Идеальный джентльмен - Куив Макдоннелл

с юмором, но все время забывал, кто из вас.

– Но, – продолжил Окс, – разве ты не можешь поехать на машине сам?

– Нет, – отрезал Бэнкрофт. – Выяснилось, что для этого требуются права с не истекшим сроком действия. Как обычно, бюрократическая чепуха мешает всем планам.

– В прошлый раз тебя отвозила она, – кивнул на Стеллу Окс.

– Да, – смерив его неприязненным взглядом, процедил Бэнкрофт. – Но сегодня у нее будет важное задание здесь.

– Правда? И какое? – подняв глаза от телефона, стажер выжидательно посмотрела на босса.

– Да, какое? – тот обернулся к помощнице.

– Э-э… – замялась Ханна. – Нам срочно нужно… привести в порядок документы. – Она поморщилась.

– Великолепно, – фыркнула Стелла, скрестила руки на груди и опустила голову, позволяя волосам снова упасть на лицо. – Это звучит намного круче, чем вампиры и спецзадания – что бы они ни означали.

– Чудесно! – намеренно игнорируя сарказм в голосе протеже, кивнул Бэнкрофт. – Рад, что все решилось. Вы двое, – он указал на Ханну и Реджи, – будете командой по делу о кровососах. Не считая проверки, чем занимается полиция, вам еще предстоит отправиться по наводке к надежному источнику информации.

– Что за источник? – поинтересовалась Ханна.

– Ну, в том письме сказано, – раздраженно отмахнулся Бэнкрофт.

– В каком письме? – спросила она, обмениваясь недоуменными взглядами с Реджи. – Боюсь, что не понимаю, о чем идет речь.

– В письме, которое я отдал тебе на той неделе, – еще более раздраженно ответил Бэнкрофт.

– На той неделе меня не было в городе.

Он пошарил по карманам. Сцена напоминала представление особенно неумелого фокусника: сначала на свет появились три смятые пачки сигарет, которые Бэнкрофт бросил на стол перед собой, затем вытащил недоеденный мясной пирог и, наконец, заляпанный чайными пятнами конверт.

– Вот, – передавая его Ханне, гордо прокомментировал главный редактор.

– Адресатом здесь указана я! И ты его открывал? – возмутилась она.

– Пока ты была в отпуске, я выполнял твою работу помимо своей и делал все вместо почти всего. Можешь не благодарить.

– Хотя бы по этому пункту я согласна, – проворчала Ханна, открывая конверт и вынимая оттуда письмо. – Это от миссис Харнфорт. – Она встречала владелицу газеты всего один раз, но та оставила неизгладимое впечатление.

– Знаю. Я читал – очевидно же! – До того, как помощница успела что-то ответить, главный редактор хлопнул в ладоши. – Итак, в дополнение ко всему вышесказанному: еженедельное совещание состоится прямо сейчас, а не после обеда.

Это объявление вызвало хор стонов.

– Но я же не успею подготовиться, – пожаловался Реджи.

– Ха! – расплылся в улыбке Бэнкрофт. – Я ошибся. Это ты у нас самый большой шутник. После предложения на прошлой неделе сделать расширенную статью о том, какие звуки издают привидения, про подготовку действительно смешно слышать. – Он схватил со стола свою коллекцию полупустых сигаретных пачек. – Даю вам время, пока я схожу отлить. Приведите свои мысли в состояние, которое мы называем порядок, – хотя это самая большая шутка из всех.

– Но у нас перекрыт водопровод, – напомнила Грейс.

– Знаю, – усмехнулся Бэнкрофт. – К счастью, наш добрый Господь благословил меня многими дарами, включая мужские гениталии. Таким образом, я могу отлить где угодно. Из окна, под деревом, в тот горшок с цветком возле твоей стойки…

– Не смей даже думать, – угрожающе предупредила Грейс.

– Слишком поздно! – объявил Бэнкрофт и скрылся за дверью, на прощание театрально взмахнув рукой в воздухе.

– Он же пошутил? – с надеждой обводя сотрудников газеты взглядом, уточнила Грейс. Те лишь опускали глаза. – Прошу меня простить, – вздохнула она, – я должна пойти и сжечь папоротник.

Глава 8

Откидываясь на спинку стула и отставляя стакан, Стэнли Рукер громко рыгнул. Сьюзен, девушка, которая обслуживала его каждый день уже больше недели, давно уже не чувствовала себя обязанной скрывать свое отвращение.

– Боже, Стэнли.

Но тот ничего не сказал в ответ, а вместо этого пошарил в кармане и достал противокислотное средство, которое принимал до, после и – очень часто – во время еды.

Каждый знает про пять стадий горя. Гораздо менее известны пять стадий сочувствия. Первая – готовность выслушать. Сначала Сьюзен выступала жилеткой, в которую можно поплакаться, ободряюще кивала, сострадательно склоняла голову и поддакивала в нужных местах по мере того, как Стэнли изливал официантке все свои жалобы. Она даже пыталась вручить несчастному клиенту номера горячих линий и предлагала обратиться к нужным людям.

