Рейтинговые книги
Читем онлайн До чего ж оно все запоздало - Джеймс Келман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 74

ладно. Покурить бы, вот это было бы здорово. Сэмми останавливается и снова трогается в путь, потому что самое лучшее – идти, а не вставать через каждые несколько ярдов, это уж глупость, просто гребаная глупость, друг, точно тебе говорю, ты лучше иди себе, а там будь что будет, потому что, когда идешь, не останавливаясь, внутри тебя зарождается этакий ритм, и он вроде как помогает, на хер, идти и не останавливаться, не так чтобы широким шагом, но достаточным, ну просто достаточным, чтобы идти себе да идти, ты вроде как приводишь себя в такое состояние или что, и голова у тебя занята, занята вот этим самым и ничем иным, кроме правды, друг, вот как оно бывает, правда и ничего, кроме правды, и тут ты нащупываешь пустоту, но это всего лишь дверной проем, только проем, несколько мгновений в темноте, и рукам твоим на пару секунд кажется, ну все, на хер, приплыли, а потом вот она, туточки, следующая стена, прямо за проемом, теперь порядок, хорошо еще, что он позавтракать успел, фараоны покормили.

Вот и давай, одинокий ковбой, вали, э-ге-гей, Сильвер[5]

Главное, завтраком-то они не всегда кормят, это уж они там сами решают, дать тебе завтрак или не дать, иногда и не дают, так голодным и остаешься, просто голодным, так что ладно, хорошо, это тебе здорово свезло, сходил на скок, сходил на скок

Что-то вроде песенки:

сходил на скок, сходил на скоксходил на скок, сходил на скоксходил на скок, сходил на скок

Ранним утром в Рождество, такая, примерно, мелодия. Да какая такая, мать твою, ранним утром в Рождество? Ни кия Сэмми вспомнить не может, ни кия, ранним, мать его, утром в Рождество. Но ведь была же мелодия, точно была; а какая? Потому что мелодия была точно, это ж тебе не поговорка, не долбаный стишок, друг, не стишок, это песенка, ты ее сам же и пел; значит, должна быть мелодия. Вот же херня

штаны подтяни

и прибавь шагу, прибавь шагу

Ладно, короче говоря, с головой у Сэмми хреново, поэтому из нее всякое вылазит, необязательно хорошее. Замудохали парня, вот так вот можно сформулировать, замудохали, так что дальше тянуть эту резину смысла нет никакого. Хочешь, чтоб все по честному, так? ну, пусть все так и останется, пусть, на хер, так и останется, и нечего к нему лезть, знаю, о чем говорю; какого хрена, дайте мужику передышку, иногда самое лучшее просто принимать все как есть.

Отъебись, короче.

Вот же суки сраные, друг, точно тебе говорю, долбаные мозги, им, на хер, сразу все подавай; я же ей сердце отдал, так ей нужна еще долбаная душа; эй, ты давай, шагай, шагай, на хер; и твою мамашу тоже, шагать-то уж все умеют. Суки. Да нет. Злиться без толку, злиться не стоит. Если он еще и обозлится, это уж будет полный кошмар, точно тебе говорю, ты же видал этих мужиков, друг, ну, которые выбыли из игры, как они иногда стоят где-нибудь в людном месте, стоят-стоят, и вдруг, бабах, крыша набекрень, и они начинают реветь, орать на окружающих мудаков. Без всякой причины. И ведь никто из них зрения не терял; просто у них нервишки поехали, друг. И все, им кранты. А Сэмми у нас храбрец.

А что, справляется ведь, делает, что задумал. Так что списывать его еще рано все-таки. Да, мерекалось ему то да се, но не так уж и много, не так уж, если подумать. Он вроде как ждал этого, ну и опять же, когда оно началось, сразу и прекратил. Знавал он когда-то одного малого…

Какого хера, шутишь ты, что ли? да он таких сотни знал, целые сотни: мужиков, которые все держали в себе, держали, пока их не пробивало, таких в любом дурдоме навалом. Только тот малый жил не в дурдоме, а в общежитии, ну то есть, так оно называлось

Да ну их в жопу, друг, истории, истории, жизнь полна историй, они для чего нужны – чтобы помогать выпутываться из неприятностей, когда ты по уши в дерьме, тут они и приходят тебе на выручку, че мы еще в жизни узнаем? Истории, у Сэмми их полна башка, он в свое время всяких козлов повидал; не то чтобы он такой уж старый, нет, ему всего тридцать восемь, просто он выглядит старше своих лет, такая уж у него жизнь; да, если раскинуть мозгами, такая у него жизнь

в общем, не хуже, чем у любого другого долдона. Ничуть не хуже. Ты просто сражался все время, вот чем ты занимался, друг, все время сражался, а что ты еще мог делать? Да ничего. Если подумать, так ничего. Много ли тебе надо-то. Покурить бы, это да, покурить смерть как хочется. Эти мудаки, решившие, будто он пропившийся ханыга, здорово промахнулись. Ни хера они не поняли; ему даже мысль о выпивке, друг, в голову не приходит, ему бы покурить и все, только посмолить; ну да ничего, если не удастся разжиться сигаретой, значит, придется дотянуть до времени, когда удастся, и все будет нормально, покурит и сразу об этом забудет, так оно всегда и бывает, хочешь чего-нибудь, ну сил нет, а получишь и сразу думать о нем забыл, о том, как тебя желание распирало, забываешь и все, получил свое и выкинул из головы. На веки вечные. И даже не вспомнишь никогда – до следующего раза.

