Уголовно-правовые и криминологические основы учения о потерпевшем - Ибрагим Фаргиев

Шарль Луи Монтескье (1689–1755), французский философ, правовед, в известной работе «О духе законов» (1748) высказал идеи о профилактике виктимизации населения. По его мнению, на государстве «лежит долг обеспечить всем гражданам средства к жизни, пищу, приличную одежду и род жизни, не вредящий здоровью»[97].

Жан-Жак Руссо (1712–1778) – крупнейший представитель демократического левого фланга Просвещения, страстный поборник социальной справедливости, создатель философско-политических трактатов, ставших, вольно или невольно, основой идеологии Великой французской революции. В своем произведении «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762) он высказал мысль, которая лежит в основе уголовно-правовой проблемы согласия потерпевшего, о том, что каждый человек может всецело распоряжаться правами, предоставленными ему законом, исходя «из его имущества и его свободы»[98]. Известно, что уголовная ответственность причинителя вреда исключается лишь при условии, что согласие касается интереса, находящегося в свободном распоряжении потерпевшего, дано в пределах свободного распоряжения личными и имущественными правами, не преследует общественно вредных целей и является действительным.

Итальянский криминолог Энрикио Ферри (1866–1929) в труде «Уголовная социология» (1908) затрагивает вопросы влияния личности и поведения потерпевшего на уголовное наказание и возмещение вреда. Ферри развивает идею Монтескье о том, что государство должно создавать соответствующие условия для граждан, и поэтому оно обязано в первую очередь возместить ущерб потерпевшему, поскольку «виновато в том, что не сумело лучше предупредить деликт и лучше защитить от него граждан»[99].

Отмеченные произведения и некоторые другие исследования потерпевшего от преступления оставались небольшим островком в обширном потоке трудов, изучающих преступление, преступника, преступность. Возникает недоумение, как юристы разных времен не заметили проблемы потерпевшего от преступления, с которой теория и практика сталкивались так же часто, как с проблемами преступления и преступника. Но то, чего не видели криминалисты, заметили другие[100], в частности авторы бессмертных художественных произведений.

Некоторые вопросы влияния художественной литературы на формирование уголовно-правовой теории о потерпевшем затрагивались в юридической печати отдельными исследователями[101]. Дело в том, что потерпевший является одной из центральных фигур преступления, в котором нередко обнажаются тайники человеческой души, становится «видимой» психология поведения жертвы и преступника. Поэтому обращение к проблеме поведения потерпевшего и преступника в предкриминальной, криминальной и посткриминальной обстановках, психологическим чертам их характера, освещение их нравственных черт в художественной литературе являются не только обычными, но и вполне закономерными.

Начиная со Средних веков, тема потерпевшего находит отражение в художественной литературе.

Так, героиня романа английского писателя Д. Дефо (1661–1731) «Моль Флендерс» преступница Моль делится опытом выбора жертвы и способов причинения ей вреда в зависимости от уязвимости потерпевшего, неспособности оказать сопротивление в силу ненадлежащего поведения. По ее мнению, «нет ничего нелепее, даже и смешнее нализавшегося мужчины, разгоряченного винными парами и похотливыми желаниями… он ничего не помнит, что делает, как ничего не помнил и мой кавалер, когда я ему очищала его карманы от часов и кошелька с золотом»[102].

Роман «Собор Парижской богоматери» французского писателя

B. Гюго (1802–1885) посвящен Средневековью, которое характеризуется особым отпечатком преступности и приемами борьбы с ней. Среди всех бедствий, эпидемий, голода, жестокостей, вымогательств со стороны разбойников и королевских сборщиков податей магия и культ сатаны стали плодотворной почвой виктимизации населения.

Писатель описывает инквизиционный судебный процесс над красавицей-цыганкой Эсмеральдой, которая стала жертвой ложного обвинения «в убийстве с помощью дьявола и оборотня, именуемого в просторечии “монах-приведение”»[103], королевского офицера по имени капитан Феб де Шатопер. Зловещий священник Клод Фрола, обезумевший от ревности и безответной любви к Эсмеральде, решает убить ее любовника Феба де Шатопера и признается героине в заведомо ложном доносе. «И вот я донес на тебя… заговор, который я умышлял, гроза, которую я собрал над твоей головой, давала о себе знать угрозами и вспышками»[104]. Эсмеральда была не единственной жертвой ложного обвинения. Тысячи женщин сознавались (чаще под пытками, как и героиня романа В. Гюго) в сношениях с дьяволом, участии в оргиях, в том, что они околдовывают людей, животных и жатвы, вызывают дожди и бури[105].