Вторая стадия сочувствия – поддержка. Сьюзен проскочила этот период меньше чем за день, потому что была истинной уроженкой Манчестера, по натуре неспособной проявить требуемый уровень позитивности. Да и сам Стэнли не слишком любил мотивационные речи.

Третья стадия – суровость из лучших побуждений – гораздо больше подходила характеру Сьюзен. Здесь она чувствовала себя в родной стихии и настолько жестко доводила свою мысль о необходимости подобрать сопли и взять себя в руки, что другая посетительница десерт-бара, женщина среднего возраста с материнскими замашками и тявкающей собачонкой, посчитала себя обязанной вмешаться и упрекнуть официантку за недостаток сочувствия, а затем почти час просидеть рядом со Стэнли, выслушивая его и в рекордное время минуя стадии с первой по третью. После чего скрылась вслед за питомцем, укусившего за лодыжку неудачника, хотя и оставила щедрые чаевые Сьюзен в качестве извинения.

Четвертая стадия – угрюмое молчание. Официантка почти совсем махнула рукой на Стэнли – как и он сам, если говорить начистоту. Хотя его ежедневным визитам это ничуть не помешало, вот и сегодня утром завсегдатай десерт-бара уже переминался с ноги на ногу возле двери в заведение и ждал, пока оно откроется. Сейчас они со Сьюзен находились в состоянии взаимного безразличия, словно супруги, которые давно осознали, что совершили ошибку, но оказались слишком ленивыми для ее исправления.

Пятая стадия – переворот восприятия. В этот момент сочувствующий человек обнаруживал, что его мнение насчет жертвы ситуации кардинально изменилось. Сьюзен была угрожающе близка к тому, чтобы перестать сопереживать Стэнли, изгнанному из дома женой, и целиком перейти на ее сторону. За последнюю неделю официантка выяснила, что сострадание – это быстро истощаемый источник, и начала бояться, что вечно жалующийся посетитель исчерпал его до дна.

А еще она не понимала, что Стэнли Рукер вообще здесь делает. По сути, для такого глубоко погруженного в депрессию человека идеальным местом являлся паб, на что Сьюзен пару раз намекала, хотя и быстро отказалась от этой идеи, предположив, что от алкоголя обычно воздерживаются, имея на то веские основания. Либо же именно туда и направлялся посетитель после закрытия кафе. Какова бы ни была причина, официантка сомневалась, что Стэнли беспокоился о своем здоровье.

Вот и сейчас он уже покончил со вторым молочным коктейлем, до того методично поглотив три печенья с шоколадной крошкой, кусок карамельного чизкейка и три миски с тройной порцией мороженого, хотя еще даже не настало время обеда. Несмотря на те суммы, которые завсегдатай тратил в заведении, Сьюзен все больше и больше тревожилась, что его присутствие негативно скажется на бизнесе.

В десерт-баре «Ложка сахара» призывали побаловать себя сладостями и продавали воплощенное удовольствие – угощения, чтобы поднять настроение и временно отступить от строгой диеты. Стэнли Рукер же представлял собой бесформенную массу горя, пропитанную потом и страдающую от лишнего веса. Мужчина, который сидел за стойкой и оттягивал на себя прохладу кондиционера, являлся ужасной рекламой и с точки зрения внешнего вида, и для продажи товаров другим покупателям, как изображение на вывеске в магазине птичьего мяса петуха не первой свежести. Или же плакат производителя джина с зареванной, в потеках туши моделью. Или же видеоролик от изготовителя париков, демонстрирующий истинный облик человека с накладными волосами.

Потенциальные клиенты приходили в десерт-бар, замечали Стэнли, угрюмо поглощавшего высококалорийные сладости, тем самым прокладывая себе путь к преждевременной смерти, и быстро покидали заведение, не порадовав себя ничем, кроме посещения уборной. В лице тучного журналиста воплотилось самое страшное предупреждение насчет необходимости заботиться о здоровье, какое не снилось ни одной социальной рекламе.

В этот момент Стэнли ударил себя кулаком в грудь, в очередной раз рыгнул и посмотрел на ассортимент мороженого сорока восьми сортов.

– Итак, я хочу попробовать…

– Нет, – отрезала Сьюзен, сама не заметив, как слова сорвались с губ.

– Что?

– Нет. Я отказываюсь продавать тебе что-либо еще.

– Что? – повторил Стэнли, озадаченно помотав головой, будто пытаясь смахнуть невидимую паутину, после чего снова посмотрел на собеседницу и добавил: – А ты разве имеешь на это право?

– Еще как! – фыркнула Сьюзен. – А теперь спасибо и до свидания!

– Ты что, меня выставляешь?

– Верно.