставила их остановиться здесь.

Вскоре путешественники поднялись на холм, спустились в долину, и поселок скрылся из глаз.

Погода изменилась по сравнению со вчерашней. На небе появились облака, скрывшие солнце, хотя было тепло, а свежий ветерок, приносивший запахи с цветущих лугов, подбадривал и остужал разгоряченные движением тела.

Костя не отставал, двигаясь легко и быстро, и Северцев проникся уважением к этому худенькому, нескладному и несильному с виду парню, несшему на себе груз весом не менее полусотни килограммов.

Разговаривали мало, берегли дыхание.

Физик коротко рассказал о своих прошлых экспедициях, о встречах с НЛО и НЯП — непознанными явлениями природы и умолк. Заинтересованный Северцев хотел было продолжить расспросы, но в это время они уже свернули с дороги к горам, и он отложил разговор до привала.

К полудню они поднялись по склону Южно-Чуйского хребта к проходу между горами, ведущему к ущелью, которое начиналось недалеко от кривобокого конуса Иикту, устроили первый привал.

Костя развернул свою походную лабораторию, достав ее из контейнера, и сделал первые замеры полевой обстановки. Северцев с любопытством смотрел за его манипуляциями, затем предложил свою помощь — почти все приборы были ему знакомы, — и они вдвоем управились с замерами за полчаса.

Радиационный фон на перевале оказался в пределах нормы, как, впрочем, и электромагнитный. Никаких аномалий приборы не отметили. Однако физик не смутился, упаковал свое драгоценное научное оборудование и уверенно провозгласил:

— Через пять-шесть километров выйдем к узлу Хартмана, и все станет ясно.

— Что ясно? — не понял Северцев.

— Там начинается граница геопатогенной зоны, в центре которой спутник и обнаружил аномалию. Она еще скрыта горами. Подойдем поближе и определимся.

— Я не знал, что здесь есть геопатогенная зона, — сказал Северцев, вспоминая слова Пуктума: «Плохое место, однако». На душе стало тревожно, зашевелилась интуиция, предсказывая какие-то недобрые события. Снова показалось, что в спину смотрит кто-то злобный и ждущий, как змея в траве.

Спутнику о своих ощущениях Северцев, однако, говорить не стал. Развел костер, вскипятил чай, сварил гречневую кашу из концентрата, и они пообедали. Затем свернули лагерь, загасили костер и снова двинулись в горы, постепенно приближаясь к горбу Иикту, возвышавшемуся над остальными вершинами хребта и горными стенами.

Занялись сумерки, когда они взобрались на очередной перевал, с которого до Иикту было рукой подать. Но спешить не стали. Снова разбили лагерь — две одноместные палатки «Север-3», легкие и прочные, хорошо защищавшие от дождя и ветра, — развели костер и поужинали.

Спать решили по очереди, первым Северцев, вторым Константин. Однако Олег встал раньше — зазвонил «будильничек» тревоги, и он проснулся. Посмотрел на засветившийся циферблат часов: шел третий час ночи — и тихо вылез из палатки.

Костер догорел, а Костя мирно спал на подстилке из елового лапника, свернувшись калачиком.

Алтайские ночи на высоте километра над уровнем моря были холодными, неопытный путешественник запросто мог окочуриться, не имея средств для согревания. Северцев накинул на физика спальник, подбросил в костер веток и поднялся на невысокую скалу за палатками, прислушиваясь к тишине вокруг и всматриваясь в темноту. Небо оказалось затянуто тучами, и темень стояла глухая и ватная, словно горы были накрыты одеялом.

Олег огляделся и чуть в стороне от белеющего в темноте конуса Иикту увидел столб призрачного зеленоватого свечения, напоминающий луч прожектора, упиравшийся в облака. Тревожно кольнуло сердце. От столба веяло холодом и чужеродностью. Казалось, он смотрит на человека, смотрит пристально, тяжело, без угрозы, но требовательно и неприветливо.

Вздрогнула под ногами скала.

Издалека на перевал прилетел низкий подземный гул.

Свечение на миг усилилось и тут же почти сошло на нет. Ощущение чужого взгляда исчезло.

Северцев хмыкнул, постоял немного, ожидая продолжения явления, потом спустился к палаткам и разбудил компаньона.

