Половой рынок и половые отношения - Матюшинский Александр Иванович

Первенство жены

Но оставим это в стороне. Нам важно определить не это, а само положение «содержанки при муже», а также и степень ее приближения к проституции.

«Содержанки при муже» — это явление прямо противоположное отмеченной нами торговле женами. Как там инициатива, а, следовательно, и вина падает на мужчину (мужа) — так тут виновницей является женщина. Как там физически и нравственно муж давит жену, так тут жена если не физически, то нравственно терзает мужа, стремясь к целям наживы или честолюбия.

Вот, например, муж — человек вполне порядочный, нравственно щепетильный, но слабохарактерный, — любовь к жене захватила его всего. А она всем известная прожигательница жизни, счета ее портнихи посылаются сегодня к одному, завтра к другому, через неделю к третьему покровителю. Муж не может не видеть этого, он чувствует, что и для других поведение его жены не тайна, но не имеет силы даже сказать ей об этом и только старается хоть сколько-нибудь восстановить ее репутацию в глазах других.

— Она легкомысленна, это правда, — говорит он своим друзьям и знакомым, — но если бы вы знали, какая у нее добрая душа! И как она любит меня! Когда я болею, она вся измучается, не спит, не ест, не пьет.

Бедный, жалкий человек! Он старается уверить в непорочности жены часто тех, которые покупали ее, покупали грубо, с предварительным установлением цены: за столько-то!

Эта женщина в особенности типична своей продажностью, а поведение ее характерно. Она вращается в лучшем обществе и в то же время прямо таксируется на бирже разврата, всякий знает, что ее можно купить за столько-то. Все это знают, что называется, взасос рассказывают друг другу о ее похождениях, — но и только, она принята везде, продажностью ее, в сущности, никто ни гнушается. В сущности, даже и разговоры о ней не касаются ее продажности, а отмечается главным образом откровенность ее поведения.

Вышла из театра, села с ним в коляску и поехала в гостиницу. Могла бы отойти от театра и там где-нибудь сойтись. А то при всех.

В преступление ей ставится только то, что она едет на разврат при всех, — а то, что она, имея мужа и вполне сносное обеспечение, все же торгует собой, — в вину не ставится. Это в порядке вещей, красота женщины вообще продажна, она предмет рынка, как и всякий другой товар. И это потому, что кроме красоты, буржуа известного сорта не ценит в женщине ничего, чисто человеческие достоинства ее не имеют спроса, с ними — «без дел», как говорят биржевики. Женщина, таким образом, вынуждена или остаться вне внимания мужчин, отступить и дать дорогу другим, или же воздействовать на окружающих своей красотой и только красотой. Женщина исключительно сильная, конечно, не подчинится этому режиму и скорее останется одинокой, вне общества, но ведь исключительно сильных, ставящих свое человеческое достоинство выше радостей жизни, немного, они редкость. Рядовая же женщина поневоле идет в уровень со всеми, т. е. помощью красоты добивается успеха в обществе. А так как красота требует рамки, которая требует денег, то и кончается тем, что красота и ее обладательница делаются рыночной ценностью.

Кто тут виноват — женщины ли, подлаживающиеся ко вкусам мужчин, или мужчины, разряженную красивую куклу предпочитающие человеку?

Любовь-товар

Вероятно, и те, и другие, а еще вернее весь строй жизни, основанный на стремлении к наживе, к успеху с помощью денег. Деньги — и сила и средство приобретения всего, что необходимо для человека, не исключая и потребности любить и быть любимым. Этот взгляд на деньги твердо установился и принимается, как вполне доказанная истина. А поэтому часто такой поклонник денег почти не знает иной любви, кроме купленной, иначе говоря, фальсифицированной. Он покупает женщину и думает, что это и есть любовь, что другой какой-нибудь и не существует совсем. Даже при заключении брака этот взгляд не терпит больших изменений. Мужчина весьма точно усчитывает выгоды брака.

