Роль моей семьи в мировой революции - Бора Чосич

Пришел человек и сказал: «Дайте мне тысячу динаров, а потом я вам эту солонину принесу!» И еще: «Мой адрес такой-то и такой-то!» Мама дала тысячу динаров и пошла по этому адресу, там ей сказали: «Этот дом разрушен в результате бомбардировки со стороны немецкой люфтваффе, и сейчас в означенном никто не живет!» Другой человек сказал: «Я достану вам рафинад, только дайте мне какую-никакую одежду, а я вам скажу свою фамилию и номер дома!» Мама дала человеку отцовы брюки, по адресу ей сказали: «Мы такого не знаем, а из наших никто не торгует брюками, даже сейчас!» Одна женщина сказала: «Вот фотография моего мужа, который скоро привезет из Врнячкой Бани специальный аппарат для обогрева жилища, только сначала надо уплатить часть суммы!» Мама посмотрела на фотографию и сказала: «Несчастные люди, чем только не приходится заниматься!» Мама заплатила полную стоимость, женщина взяла фотографию и ушла навсегда. Мама и дядя отправились в сектор учета, чтобы отыскать адреса этих людей, им были известны только фамилии. В секторе учета были ящички, о каждом человеке было известно, где он и что он, но о тех, кого искали мама и дядя, не было ничего. Мама сказала: «Каждый считает своим долгом надуть меня!» Дядя сказал: «Мандавошки!»

Отец доставал различные драгоценные вещи, мама спрашивала: «Ты можешь через своих достать лекарство ацетилхолин для одной моей приятельницы, у которой весьма расстроилась нервная система? – потом добавляла: – Если можешь, достань где-нибудь два килограмма смальца, независимо от цены!» Далее она спрашивала: «Не можешь ли ты достать то самое для госпожи Даросавы? Она хочет подарить это мужу на день рождения!» Отец отвечал: «С этим теперь плохо!» Тогда мама сказала: «Не распространяйся при ребенке!» Я в это время выпиливал из фанеры нарисованного на ней индейца, но мне все было известно о предмете, который госпожа Даросава разыскивала мужу на день рождения. Воя Блоша объяснял: «Это надевают, и от этого не бывает ребенка!» Я сказал: «Наверняка есть и другие открытия, о которых я понятия не имею!» Воя Блоша сказал: «Не думаю!» Я сказал: «У меня есть книга, в которой нарисованы все вещи, и с ценой, что сколько стоит!» Мадемуазель с первого этажа ходила с забинтованной ногой, Воя Блоша сказал: «Которые этим делом занимаются, носят бинт на ноге, я это установил!» Я спросил: «А может, она просто упала?» Воя Блоша сказал: «Ага, как же!» Пришел пекарь и спросил: «Не поможете ли ради экономии наклеить хлебные карточки?» Дедушка немедленно уселся склеивать обрывки, он занимался этим с помощью муки и воды. Я сказал: «А я наклеивал в альбом марки Ямайки, Новой Зеландии и другие, так что карточки запросто!» Занимаясь этим ремеслом, я пользовался лупой и пинцетом, лупа была с трещиной. Тетки продолжали наклеивать открытки из серии «Артисты моей жизни», которая начиналась с Тайрона Пауэра, широко улыбающегося. Дядя посмотрел склеенные карточки и сказал: «Их можно было сделать совсем как настоящие, но и так сойдет!» Дедушка подтвердил: «А то!» Пришла какая-то женщина и сказала: «Сейчас узнаем всю правду!» Женщина вытащила маленькие кубики с картинками, бросала и расставляла их в каком-то определенном порядке, вспоминала кавалерийских капитанов, в настоящий момент всяко находящихся в плену. Дедушка говорил: «Быть не может!» Я сказал: «И у меня есть кубики с крейсерами и взятием Сингапура!» Мама сказала: «Не встревай!» Потом мама сказала: «Для меня важнее всего знать, когда он перестанет пить!» Женщина сказала: «Пока ничего определенного сказать не могу, зайду в среду!» Дядя сказал: «Я знаю одного человека, который может увидеть любое событие, уставившись в лампу!» Дедушка сказал: «Это брехня, или лампа специальная!» Дядя сказал: «В лампе, самой обычной, человек видит различные битвы и поражение оккупантской мощи совершенно ясно!» И еще: «И всего-то за полтину!» Дядя сказал: «Есть и другие люди, например один силу измеряет!» Дядя сказал: «Надо только ударить по прибору в то место, где написано: "Здесь!"» Приходили люди и говорили: «Пристально вглядитесь в эту открытку с изображением молодой кухарки, и вы заметите, как на ней исчезает одежда!» Они исполняли этот номер с помощью ниточек, дедушка сказал: «Как вам не стыдно!» Те же люди вынимали открытку с портретом Адольфа Гитлера, очень причесанного, вместо его лица появлялся череп. Дедушка спросил: «Вы что, из полиции?» Они удивились: «Как, мы?» Тогда дедушка дал им три динара.

