Проклятие скифов - Сергей Пономаренко

Октамасад, не любивший ни городов, ни эллинов, отказался посетить царский дом в Ольвии. Он считал города ловушками для скифов, которых спасло при вторжении персидского войска Дария то, что все их добро и семьи все время могли перемещаться вслед за войском. Он не сомневался: как только скифы начнут селиться в городах эллинов или строить свои, сразу же могучий персидский шах предпримет новый поход против скифов, чтобы отыграться за неудачу Дария I. Октамасад сообщил, что только отдохнет несколько дней перед дальней дорогой за пределами города и отправится в путь. Скила не огорчил отказ брата — он был этому только рад, иначе не чувствовал бы себя свободно с Иридой, каждый раз придумывающей для него какую-нибудь новую забаву. Да и щеголять в эллинском убранстве перед братом было неловко, а он все больше привыкал к этой свободной одежде, более предпочтительной в жаркий период.

Но было одно очень важное обстоятельство, которое внушало тревогу царю. Перед самим отъездом в Ольвию он посетил жреца Арсака, чтобы узнать свое ближайшее будущее. Выслушав просьбу царя, жрец разжег священный костер, и когда появилось высокое пламя, бросил туда щепотку какого-то порошка. Сразу заклубился серый дым, вызвавший у царя кашель, а вот жрец, сидя на корточках, жадно вдыхал его, покачиваясь. Жрец стал перед костром раскладывать прутья, нарезанные из тамариска, что-то при этом напевая, но слов Скил, многократно участвовавший в подобных гаданиях, как ни пытался вслушаться, не мог разобрать. Однажды он поинтересовался у жреца содержанием этих песнопений. Жрец с удивлением посмотрел на него и сказал, что слова идут изнутри и сам он их не знает. Они рождаются и тут же умирают, чтобы при новом ритуале воскреснуть вновь.

Жрец раскладывал прутья по отдельности, перекладывал их, затем собрал вместе и, вытаскивая по одному, стал предсказывать:

— Тебя и твое царство ожидает удача и процветание, но только в том случае, если ты откажешься от намеченной поездки в чужой край, где тебя ожидают бесславие и гибель.

— Мне нужно повременить с поездкой? На какое время мне нужно ее отложить?

Жрец снова стал перебирать палочки, затем сказал:

— Тебе нужно вообще отказаться от нее. То место, куда ты собираешься, рано или поздно убьет тебя!

Скил вздрогнул. В его памяти промелькнула любящая и страстная Ирида, большой светлый дом с грифонами. Затем ему на ум пришло, что многие из скифов не одобряют этих длительных поездок царя в эллинский город, и в нем проснулась ярость. Он одним движением руки смешал палочки в одну кучу.

— Ты не умеешь гадать, жрец. Или говоришь то, что хотят сказать многие, но боятся. Кто вложил эти слова в твои уста?

Жрец пожал плечами. Он продолжал сидеть на корточках и словно не замечал гнева царя.

— Эти слова идут от наших богов. Они предупреждают смертных об опасностях на их жизненном пути.

— Царь — это тебе не обычный смертный!

— Ошибаешься, царь. Для богов нет разницы — царь ты или простой человек.

Скил в гневе ушел от жреца. Успокоившись, он задумался над его словами и вновь усомнился в них. Жрец предсказал ему, великому царю, победителю агафирсов, которых не могли одолеть Иданфирс, Аргот, Ариапиф, позор и гибель? Возможно ли это вообще? Он расправился с могучим жрецом Матасием, и все покорились его воле — значит, так должно быть! Он царь, все трепещут, лишь услышав его имя. Никогда скифское царство не было таким сильным и сплоченным, как при нем, а этот жалкий жрец предсказывает позор и бесславие?! Что ему может угрожать в городе эллинов? Заговор, убийство? Но об этом жрец умолчал. Позор и бесславие? Отказаться от ласк Ириды из-за предсказания жреца? Если что и замышляют хитроумные греки, он покажет им свою силу, и они испугаются. Поэтому Скил привел с собой пятитысячное войско, расположившееся на виду у горожан. И это была только малая часть его сил. Если что случится здесь с ним — ни городу, ни его жителям, от мала до велика, больше не жить.

Члены Совета семи и в самом деле всполошились, увидев, какое войско привел с собой скифский царь, и узнав, что в лагере находится брат царя Октамасад, известный нелюбовью к эллинам. Они назначили Спартоку экстренную встречу, и Гиппатион от имени Совета потребовал от него не строить козни в отношении Скила, иначе они сами ему доложат о них. Спарток спокойно выслушал это требование и весело улыбнулся, как будто ему сообщили радостную весть.

— Какая удача, что царь варваров пришел с войском! Я боялся, что с ним будут лишь телохранители — люди безгранично ему верные, и в этом были бы сложности. И Октамасад здесь… Видно, боги на нашей стороне, раз все так отменно складывается. Мне нужно срочно повидаться с Октамасадом, уговорить его здесь задержаться.

— Ты — безумец?! — Идоменей с недоверием посмотрел на улыбающегося мужчину. — Октамасад не захочет встречаться с греком, к тому же не известно, что ему может взбрести в голову, — ты рискуешь жизнью!

— В этом случае моя вторая кровь берет верх, и для него я фракиец. Ведь он — внук царя одриссков — тоже фракийская кровь. Кто мне поможет с этой встречей?

— Я помогу, — кивнул Фоас. — Попрошу разрешения у Скила отвезти дары его брату, а ты поедешь со мной. О чем ты будешь говорить с этим варваром?

— Каждый рядовой воин мечтает стать военачальником. Октамасад находится в шаге от главенствующей роли царя, и только Скил ему помеха. Расскажу ему, как сделать этот шаг, не делая его.

— Ты говоришь загадками. Ты хочешь его посвятить в наши планы? — встревожился Алкмаон. — Он все же брат царя.

— У царей нет братьев, а есть только претенденты на царство. Но не беспокойтесь — в наши планы я его посвящать не буду. Лишь попрошу задержаться здесь, так как воздух этих мест чрезвычайно целебен — особенно по утрам.

— Ты или очень ловок, или безумен, — с неудовольствием произнес Идоменей. — В обоих случаях я не хотел бы иметь с тобой дел.

Мнения членов Совета разделились, разгорелся бурный спор. Одни предлагали изгнать Спартока и жить, как прежде, другие давали шанс Спартоку довести дело до конца. Спор решило голосование — с перевесом в один голос победили те, кто поддерживал Спартока.

* * *

После пира в честь приезда царя скифов, когда Фоас и гости удалились, Скил, разгоряченный вином, нетерпеливо схватил Ириду, собираясь поскорее предаться любовным утехам. Всегда покорная и исполнительная, Ирида вдруг попыталась отстраниться, хотя сама тяжело задышала, борясь со страстью. Скилу это не понравилось, он, схватив ее, перебросил через плечо, словно отвоеванную в бою добычу, и поспешил к широкому ложу. Она стучала кулачками по его спине и что-то говорила, но он ее не слышал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});