В новелле «Причина» немецкого писателя Л. Франка (1881–1961) показано, как психотравмирующая ситуация, вызванная систематическим насилием, издевательством со стороны потерпевшего, выступила побудительной силой его убийства. Поэт Антон Зейлер, оказавшись через многие годы в родном городе, вспоминает события двадцатисемилетней давности – бедность, побои, унижения и муки, перенесенные в школе. С особой силой вспыхивает в нем ненависть к учителю Магеру, который должен осознать причиненное им зло и просить у него прощения. Это, как думает Зейлер, придаст ему новую силу и поможет начать новую жизнь. Однако Магер не изменился и продолжает издеваться над учениками. В присутствии Зейлера учитель Магер, как и прежде, грубо оскорбляет ученика. Это обстоятельство вызвало у главного героя решимость убить ненавистного учителя. [106]

Проблемы отношений преступник – жертва и приготовление к убийству женщины с особой силой раскрыты в романе Т. Драйзера «Американская трагедия». Описываемая автором обстановка преступления заключается в том, что Клайд (герой романа), намереваясь утопить беременную от него девушку, заманивает ее на озеро, однако не решается привести свой замысел в исполнение. В лодке происходит нелицеприятное объяснение, обманутая девушка упрекает героя и грозит ему разоблачением. Внезапно, по не зависящим от главного героя обстоятельствам, лодка опрокидывается, и девушка тонет. Клайд признан судом виновным в убийстве при отягчающих обстоятельствах. «Столь суровое истолкование трагедии местным судом внушало всему народу от океана до океана непоколебимое убеждение, что Клайд действительно виновен в убийстве… а бедная девушка – жертва злодейского убийства»[107].

Говоря о литературных истоках идей учения о потерпевшем в уголовном праве, следует остановиться на творчестве русского писателя А. Н. Радищева (1749–1802). В знаменитой «мятежной» книге «Путешествие из Петербурга в Москву»[108] А. Н. Радищев показал всеобщий процесс виктимизации населения, обусловленный крепостным строем. «Писатель не ограничивался правдивым изображением бесчеловечия крепостнических порядков, он призывал к уничтожению их.»[109]

В работе «О ценах за людей убиенных» А. Н. Радищев описывает через призму института необходимой обороны поведение потерпевших, имеющее уголовно-правовое значение[110]. Сын помещика в соучастии с братьями покушался на изнасилование деревенской девушки. Только путем причинения вреда здоровью насильнику жених этой девушки освобождает свою невесту. Помещик, коллежский асессор, посчитав, что нанесение побоев его сыну является дерзким преступлением крестьян против господ, велел своим сыновьям подвергнуть жениха телесному наказанию. Возмущенные крестьяне убивают помещика и трех его сыновей. А. Н. Радищев, анализируя поведение убитых и крестьян, задается вопросом, имеет ли здесь место необходимая оборона или ее пределы были превышены, и приходит к выводу, что потерпевшими от преступления являются не убитый помещик и его сыновья, а крестьяне, поскольку они, «убившие зверского асессора, в законе обвинения не имеют»[111].

И. П. Пнин (1773–1805), русский поэт и публицист, «носитель и проводник идей философских и уголовно-правовых XVIII столетия и начала XIX столетия»[112], в «Оде на правосудие» весьма ярко отражает последствия преступных посягательств, когда в обществе отсутствует правосудие. Как утверждает автор, где нет правосудия, там:

«Все стонет, смерть к себе зовет;Пожар вражды везде пылает;И жертвы острый меч сечет»[113].

В творениях Ф. М. Достоевского (1821–1881) с потрясающей глубиной дан психологический анализ различных типов жертв, влияние свойств их личности и поведения на возникновение криминогенных и виктимных ситуаций в условиях социальной несправедливости, бессмысленных страданий и унижений, слащавости и корыстолюбия.