У Ромео был пистолет - Диана Лилит

Ривером лицом к лицу, вместо того чтобы забрать его вместе с родными, она выбрала его в качестве своего посла. Смерть вселилась в его тело и душу и заполнила мраком. Она управляет им, как марионеткой.

Индия гладит Ривера по спине и плечам. Он прижимает ее к себе в ответ.

Один взгляд – она поддается импульсу и целует его.

Ривер отвечает ей, сначала спокойно и податливо, а затем разгорается, как костер на ветру, оставляет засосы на шее и возвращается к губам. Подхватывает Индию на руки, не прерывая поцелуя, она обвивает ноги вокруг его бедер. Ривер опускает ее на стол, быстро расстегивая рабочую форму.

Индия не хочет ждать, она хватает его за волосы и вновь притягивает к себе, целуя с еще большим желанием. Это то, о чем она так долго мечтала, но не хотела признаваться. С самого первого дня работы он привлек ее внимание. Но развитие отношений представлялось ей иначе: более долгим, более трудным и, возможно, безответным. А теперь она тут, с ним, так быстро, почти внезапно.

Жизнь порой слишком непредсказуема, если дело касается твоих желаний.

Глава десятая

Сладкий привкус свежей черешни смешивается с тяжестью крепкого рома. Кристина ненавидит его. Но только он помогает ей опьянеть до потери памяти. Слезы скатываются по щекам со скоростью дождевых капель на стекле мчащегося автомобиля. Кристина считает, что ее жизнь никогда не станет прежней.

Ее изящные ноги странно скрещены, а спина изогнута в неестественном положении. Голова запрокинута, отчего она давится собственными рыданиями.

Даника сидит перед ней абсолютно ровно, со стойкостью балерины. Ее глаза устремлены на Кристину, но лицо не выражает никаких эмоций. Тонкие пальцы перебирают темные ягоды, выбирая самую жесткую на ощупь. Ей хочется что-то сказать, но слишком страшно. Кристина на редкость импульсивна и взволнована.

– Лучше бы я никогда не появлялась на свет! Лучше бы я никогда не знала тебя! Даника, мне так плохо. Я хочу умереть! – с новой силой начинает кричать Кристина. Она ожидает какой-то реакции от лучшей подруги, но та не подает ни звука. – Почему? Почему ты не спрашиваешь, что случилось? Неужели тебе абсолютно наплевать?! Я не могу этого произнести. Я никогда не смогу сказать сама!

Кристина сползает с кресла на пол и хватается за острые коленки Даники.

– Что случилось, Кристина? – стараясь сохранять спокойствие, спрашивает Даника. Но голос предательски дрожит. Ей слишком страшно услышать причину истерики подруги. Если ее брат опять совершил что-то ужасное, ей будет нелегко.

Кристина смотрит на нее, а затем продолжает болезненно всхлипывать.

– Леон сказал, что та ночь была ошибкой, – выдавливает она.

Даника с успокоением выдыхает, делая очередной глоток рома, смешанного с ванильно-вишневой газировкой.

– Я предупреждала тебя.

– И что? Что с того? Это все, что ты можешь мне сказать? – возмущается Кристина.

– Мне жаль, но я правда не знаю, чем сейчас тебя успокоить. Это Леон. Для него в аду уготовано особое место. Он не думает о своих поступках, пока они не ударят по его моральному и физическому благополучию, – говорит Даника, кушая черешню.

– Это гребаный позор. Со мной еще ни один парень так не поступал. А ты сама знаешь, сколько у меня их было, – злостно шипит Кристина.

– В ту ночь ты была слишком пьяна, чтобы соображать. Он тоже был под чем-то. Пройдет неделя, Леон и не вспомнит, что такая ситуация была, тем более никому не расскажет. Ведь в этом нет ничего необычного.

– Глупо получилось. Я же начала домогаться его, как оголодавшая нимфоманка. Если бы ты пришла тогда домой, ничего бы не было, – уже более спокойно говорит Кристина.

– Я не знаю.

– Не знаешь чего? Где ты вообще была? Опять в компании этих говнарей, которые курят электронки? – хмурится Кристина.

Эти слова вызывают у Даники приступ смеха.

– Нет, не с ними.

– У урода Джетро? – продолжает спрашивать Кристина.

– Джетро красив. Но нет, я была не у него.

Кристина раздраженно вздыхает.

– Ладно, неважно. Но ты должна была вернуться домой, тем более если Леон сказал, что я валяюсь у тебя в комнате в полубессознательном состоянии.

Даника касается небольшого шрама у себя на запястье и улыбается. В такие моменты ее переполняет легкая ненависть к лучшей подруге. Даника искренне не понимает, почему она должна была возвращаться домой ради пьяной Кристины, которая получила то, что хотела. Почему она должна следить за ней? Почему должна ради нее каждую ночь таскаться в теперь уже ненавистный клуб? В глубине души Даника незаметно для самой себя чувствует некое удовлетворение, оттого что сейчас Кристина страдает. Она слишком часто вызывала у нее раздражение своим глупым и эгоистичным поведением. А этот маленький шрам подкрепляет ее полупрозрачную злость.

День, когда она поцарапала ее канцелярским ножом, до сих пор всплывает в памяти Даники, стоит ей только закрыть глаза и провалиться в сон.

Она снова в доме Кристины, в ее комнате. Им по пятнадцать лет. В глазах Кристины слезы и ненависть. Даника выглядит слегка обеспокоенной, но серьезной. Одна фраза: «Да, я действительно влюбилась в твоего отца» – и Кристина берет с рабочего стола нож с розовой пластмассовой ручкой, хватает дернувшуюся было Данику за руку. Удар, визг, Даника поскальзывается и падает на пол. Кристина в ужасе опускается рядом с ней и кидает чертов ножик под кровать. Ее подруга лежит лицом вниз, тонкой рукой размазывая кровь по идеально сияющему паркету и пытаясь подняться.

В глазах Кристины ужас и сострадание. Она думает, что нанесла Данике тяжелую травму. В голове проносятся страшные, по-детски глупые мысли: «Вдруг она умрет? Это неправильно! Меня убьют ее родители! Я ненавижу ее! Мне так жаль». Даника медленно поднимается с пола и ровно усаживается, упираясь спиной в кровать Кристины. Она судорожно рассматривает порезанную руку. Крови много, но рана и впрямь несерьезная. Даника начинает рыдать. Казалось бы, вместе с появившейся кровью вышли и все накопленные эмоции замкнутой в себе девочки. Кристина никогда не видела ее в таком состоянии. Но мгновение жалости снова сменяется обидой: «Тебя никогда никто