Кровь героев - Александр Зиновьевич Колин

черный ларец, украшенный тусклыми серебряными завитками.

«Что-то я уж слишком быстро согласился, — подумал Юрий Николаевич, вспомнив, что буквально сегодня Наташа тоже спрашивала его об этом ларце, и внезапно рассердился на себя за то, что так быстро уступил просьбе пасынка. — Это я еще посмотрю на твое поведение, а то, может, и ничего тебе не дам… Меча ты в любом случае не получишь! Он мне самому нужен».

Юрий Николаевич поморщился, ощутив внезапный приступ тошноты. Вместо приятной сладковатой коньячной терпкости во рту появился отвратительный кисловатый привкус.

«Что это со мной?» — спросил себя Лапотников, но тут он услышал негромкие, показавшиеся вдруг очень противными позывные устройства внутренней связи, и ему пришлось, взяв себя в руки, буквально заставить себя подойти к аппарату и нажать кнопку. В ответ раздался омерзительный треск и скрежет, сквозь которые донесся едва различимый, невероятно искаженный, но все же узнаваемый голос.

— Ну? Что там? — заорал Лапотников, склоняясь ближе к динамику.

— Климов.

— Пусть поднимается, — бросил хозяин и дал отбой.

Уже на последних ступеньках лестницы Саша услышал, как один из охранников говорил другому:

— Вот жмот, мать его.

— Тихо ты, — ответил ему другой, — услышит.

— Кто? Этот, что ли? Да насрать мне! Давно пора сменить все это дерьмо — не слыхать ни хрена, треск один… — сердито возразил первый. — И монитор паршивый, черно-белый, Лиц ни хера не видно, не поймашь даже, баба или мужик перед воротами стоит. Тоже мне, блин, слежение!

Стоя перед дверью и раздумывая, постучать или просто войти, Климов слышал, как второй из сидевших в холле громил успокаивал своего не в меру разошедшегося напарника:

— Да угомонись ты, Чхай, в самом-то деле, а? Чей ход, не помнишь?

Этого Климову узнать не довелось, потому что в ответ на его негромкий стук прозвучало раздраженное:

— Да!

Саша толкнул дверь и вошел в гостиную.

Разговор двух мужчин, устроившихся в глубоких кожаных креслах, в тихом прохладном полумраке самой большой комнаты лапотниковских хором, не клеился. Наверное, потому, что цели у собеседников были совершенно, можно даже сказать диаметрально, противоположными. Одному из них с самого начала хотелось забрать то, зачем он пришел сюда, и тут же уйти. Второй, напротив, не желал отдавать своему гостю шкатулку, о мече он и слышать не хотел.

Началась беседа Александра со своим отчимом на первый взгляд вроде бы даже и неплохо. Лапотникову, что называется, деваться было некуда. Из-за внезапного приступа недомогания, правда закончившегося сразу же, как только гость переступил порог гостиной, Юрий Николаевич не успел спрятать ларец и на первых порах избрал в общении с Сашей роль радушного хозяина, этакого папаши-покровителя. Узнав, что его «сын» остался фактически не у дел, Лапотников немедленно предложил Климову работу в своей фирме, на что Александр, разумеется, ответил отказом, так как совершенно очевидно предпочел бы скорее сдохнуть с голоду, чем стать объектом благотворительности директора фирмы «Лотос».

Впрочем, предложение это носило при ближайшем рассмотрении издевательский характер. Юрий Николаевич уже решил, что шкатулку не отдаст, а в крайнем случае пойдет даже на то, чтобы с помощью Чекаева и Кривцова вышвырнуть щенка, если тот решит упорствовать. Оба, и Лапотников и Климов, выпили по одной-другой рюмочке коньяку, и Саша подумал, что его отчим, пожалуй, слишком уж сильно захмелел.

«Очевидно, уже до моего прихода успел приложиться, — предположил Александр. — Что это он? За ним вроде бы пьянство не водилось? Впрочем, сколько уж я его не видел…»

Климов уже начал осознавать, что, по всей видимости, приехал зря и Лапотников ничего не собирается ему отдавать. Саша и сам не понимал, почему мысль эта вызвала в нем такую злость. В конце-то концов, кто ему этот Милентий Григорьевич? Пусть сам и обращается к этому пауку. Да куда там! Этот мерзавец наверняка заломит безумную цену, а у старика, судя по всему, с деньгами не густо, хотя друзей и знакомых в научных кругах по всему миру не счесть. Александр вдруг решил: несмотря ни на что он не уйдет из лапотниковских хором с пустыми руками. Однако, каким образом он собирается добиться своего, не имел ни малейшего представления. О том, чтобы забрать шкатулку силой, не могло идти и речи: те бугаи, что прохлаждаются внизу, примчатся сюда в два прыжка и «с почетом» проводят наглеца.

Лапотников, точно читая мысли своего собеседника, на глазах наглел, превращаясь из радушного хозяина в барина, удостоившего своего холопа великой чести уже одним только фактом того, что встреча их произошла и что Климов сидит с ним за одним столом и пьет армянский коньяк. Видя Сашину растерянность, Юрий Николаевич, казалось, старался каким-либо образом вывести пасынка из себя, заставить вспылить и тем самым найти благородный повод для отказа. И хотя Александр, как умел, избегал в их беседе «подводных камней», умудренный жизнью директор «Лотоса» оказался более искусным лоцманом.

— А что? — развивал он свое предложение, как бы размышляя вслух. — Отделом бы мог заведовать… Да нет, ты с отделом-то не справишься, пожалуй. Не потому, что мозгов нет, а потому, что всегда вершки одни хватал, нигде путем задержаться не мог… — Поскольку Саша промолчал, то Юрий Николаевич, подумав, продолжал с таким видом, точно его только что осенило: — А что, если в охрану ко мне?

Климов не проронил ни слова.

«Изгаляешься, собака… А мне-то что делать? — спросил он себя, понимая, что делать-то как раз и нечего, надо просто сидеть и ждать, когда этот вельможа, пересевший в свое время из-за рычагов трактора в салон райкомовской «волги», а теперь — в снабженный кондиционером «форд», устанет издеваться над просителем (почему, черт возьми! Свое ведь взять хочу!) и сменит гнев на милость. — Не сменит, не питайте иллюзий, Александр Сергеевич», — заверил себя Климов.

А Лапотников тем временем продолжал:

— Нет, и в охрану ты не годишься, — покачал он головой и вздохнул с притворным огорчением. — И не потому, что силушкой Бог обделил, нет… Тут другое, сам ведь понимаешь?

— Спасибо, Юрий Николаевич, — ответил Саша, делая вид, что не замечает издевки в словах собеседника. — Цепного пса из меня не сделаешь, это ты прав.

— Ну, ну, — фальшиво рассмеялся Лапотников, — ты у нас волк-одиночка. Только учти, в нашей стране индивидуалистам трудненько живется. Коллектив, знаешь ли, большая сила… А чтобы одному — тут большая воля нужна и деньги. А у тебя ни того ни другого нет. Или я ошибаюсь?

Климов не ответил, а только неопределенно повел плечами.

— Угощайся, — произнес хозяин, наполняя рюмку гостя.

Они выпили. Это была уже третья порция.

Поначалу Саша