Костя проснулся не сразу, но все понял с полуслова и моментально развернул на скале свою походную лабораторию. Северцев помогал ему, подсвечивая фонариком. Поколдовав над аппаратурой с полчаса, физик потер ладонь о ладонь и глубокомысленно изрек:

— Сверхнизкие частоты… офигеть можно! Если это не активизация глубинника, я съем собственный язык!

Северцев с интересом посмотрел на светящиеся экранчики приборов, по которым бежали алые и синие цифры, перевел взгляд на Константина:

— Такое впечатление, что ты понимаешь суть явления. Может, поделишься знаниями?

— Я еще не вполне уверен… — прикусил язык физик, подкручивая верньеры звукорегистратора. — Обычно пакет низкочастотных эм-волн сопровождается инфразвуком, а тут ничего… Конечно, я все вам расскажу, только давайте сначала подойдем к горе поближе.

Северцев не возражал.

Они свернули аппаратуру, Костя залез в свою палатку и снова уснул с выражением удовлетворения на лице.

Северцев развел костер, посидел немного, греясь и разглядывая языки пламени, потом еще раз залез на скалу и долго смотрел на конус Иикту, возле которого все еще подрагивал бледный зеленоватый лучик, постепенно втягивающийся в землю. Через час он окончательно исчез.

* * *

В путь они вышли с первыми лучами солнца, высветившего западные склоны гор и тут же спрятавшегося за надвигавшуюся с севера пелену облаков. Спустились с перевала в небольшую долину, вышли к неглубокой прозрачной речке и наткнулись на труп медведя. Сначала не поняли, что это именно труп, а не живой царь леса. Остановились, заметив на галечном откосе бурую тушу, и лишь по ее неподвижности определили, что медведь мертв. И тогда Северцев вдруг услышал странную тишину вокруг — журчание речки ее не нарушало — и насторожился.

Природа замерла, придавленная надвигавшейся грядой облаков.

Не было слышно птичьих трелей, птицы не летали над головами и не сновали в ветвях деревьев. Ветер — и тот стих, словно испугавшись разлитой в воздухе угрозы.

— Медведь! — прошептал встревоженный Константин. — Мертвый!

Северцев не ответил, приглядываясь к ландшафту, и увидел между кустами багульника какое-то рыже-серое пятно. Приблизился, на всякий случай сняв с плеча карабин.

Пятно оказалось охотничьей собакой. Мертвой! Чуть поодаль лежала еще одна, а поближе к холму, за которым начинались скалы и горы хребта, лежал ничком человек в брезентовой куртке, в меховой шапке и в сапогах. Рядом валялось ружье, в двух шагах — старенький рюкзак. Это явно был охотник.

Северцев подбежал к нему, перевернул на спину и встретил мертвый взгляд серых остекленелых глаз, в которых застыл ужас. Челюсти мужчины — на вид ему можно было дать лет пятьдесят — были судорожно сжаты, в ушах запеклась кровь, пальцы на руках были скрючены, и было видно, что он перед смертью царапал грудь, пытаясь разорвать рубаху и снять боль.

— Он еще… живой? — подошел Костя.

Олег молча качнул головой, закрывая глаза мертвецу, разогнулся. Сказал сквозь зубы:

— Что здесь происходит, черт побери?! Может быть, никакой аномалии нет, а есть какой-то военный полигон? Может, ты вовсе и не физик, господин Зеленский?

— Физик, — буркнул Костя, мрачнея. — Я здесь ни при чем. — Он показал пальцем на уши мертвого охотника. — Это инфразвук. Его накрыла инфразвуковая волна, как и весь район. Значит, источник совсем близко.

— Источник чего?

Костя прикусил губу, отвел взгляд.

— Здесь где-то выход глубинника… больше я пока ничего сказать не могу. Найдем «глаз», тогда и объясню.

Северцев хотел было рявкнуть на спутника, заставить его сообщить все, что он знает, но передумал. До цели — какого-то таинственного выхода глубинника осталось совсем немного — километра два, если считать таковым место, откуда ночью светил неведомый «прожектор». Можно было потерпеть.

Северцев обыскал труп охотника, не нашел ни одного документа, раскрывающего личность мертвеца, достал небольшую саперную лопатку.

— Тащи камни. Прикопаем и завалим камнями, чтобы звери не тронули. Вернемся в Талгой, сообщим властям.