Может, и впрямь стоило отправиться в «Глэнсиз». Чем не идея? Непременно же найдется там какой-нибудь мудак, который одолжит ему пару фунтов; да тот же долбаный старина Моррис, который за стойкой торчит, раздражительный старый ублюдок, даже он помог бы Сэмми, точно, на хер, помог бы. Но не со зрением, друг, знаю, что говорю, не с гребаными глазами! исус христос всемогущий! Ладно, угомонись. Движение тут жуткое, ему еще улицу переходить, а как ее перейдешь, ни единого шанса, в одиночку-то, ни хера, невозможно, в жопу; исключено.

Терпение это добродетель, правильно говорят.

Терпение. Ну, где вы, ублюдки? Он принимается постукивать пяткой по бордюрному камню, почему-то опустив голову пониже. Я слепой, говорит он на случай, если кто-то есть рядом. Да ведь должен же кто-нибудь быть. Только бы не легавые. Терпение, ты должен ему научиться. Научиться просто стоять здесь, как проклятый. Как это там поется?.. Какое, на хер, поется, друг, куда тебя опять понесло?

Ну, наконец-то, голоса. Он снова постукивает по бордюру. Вы не могли бы перевести меня через улицу? спрашивает.

Что?

Я ничего не вижу.

Я слепой.

Ты слепой?

Ага.

Сэмми слышит, как мужик посапывает, вроде как пытаясь понять, правда это или нет. Палку я дома забыл, говорит Сэмми.

Ладно, друг, хорошо, подожди минуту, пока свет не сменится… Потом он шепчет что-то и кто-то отвечает ему, тоже шепотом. И у Сэмми сдают нервы. Он вдруг жутко пугается. Снова шепот. В чем дело, исусе, голос словно бы знакомый, вроде как он его знает; а это плохо, друг, охеренно плохо: это ж может быть какой угодно мудак. Любой, друг, знаю, что говорю.

Тут мужик стискивает левое запястье Сэмми и тянет: сюда, приятель… Сэмми сводят с тротуара, он пытается совладать с ногами, совладать со своими ногами, сообразить, как ему идти, но не может выровнять шаги, не может управлять ими, приходится приноравливаться к этому мудаку, идти, как идет он. Рядом еще какие-то люди, точно, он их слышит. Слышит, как они переговариваются или еще что, вроде шелеста какого-то жуткого ветра, этакий сквознячок или как там, но громкий, это голоса, голоса, словно приносимые ветром, но совсем рядом с ним, друг. Христос всемогущий, христос всемогущий, тебе вспоминаются все ублюдки, с какими ты когда-либо цапался, за многие годы, это ж может быть любой из них, любой долбаный дрочила

Ты в порядке, приятель?

Ага.

Он притормаживает, снова идет. И врезается в этого малого.

Мать твою!

Прости, я это… Исусе, он вроде как кланяется, кланяется, представляешь?

Ладно, не переживай, говорит малый.

Да я ничего.

Бурчат чего-то. Он все слышит.

Ну, вот, тут край.

Хорошо.

Нащупал?

Ага. Сэмми вступает на тротуар и не останавливается, пока не добирается до стены; а это и не стена никакая, магазинная витрина, ладонь касается стекла; он запыхался; ах, мать, выдохся, измотался полностью, будто марафон пробежал. Долбаная нервозность, сплошные нервы. Особенно после того, как чего-то сделал. И ведь всякий захлебанный раз. Мускулы стягивает; все стягивает, всякий раз; ну просто все напрягается, на хер, каждая часть твоего уделанного организма. А ему же еще одну улицу переходить, теперь-то понятно, где он, ну, то есть, он так думает, там еще улица за углом, ему надо за угол свернуть, вот щас уйду с этого долбаного места и сверну, во имя исуса-христа всемогуще задроченного. Машины-то как ревут. Ну-ну-ну-ну, охереть можно, чтоб я, к перематери, сдох

исусе, ладно

Бурчат-бурчат. Где-то совсем рядом. Люди проходят мимо. Да и шли бы все они на хер.

Господи-господи, он на мели, просто-напросто на мели. Ублюдки. Суки драные. Шуточка, а? мать их. Ублюдки. Это я про фараонов. Сэмми, на хер, знает, что к чему. Он все, на хер, знает. Глотает слюни, во рту пересохло, он кашляет, мокрота, наклоняется сплюнуть на тротуар. Он все еще стоит у витрины. Но теперь отталкивается от нее. Стекло отвечает каким-то стоном. Шаг в сторону. Покурить бы, обалденно хочется покурить, и присесть, отдохнуть. С ума сойти, друг, ну полная долбаная дьявольщина.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 74
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу До чего ж оно все запоздало - Джеймс Келман бесплатно.

Оставить комментарий