Будьте нашей Тётушкой (СИ) - Добровольская Наталья

Лекарь тоже улыбнулся и стал его осматривать, проводя рукой по голове и телу. Потом он удовлетворенно сказал:

- Ну ничего особо страшного не произошло, перегрелся немного, с кем ни бывает. Голова болит?- обратился он к ребенку.

- Немного, и спать хочется.

- Вот и спи, но пока тебе покушать надо и чаю попить не сладкого или лучше подсоленной водички. Сегодня в жару не гуляйте, а вот попозже можно и выйти - проветриться. Пусть постепенно привыкает к солнышку. Микстур никаких не надо, но если сильно голова болеть будет, можно выпить вот этот порошок,- и он протянул бумажную упаковку с лекарством.

- Все поняла, Антон Павлович, действительно, как-то мы переборщили вчера, дорвались до бесплатного. Впредь будем осторожнее. Позавтракаете с нами? Ещё борща немного осталось, детям каша, а потом обед буду делать. И подскажите, пожалуйста, где мне кровать купить, я ведь город совсем не знаю,- обратилась я.

- А вот как раз возле лечебницы есть неплохая лавка, там и кровати, и остальную мебель делают, они и для нас много чего изготавливали, я вам покажу. Рядом в лавке можно и матрацы заказать, и подушки.

- Отлично, так и сделаю. А продукты где посмотреть?

- И на рынке можно, он также не далеко, или в лавке рядом.

- Но вы что-то сказали про Марфушу, как вы ее назвали, я не расслышал?- заинтересовался лекарь.

- Дауненком, у нее синдром Дауна. Это не болезнь, а просто при зачатии что-то пошло не так (ага, ты еще расскажи про лишнюю хромосому в 21 паре- промелькнуло у меня в голове и я невольно улыбнулась).

-И никто при этом не виноват - ни отец, ни мать, они-то совершенно здоровы, но так сложилось и никто особо не знает, почему. Вот и родился ребенок таким, с особенностями, они и болеют чаще, особенно простудными заболеваниями, и сердечко у них слабое, и желудочек страдает, и зрение плохое, да и всё развитие идет с отставанием. Они - вечные дети, но добрые, спокойные, их еще "солнечными" называют,- все это я рассказывала, глядя на удивленного лекаря и мать девочки.

- Ну, Марфушечка- душечка, ты ведь хорошая девочка, пойдешь к тёте?- и я подхватила ребенка на руки. Та тут же стала что-то непонятное лопотать, а потом обхватила меня за шею и прижалась ко мне.

Настя ахнула:

- Она же никому на рукине идет, дичится, а вас сразу признала.

И она продолжила:

- Говорите, никто не виноват - а уж как меня муж покойный за Марфу упрекал, как бил, все говорил, что нагуляла я ее, ведь она не похожа ни на кого. Да и родня его не приняла нас с дочкой, оттого он и пить стал, пьяный и замерз в лесу, уж не знаю, зачем он туда поехал. Вот и мыкаемся мы с дочкой вдвоем, а вы верно сказали, она добрая, только и плохо кушает, и говорит худо, да и умеет мало что,- и она горько улыбнулась.

- Ничего, ей можно помочь, научить самым простым привычкам - и кушать самой, и одеваться, и говорить, только заниматься надо с ней, понемногу, но каждый день.

- Да кто же с ней будет заниматься, мне ведь работать надо, и так все сторонятся из-за дочки - я ведь не могу ее одну оставить, вот и приходится с собой всюду брать. Вот Андрею Ивановичу спасибо, он часто мне помогает.

- Ничего, что-нибудь придумаем. А сейчас давайте-ка все за стол, а то разговорами сыт не будешь. Андрюша, ты уж прости, но сегодня тебе придется здесь на горшок сходить, заодно и Марфуше покажешь, где он находится. Я в другой комнате все поставлю.

- Она на горшок ходит?- обратилась я к матери.

- Плохо, чаще в штанишки,- потупилась та.

- Вот с этого и начнем. Ну что, Андрей Андреевич, будете учителем для Марфуши?

- Буду,- гордо сказал мальчик, довольный своей взрослой ролью.

- Тогда подожди, я приготовлю все, а потом помогу тебе. Вы садитесь за стол, мы быстро, - обратилась я к Антону Павловичу, который с нескрываемым интересом слушал и смотрел на меня.

Видно было, что ему хочется обо всем расспросить, но пока он молчал, не хотел это делать при Насте.

