Совокупность ошибок (СИ) - Ник Фабер

не увижу чего-то подобного.

То, что лежало на столе больше всего напоминало ужасную пародию на некий конструктор, из которого при желании можно было бы собрать человеческое тело. Левая рука, была оторвана около плечевого сустава. Правая нога, которую очередь из крупнокалиберной импульсной винтовки отделила от тела, разорвав бедро. На правой руке не хватало кисти и части предплечья, которые лежали рядом с телом. Весь торс был покрыт отверстиями от попаданий в него высокоскоростных дротиков из импульсного оружия. Некоторые были лишь поверхностными. Другие же прошли тело на сквозь. Даже со своего места Эйхарт видел разницу. Там, где его люди наконец смогли добиться результата, им пришлось использовать куда более тяжёлое оружие, нежели лёгкие импульсные карабины.

-Что скажете?-Спросил Ричард, отведя взгляд от приступивших к своей работе сотрудников лаборатории, и посмотрел на стоявшего рядом учёного, который буквально пожирал глазами происходящее внизу.

-Это невероятно. Я никогда не думал, что увижу одного из «них» своими глазами. Я бы даже сказал, что это одна из самых потрясающих вещей, которые я видел в своей жизни…

-Эта дрянь,-чуть ли не прорычал Эйхарт,-убила одиннадцать моих людей и тяжело ранила ещё восьмерых. Двое из них могут не выжить. Так что я буду вам крайне признателен, если вы не будете так радостно восхвалять… «это».

На его лице проступила самая настоящая ярость и злость, которая буквально стёрла улыбку с лица Лазарева. Он смущённо кивнул, и не выдержав взгляда, вновь повернулся к стеклу.

-Простите. Я этого не знал.

Глубоко вздохнув, Эйхарт заставил себя успокоиться. Он понимал, что учёный ни коим образом не был причиной его злости. Лазарев был прекрасным представителем своей породы. Гениальным учёным-кибернетиком. Одним из тех, кого называли настоящим светилом науки в своей узкоспециализированной области. Такие люди как он, зачастую проводили всю жизнь внутри собственноручно построенной ими же «башни из слоновой кости». Они наблюдают мир через призму своих интересов, сконцентрированных вокруг работы всей их жизни. Люди подобные Лазареву редко пытались смотреть на мир шире, чем это было им необходимо, упуская всё, что не входило в список их интересов, считая это лишь недостойными своего внимания помехами.

Тем не менее, после слов Эйхарта, Лазарев хотя бы сделал вид, что умерил свой энтузиазм и Ричард был ему за это благодарен.

На их глазах сотрудники лаборатории приступили к вскрытию лежавшего в контейнере тела. По команде одного из них с потолка над контейнером появились манипуляторы автоматического хирурга. Тонкие, удивительно подвижные «руки» распустились словно побеги дьявольского цветка и сразу же приступили к своей жуткой работе. Они были оснащены всем необходимым для предстоящей операции.

-Итак, что вы можете сказать доктор?

-Пока только мои домыслы. Вы должны понять, что пока я не проведу полноценного исследования, то не смогу дать вам какую-либо конкретную информацию.

-И всё же?

Лазарев коснулся «умного» стекла. На нём тут же спроецировалось окно, где показывалась детально увеличенная картинка происходящего в лаборатории. Специальные датчики отреагировали на движения его зрачков, уловив направление взгляда учёного и показывали в данный момент именно то, на что смотрел Лазарев.

-Во первых, это невероятный уровень интеграции аугментаций. Присмотритесь сюда,-он направил свой взгляд на грудь того, что когда-то носило имя Герберта Нойнера и изображение перед ними увеличилось. Лазарев коснулся пальцем нескольких мест, указывая на что именно Эйхарт должен был обратить внимание.-Вот здесь. И вот тут тоже. Видите? То, что находится перед вами, ни что иное как подкожная броня из полимерных металлов.

Ричард посмотрел на увеличенное изображение, которое проецировалось на стекле. Доктор был прав. Под внешним покровом, который был абсолютно не отличим от настоящей, человеческой кожи, проступил блестящий металл.

Сотрудники лаборатории приступили к вскрытию грудной полости. Автоматический хирург буквально прорезался лазерным скальпелем через то, на что указал Лазарев. Учёный вновь коснулся пальцами стекла и перед ним появилось системное меню управления. Подобные системы использовались во многих научных центрах, позволяя наблюдателям следить за процессом во всех его подробностях и Алексей был прекрасно знаком с её функциональными возможностями. Появилось ещё одно полупрозрачное окно, на которое передавались данные с рентгеновского аппарата.

-Взгляните сюда. Этот… этот человек подвергся масштабной кибернетической реструктуризации,- Лазарев переключил изображение с рентгеновского на режим терагерцевого спектра, который давал более детальную картинку внутренних органов и изменений, которые произошли с объектом.

-Видите?-Его палец указал на некое подобие мелкоячеистой металлической сети, в которую органы словно были обёрнуты.-Все внутренние органы объекта, которые остались, теперь защищены этим материалом. Скорее всего это нечто вроде дополнительной защиты, на тот случай если внешняя броня не справится. Я готов поспорить на свою учёную степень, по крайней мере на одну из них, что эта сеть ещё и способна к самовосстановлению, если ей не был нанесён критический урон. И это не единичный случай. Позвоночный столб. Головной мозг. Всё, что осталось человеческого в этом субъекте, было защищено по максимуму.

С каждым словом учёного на стекле перед ними появлялись изображения, которые подтверждали его слова.

-Конечности заменены на модульные протезы с интегрированным вооружением, как я понимаю. Если к их конструкции подошли с той же степенью дотошности, то я уверен, что и там будет много интересного.

-А что будет «во вторых», доктор?

Вопрос Эйхарта сбил поглощённого новыми данными Лазарева с толку.

-Простите?

-Вы сказали «Во первых». Что будет дальше?

Алексей покачал головой.

-Во вторых,-наконец сказал он после полуминутного молчания.-То что мы видим невозможно,- медленно произнёс он.- По крайней мере так считалось раньше.

-Невозможное лежит прямо перед вами, доктор,-ответил Ричард и в его голосе вновь прорезались раздражённые нотки.-То, что вы называете невозможным, убило одиннадцать моих оперативников. Невозможное, доктор, прямо замешано в том, что я могу охарактеризовать не иначе, как воровство государственной информации. И я буду очень признателен, если вы объясните мне, как такое получилось…

***

Эйхарт покинул лабораторию через пол часа. Спустя тридцать или около того минут он просто бросил попытки получить от учёного хоть какую-то складную информацию. Чем дальше заходили сотрудники лаборатории в своей жуткой работе, тем сильнее разгорались глаза Лазарева. В конце концов, доктор потребовал, чтобы его допустили к работе с «образцами». Он буквально завалил Эйхарта технической информацией так, что в какой-то момент его слова стали терять для Ричарда хоть какое-то значение. Эйхарт в любом случае дал бы ему доступ к тому, что осталось от Герберта Нойнера, но прежде хотел увидеть его реакцию.

К сожалению, как он и ожидал, получить какую-то определённую информацию сразу, не удалось. Эйхарт знал, что именно так и