Отец приносил сигареты марки «Арда», болгарские. Дедушка крутил козьи ножки из сухих листочков, используя при этом туалетную бумагу. Консьерж курил что-то другое, оно долго воняло по всей лестнице. Воя Блоша сказал: «Давай и мы попробуем!» Я сказал: «У меня живот болит!» Воя Блоша сказал: «Все дымят!» Но сильнее всего дымило предприятие «Шелл» в Чукарице, которое подожгли американские бомбардировщики. Дедушка сказал: «Так им!» Это был самый грандиозный дым в моей жизни и вообще. Мы изучали науку «Природоведение», потом мы фотографировались во дворе, на память. Поп рассказывал о каких-то событиях в африканской пустыне и о каком-то льве. Другой, в обычной одежде, пришел и сказал: «Всем вам надо трудиться на ниве нового порядка!» Дедушка услышал и сказал: «Тьфу!» Двое сказали: «Пойдем вместе домой!» Один обнял меня за шею, второй полез рукой в пах, они говорили: «Мы ведь друзья?» Дедушка подстерег их за углом с палкой и заорал: «Что это вы лапаете невинного ребенка, который мне совсем чужой!» – потом измолотил их. Моему другу Србе Радуловичу трамваем отрезало ступню, потом он носил искусственную, деревянную, запихнутую в ботинок. Мама говорила: «Вот видишь!» Другой благодаря катанию на велосипеде потерял ногу до колена, мама сказала: «В твоем окружении сплошные инвалиды!» Я сказал: «А я тут при чем?» Учитель сербского языка Божидар Ковачевич продекламировал стихотворение «Начало дахийского восстания», акцентируя слова типа «беглецы», «сироты рая» и «молот и мотыга». Потом он сказал: «Народ не уничтожить!» Рудика Гриммельсгаузен, сын полицая, встал и спросил: «Вы что это, против немцев говорите?» Учитель Божидар Ковачевич сказал: «Боже сохрани!» Отец сказал: «Вот ты и гимназист, смотри мне!» Дядя спросил, как зовут наших учительниц, я ответил. Он сказал: «Здорово, ей-богу!» Нам сказали: «Сейчас на некоторое время воздержитесь от учебы вследствие вражеских воздушных налетов, а потом начнем!» Мы спускались в подвал, мама, несмотря на лето, надевала шубу и дрожала, произнося абсолютно непонятные слова. Отец говорил: «Ерунда!» И еще: «Мать их в душу американскую!» Дедушка говорил: «Зачем ты их, наших будущих освободителей, так?» Бомбы в процессе падания испускали странную музыку, мама говорила: «Похороните меня в шубе!» Я пошел посмотреть парфюмерный магазин с рассыпанной пудрой и человеком в витрине, очень окровавленным. Воя Блоша сказал: «Пойдем посмотрим на кишки консьержа, они на телефонных проводах висят!» На проводах были и другие части человеческого тела, не поддающиеся в данный момент идентификации. Мама говорила фольксдойчу, организатору противовоздушной обороны: «Что же это такое, из-за вас, горстки фрицев, нас всех переколотят?!» Тот отвечал: «А что делать?» И еще: «Это все негры, они не смотрят, куда швыряют, при чем тут мы!»