«Содержание жены мне будет стоить столько-то (предположим, 1000 р.), да приданое ее даст процентов тоже 1000 руб. Сделка без барыша и убытка, — подождем».

Привыкший к продажной любви, он ни о чем больше не думает; жена ему нужна только, как самка, и в таковом своем качестве никаких преимуществ перед другими не имеет. Красивая невеста и одинаково красивая содержанка сравниваются только по сумме, необходимой на их содержание. На счет невесты ставится даже довольно солидный минус в виде могущих быть от нее, как будущей жены, детей, которых нужно воспитывать. Словом, буржуа тут высказывает свою обычную деловитость, уменье «учесть» все выгоды и невыгоды положения. Это исключительно деловой человек, везде и во всем, кроме «дел» он ничего не признает, на остальное у него нет времени, в том числе и на правильное сношение с женщинами. Случайно он встречается с женщиной или девушкой, видит, что она ему нравится больше других, ему с ней хорошо, лучше, чем с другими, есть что-то в ней, что его привлекает, притягивает. Всякий другой, не столь верный поклонник современного строя, в таких случаях старается продолжать знакомство, войти в душевный мир девушки и или разочароваться или же убедиться, что любит и любим, и кончить браком. Но у дельца нашего времени этого почти не бывает, он посмотрит на такую девушку и отойдет:

«Некогда возиться. Выйдет что или не выйдет, а время потеряешь. Лучше купить».

Даже и то, что называется интрижкой, чрезвычайно у него упрощено. Он начинает свои ухаживания с предложения поужинать, что, собственно, равносильно предложению вступить в любовную связь. Вся процедура, значит, начинается и кончается в один день и даже несколько часов. В случае же отказа ужинать «влюбленный» просто отходит и предлагает то же самое другой:

«Заплатить я готов, а возиться с тобой — слуга покорный!»

И действительно, если встать на известную точку зрения, т. е. ценить в женщине только ее внешнюю оболочку, то нет смысла гнаться за недоступной и тратить на нее время, когда можно скорее удовлетворить свое желание с другой, более доступной.

Ведь оболочка у всех по существу одинакова, разница только в форме, а поэтому не может быть предпочтения одной красивой женщины пред другой красивой же женщиной.

Так оно и бывает, оценивается только и только красота и характер этой красоты. Южане, те же кавказцы, например, отдают предпочтение блондинкам перед брюнетками и уже никакая конкуренция между блондинкой и брюнеткой невозможна. Даже некрасивая блондинка с успехом конкурирует с красивой брюнеткой, хотя бы последняя, кроме красоты, обладала еще всеми совершенствами ума и сердца.

Северяне, напротив, предпочитают брюнеток почти в той же степени.

Просто до чрезвычайности. Выбор по масти, как у сельских хозяев — красный бык всегда ценится двумя-тремя рублями дороже белого или пестрого. Преимущество «серых в яблоках» тоже можно поставить на одну доску с преимуществом блондинок на юге и брюнеток на севере.

Выезд — и любовь! И то и другое подбирается по масти, причем от первого требуется даже больше, чем от второго. Выездные «серые в яблоках» должны быть еще и рысистыми, а для любви требуется только блондинка или только брюнетка, хотя бы умственно и «не рысистая».

Скотство какое-то, а не любовь!

Содержанки-горничные

На фабриках и заводах управляющие, их помощники и вообще высшие служащие, кроме жалованья, получают еще от хозяина квартиру с отоплением, освещением и обстановкой, и две прислуги. Обычай, несомненно, хороший и зиждется на добрых намерениях со стороны хозяев, — обеспечить служащим вполне удовлетворительное существование: без нужды, спокойно и удобно. Но ведет этот обычай далеко не к хорошим последствиям. Для семейного человека две прислуги не лишние, им хватит дела, но холостой вполне обходится одной, а другой дает особое назначение.