А я в другой комнате за ширмой поставила горшок, рядом на столике приготовила кувшин с водой и полотенце, а потом принесла туда Андрея и вышла, чтобы его не стеснять. Он быстро сделал свои дела, а потом я позвала Настю с Марфушей. Антон Павлович тоже пришел к нам и попросил посмотреть, как я буду все делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я взяла девочку за руку и позволила ей обойти комнату, все посмотреть, выбрать для себя салфеточкуиз разложенных мною, а потом повела ее за ширму. Там я незаметно сняла с нее штанишки, подвела к горшку и посадила ее. Девочка почти этого не заметила - она заинтересованно рассматривала рисунок ширмы и теребила в руках салфетку.

- Ну что, господин учитель, что надо сказать при этом?

- Пись-пись-пись,- засмеялся мальчик, и мы тоже заулыбались. Марфушка тоже улыбнулась, но делишки благополучно сделала.

- Настя, вынесете горшок в клозет, вы знаете, где то?

- Знаю, все сделаю,- подхватилась женщина.

- А мы теперь будем умываться. Давай сначала ты, - обратилась я к мальчику, посадив его на стульчик и поставив поближе тазик. Какая-то мысль еще раз мелькнула у меня в голове про кресло на колесиках, в котором могли сидеть и передвигаться такие дети. Надо потом спросить, есть ли такие и приобрести для мальчика.

Я потихоньку лила воду на руки мальчика и приговаривала:

Водичка-водичка,Умой мое личико,Чтобы глазки блестели,Чтобы щечки краснели,Чтоб смеялся роток,Чтоб кусался зубок (русская народная потешка).

Андрюша улыбнулся, но умылся быстро и толково, а потом тоже самое он помог сделать и девочке - и поливал воду, и повторил слова потешки. Марфуша с удовольствием умылась, и не важно, что часть воды пролилась - самое главное, что она старалась сделать это сама. Мать стояла рядом и с улыбкой сквозь слезы смотрела на усилия девочки.

Умытых детей я усадила за стол и налила им каши, только под тарелку Марфуши я подстелила чистую салфетку, чтобы не запачкать скатерть. Андрюша поел быстро, а потом, глядя на девочку, которая половину каши не доносила в рот и неправильно держала ложку, стал ей помогать уже без моей подсказки.

Глава 14. Командовать парадом буду я!

Мать и лекарь только с удивлением смотрели на эту картину, но молчали, а пили чай и ели кашу, которую я поставила перед ними. Зная, что Антону Павловичу пора возвращаться в лечебницу, я, извинившись перед ними, вышла в соседнюю комнату и быстро переоделась в уличное платье и даже нашла шляпку, которая хоть и заставила меня улыбнуться, но была довольно симпатичной и шла мне.

- Итак, господа-товарищи, слушаем мои команды - ты, Андрюша, остаешься на хозяйстве. Займи Марфушку, покажи ей своего Буцика, другие игрушки, порисуй сам и дай и ей карандаши и бумагу, пусть пробует тоже рисовать, как умеет.

- Вы, Настя, пожалуйста, дайте еще Андрею попить и если голова будет сильно болеть, можно ему порошок. Надо все убрать со стола, потом мы с вами уборку начнем в комнатах. И приготовьте к обеду гуляш и картошку- пюре, а уху позже сварим. Сможете?

- Конечно, не переживайте, Мария Ивановна, все сделаю,- заволновалась женщина.

- Значит, она знает, кто я, проще общаться будет. И раз ей Андрей доверял и оставлял с ней мальчика, значит, и я могу быть спокойна,- подумала я.

- А мы с вами, Антон Павлович, поедем вместе - вы в клинику, а я за кроватью и другими вещами.

- Слушаюсь, мой начальник!- шутливо отдал честь лекарь и мы засмеялись.

Я подошла к креслу и, делая вид, что поправляю вещи, достала припрятанную сумочку. Вот теперь можно и ехать, и мы вышли во двор.

За нами из квартиры вышмыгнула и Аннушка, но в этот раз в потупленными глазками, скромно одетая, видно, пошла белье стирать в полицейскую часть. Подъехала коляска и мы уселись в нее. Тут уж мужчина не выдержал и начал разговор:

- Вы меня ещё раз поразили, уважаемая Мария Ивановна! Как Вы лихо всех построили! Как мне не хватает такой помощницы и командира! Замечательно!