Опять летели самолеты американского производства. С самолетов бросали какие-то бумажки цвета серебра. Дедушка заорал: «Срать я хотел на ваши моторы!» Вокруг дома сыпались осколки зенитных снарядов. Мама делала веревочную туфлю, левую. Отец смотрел в окно и вопил: «Катитесь вы!» Пришел Граца и сказал: «Пошли собирать шрапнель!» И еще: «У меня картинки есть!» На картинках были какие-то люди, совершенно голые, изображавшие кучу-малу. Люди были волосатые. Немцы вечером устроили торжественную стрельбу трассирующими снарядами. Отец приговаривал: «Красота!» Тетка читала брошюру «Наш плененный король» и другую книгу, которая называлась «Санин». Мы все спали на полу – тетки, отец, мама и еще какие-то люди. Я нашел в грязи кучу банкнот. Мама сказала: «Купим килограмм смальца!» Дядя приехал на велосипеде и сказал: «Разбомбили аптеку Делини!» Отец сказал: «Ты давай потише!» Мама шила какие-то штаны, дедушка крутил радио, отыскивая «Беромюнстер», чтобы послушать последние известия. Пришел человек и сказал: «На Кумодраже зарезали ученика приказчика!» Мама сказала отцу: «Сидеть дома!» Отец ответил: «Не засирай мозги!» Вокруг луны появился какой-то круг. Дедушка сказал: «Началось!» Пришел другой человек и рассказал, что он видел каких-то русских. Мама спросила: «Наших или настоящих?» Человек ответил: «Не знаю!» Другой сказал: «Кто-то ворует детей и делает из них сардельки!» Еще один сказал: «Знаменитая партизанская комиссарша ездит верхом и режет муде попам!» Другой сказал: «Есть бордель с женщинами по тринадцать лет!» Третий вещал: «Грядет страшный суд, покайтесь!» У него была борода. Дедушка сказал: «Давай кончай!» Мама спросила: «Почему ты не умеешь рисовать?» Я спросил: «Что?» Тетки сказали: «Займись чем-нибудь культурным!» Я спросил: «Зачем?» Дядя сказал: «Пора тебе девчонку найти!» Я ответил: «Не до того мне!» Отец сказал: «Я слышал, есть такие самописки, которые валяются на улице, а когда колпачок снимешь, она взрывается!» Дедушка сказал: «Мне подписывать нечего!» Мама сказала мне: «Ничего не поднимай с земли, даже золото!» Дедушка сказал: «Все это американцы с немцами выдумали!» Тетки сказали: «Но папа!» Дядя отвел меня в кафе, там были молодые ребята, которые пили и говорили непонятные вещи, например: «Еще чуть-чуть!» – или: «Скоро они пятки смажут!» Вдалеке слышалась канонада, дедушка говорил: «Русский святой Илья!» Отец вывел меня на улицу и сказал: «Пойдем прогуляемся, пока не загремело!» Мама сказала: «Я опять надену шубу, несмотря на холодный подвал!» Один так сказал: «Я заберусь под кровать, и никто меня оттуда ни живым, ни мертвым не выковыряет!» Тетки стали произносить непонятные слова типа «сталинский орган», потом то же самое, но по-немецки. Отец выглядывал, чтобы понять, кто в кого и откуда стреляет. Мама шептала: «Берегите мужа!» Я кричал: «Единственного отца убьют!» Он смеялся, я тащил его за ноги, и так далее. Два бойца Двадцать первой сербской освободительной бригады, вспотевшие, влетели и спросили: «Кто здесь бывший офицер?» Свояк принялся плакать. Они сказали: «Да нет, не расстреливать, нам офицер нужен!» Тетки напялили на него шинель из сундука, на скорую руку приметали звезду, свояк сказал: «Вот потому и плачу!» И еще: «Мамочка моя!» И еще: «Не видать мне вас больше никогда!» Отец сказал: «Засранец!» Бойцу пуля попала в ногу, раненого доставили теткам на перевязку. Свояк вернулся к обеду, веселый, сказал: «Меня только куда-то вписали и отпустили!» Свояк об армии говорил так: «Тут я и говорю полковнику, тут мне полковник и говорит!» – и так далее. Дедушка вздохнул: «А пошел бы ты!»