Николай II. Распутин. Немецкие погромы. Убийство Распутина. Изуверское убийство всей царской семьи, доктора и прислуги. Барон Эдуард Фальц-Фейн - Виктор С. Качмарик

государстве? Он для того и обхаживал царскую семью и сильных мира сего. Что характерно, так это то, что он сам лично для себя не просил высоких должностей, а высовывал на высокие должности в империи своих людей, которые были в системе его связей и которые, конечно, его потом покрывали, приносили ему дивиденды и способствовали его высокому положению в российском обществе. Для этих целей он использовал влияние на царицу.

Предвестники и провидцы Большой трагедии

А ведь первую Гаагскую конференцию 1899 года инициировал Николай II, предложив 29 зарубежным государствам созыв такой конференции. На этой конференции в Гааге приняли три конвенции:

1. О мирном решении международных столкновений.

2. О законах и обычаях сухопутной войны.

3. О применении к морской войне начал Женевской конвенции 10.08.1864 года.

А также приняли три декларации:

1. О запрещении на пятилетний срок метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров или при помощи иных подобных новых способов.

2. О неупотреблении снарядов, имеющих единственное назначение распространять удушающие или вредоносные газы.

3. О неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле.

Плохую услугу сыграло то, что Николай II владел только одной профессией — военного офицера. Поэтому в 1914 году между войной и миром он выбрал войну. А очень жаль!

За год до войны, в 1913 году, председателю Третьей Государственной Думы (1910–1911) А. И. Гучкову задали вопросы: «Начинать ли войну? Если будет война, будет ли революция?». Гучков без промедления ответил, что война неизбежно означает революцию. Царь может рассчитывать только на гвардейские полки.

И вот в феврале 1914 года (за полгода до Первой мировой войны) бывший министр внутренних дел в кабинете Витте, Пётр Дурново, направил Николаю II записку с таким текстом: «…Особенно благоприятную почву для социальных потрясений представляет, конечно, Россия, где народные массы, несомненно, исповедуют принципы бессознательного социализма… Русский простолюдин, крестьянин и рабочий одинаково не ищут политических прав, им ненужных и непонятных. Крестьянин мечтает о дармовом наделении его чужой землёю, рабочий — о передаче ему всего капитала и прибылей фабриканта, и дальше этого их вожделения не идут. И стоит только широко кинуть эти лозунги в население, стоит только правительственной власти безвозвратно допустить агитацию в этом направлении — Россия, несомненно, будет ввергнута в анархию, пережитую ею в приснопамятный период смуты 1905–1907 годов… Война с Германией создаст исключительно благоприятные условия для такой агитации. Как уже было отмечено, война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием на Берлин. Неизбежны и военные неудачи — будем надеяться, частичные, неизбежными окажутся и те или другие недочеты в нашем снабжении. При исключительной нервозности нашего общества, этим обстоятельствам будет предано преувеличенное значение, а при оппозиции этого общества всё будет поставлено в вину правительству… Законодательные учреждения и лишенные авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходящиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению…».

Вот я подал вам в сокращённом варианте эту записку. А ведь Дурново предупреждал, что война будет смертельна для России и Германии, в побеждённой стране неминуема социальная революция. Словно в воду глядел! Воистину Дурново предвидел конец старой России и революцию, после которой пришла ужасная Гражданская война и большевизм. Хотя сам Дурново не дожил до тех смутных времён, скончавшись своей смертью в сентябре 1915 года.

Кто не слушает провидцев нации — мудрых людей, — тот обречён! Траурные часы глухо отстукивают Николаю Второму, его жене и пятерым его детям 23 ступени Ипатьевского дома, тик-так, тик-так, и в голове удар штыка: сначала в тёплое тело, после которого тупой звук ударов штыков о пол подвала Ипатьевского дома. Траурные чёрные часы для последнего русского царя, его семьи и России, тик-тик, тик-тик. И злой рок их не остановит, не остановит их судьба, не остановит толпу анархии и массовых убийств, вопреки инстинкту самосохранения, разуму и мудрости зрелых старших поколений.

Война началась

Второго августа 1914 года царь проснулся после той злопамятной ночи, когда он на телеграмме, присланной братом-кузеном Вильгельмом II, написал: «Получена после объявления войны», хотя Вильгельм II просил царя остановить катастрофу — Первую мировую войну. И вот после этой трагической для мира ночи царь говорит французскому послу Морису Палеологу: «Я спал необычно крепко. Когда проснулся, я почувствовал себя так, как будто камень свалился с моей души, я почувствовал, что кончено навсегда между мною и Вильгельмом». М-да, а если бы он знал, что вся эта кровавая авантюра — Первая мировая война — для него закончится в подвале Ипатьевского дома пролитой кровью и убиением его, его жены и невинных его детей, то, наверное, в ту ночь не сомкнул бы глаз… И в этот же день в 15:30 в Георгиевском зале Зимнего дворца был отслужен молебен, на котором было 5 тысяч человек, большинство из них офицеры. После молебна царь объявил о начале войны. «Офицеры моей гвардии, в вашем лице я приветствую всю мою армию и благословляю её. Я торжественно клянусь, что не заключу мира, пока остаётся хоть один враг на моей земле». Это было повторенное слово в слово выступление царя Александра I в 1812 году при вторжении армии Наполеона в Россию. Потом царь Николай II вышел на балкон, выходящий на Дворцовую площадь, где собралась огромная толпа народа. Царю практически не дали сказать что-либо. Толпа кричала и ликовала — все с азартом верили в скорую победу над подлой Германией.

Совет министров России установил наградную медаль за труды по выполнению всеобщей мобилизации 1914 г., и на монетном дворе было отчеканено 50 тысяч медалей. Ещё в 1911 году полковник Генерального штаба князь Багратион писал о новобранцах в армию, что из трёх парней трудно выбрать одного пригодного для службы, а 40 %, как оказалось, впервые в жизни ели мясо, поступив на службу… Из призываемых в армию в Германии только 3 % не были готовы к строевой, во Франции — 1 %, в России — 48 %! В армию на войну набрали низшие социальные слои общества Российской империи.

Председатель Государственной Думы Михаил Родзянко вспоминал: «В день манифеста о войне с Германией огромная толпа собралась перед Зимним дворцом… Она заполонила всю площадь и прилегающие к ним улицы, и когда они увидели Государя, её словно пронизала электрическая искра, и громовое "ура" огласило воздух. Флаги, плакаты с надписями "Да здравствует Россия и славянство!" склонились до земли, и всё не смолкавшие "ура", как один человек упали перед царём на колени. Государь хотел что-то сказать, он поднял