Ветер с севера (СИ) - Стрельна Саша

— Вчера днем он отправился восвояси. Украшенный шрамом через пол лица и здоровенной шишкой на затылке.

— Я его и пальцем не тронул, — встрепенулся Кэлибор. — Хотя стоило бы…

— Да уж… — Ана замолчала, поджав губы.

— Так кто его отделал? Тир?

— Не-ет, если за дело берется она, ее противники после этого ездить уже не могут. Да и ходить обычно тоже…

— Тогда кто же?

— Ну… шишка — моя заслуга.

— Выкладывай, Ана!

Эльфийка вздохнула.

— Черт бы побрал мой болтливый язык! Тир уже обещала, что когда-нибудь отрежет мне его.

— Анайриэль!

— Ох! Куиниэ ударила его ножом.

— Как это случилось? — опешил Кэлибор.

— Он хотел изнасиловать ее.

— И… преуспел? — стискивая кулаки, спросил тот.

— Нет, — Ана потрепала его по щеке, вновь заботливо укрывая одеялом. — После этого Тир и вышибла его из дома. Но помяни мое слово, он вернется. И хотя наша гордячка не хочет и задумываться над этим, я боюсь его змеиного нрава. Ему бы нагом родиться, а не снежным эльфом. Уверена, он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить. Тем более теперь, когда имеет напоминание через пол-лица. Поэтому и говорю тебе все это, Кэлибор.

— Спасибо, Анайриэль.

— Ну, я пошла. И кстати, если тебе понадобится что-нибудь не столь… э… личное, знай, что твоя лесная нимфа уже имела возможность изучить все твои прелести, — Ана выразительно скосила глаза на то место, о котором и вела речь.

— Что-о?

— Она помогала госпоже смывать с тебя кровь. Ты задал работы нам всем, Кэлибор.

— Значит, Тир тоже?

— Угу…

— Час от часу не легче!

— Не тушуйся. Тебе есть что показать, — и, подмигнув, довольная собой Анайриэль удалилась.

Кэлибор вздохнул и прикрыл глаза.

«Харальд Аттердаг! Грязный варвар посмел посягнуть на нее! А я валяюсь здесь, беспомощный как дитя. Даже пописать самостоятельно не могу!»

Кэлибор завозился, пытаясь устроиться поудобнее, чтобы не так досаждали раны. После этого мысли его приняли несколько другое направление.

«Она видела меня нагим… Касалась моего тела…» — Кэлибор зажмурился еще плотнее, чувствуя возбуждение и смущаясь одновременно. Мысли, не сдерживаемые хозяином, потекли дальше, рисуя внутреннему взору картины одна интимнее другой. Он не оборвал себя даже тогда, когда понял, что плоть его, несмотря на потерю крови, с великой готовностью откликается на фантазии.

— Эль-до, — нежный голосок у изголовья постели буквально подбросил его.

Чувствуя себя пойманным с поличным, Кэлибор нахмурился, глядя на не менее его смущеннуюКуиниэ.

— Я… разбудила вас?

— Можно сказать и так, — буркнул бедолага эльф, мысленно простонав.

Казалось, что даже толстое меховое одеяло не способно скрыть возбуждение.

— Пора ужинать. Давайте я помогу вам устроиться поудобнее.

— Я в состоянии сделать это сам! — Кэлибор решительно приподнялся, Куиниэ немедленно подсунула ему под спину подушки.

Благодаря ее ненавязчивой, но более чем необходимой помощи, через пять минут раненый полусидел в кровати, тяжело дыша и чувствуя огромную слабость после предпринятых усилий.

Куиниэ устроилась рядом и принялась ловко скармливать Кэлибору густой мясной суп, приправленный небольшим количеством куда более привычных овощей и сушеных трав. Каждый раз, когда она склонялась к нему с полной ложкой, ее округлое бедро прижималось к боку Кэлибора, который блаженно впитывал эту невинную близость, в то время как глаза его украдкой скользили по ее груди, шее, запоминали каждую черточку лица, любовались островерхими ушами, как и у него самого сейчас лишенными традиционных украшений, маленькой темной родинкой у левого уголка рта… Тут взгляд Кэлибора споткнулся, упершись в отметины с запекшейся кровью на губах Куиниэ.

— Что это? — пальцы мягко коснулись ранок.

— Прикусила. Случайно.

— Сама? Или это сделал Харальдин Аттердаг?

Куиниэ метнула быстрый взгляд на Кэлибора:

— Какое это теперь имеет значение?

— Для меня имеет. Он…

— Не надо! — движимая порывом, Куиниэ приложила ладонь к губам Кэлибора, чтобы не дать ему договорить.

Его рука медленно последовала за ее. Захватив хрупкое запястье, Кэлибор нежно, едва касаясь, поцеловал узкую ладонь, потом каждый пальчик, провел языком по чувствительной коже запястья, где бился пульс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что вы делаете, эль-до? — пролепетала Куиниэ, розовея и пряча глаза от настойчивого зовущего взгляда.

— Малую толику того, что хотел бы, — промолвил Кэлибор, осторожно привлекая ее к себе и теперь с той же нежностью целуя искусанные губы.

Куиниэ тихо ахнула. В тот же момент в ее приоткрывшийся рот скользнул язык, а теплые губы прижались еще крепче, лаская, вкушая, спрашивая. Получив ответ на свой безмолвный вопрос, Кэлибор негромко застонал, и Куиниэ испуганно отпрянула.

— Вам больно? Позвать Ану?

— Нет, — смеясь, ответил Кэлибор. — Только не сейчас. Лучше дай мне снова твои губы.

— То, что мы делаем, нехорошо, — запинаясь и отводя глаза, промолвила Куиниэ.

— Посмотри на меня. — Она подняла смятенные глаза. — Почему нехорошо? Ну почему же, любовь моя? Я мог погибнуть, так и не узнав вкус твоих губ, не познав тебя.

— Не говори так!

— Но это правда! Поцелуй же меня. Это все, что я прошу сейчас… Неужели ты сама не хочешь этого?

Куиниэ вновь потупилась.

«Как все изменилось за это время! — думала она, глядя на свои стиснутые пальцы. — Не окажись мой свадебный кортеж на пути дружины Тир, сейчас я безраздельно принадлежала бы омерзительному Ангудилу из Дома Высокой сосны. А не ему, так кому-нибудь другому, пусть менее отталкивающему, но все равно чужому, далекому… Что же теперь? Я рабыня… Рабыня, к которой по непонятной причине пока что благоволит госпожа…А дальше? Кто-нибудь более удачливый, чем Харальдин Аттердаг грубо возьмет то, в чем мораль моей родной страны, моего народа, которые остались где-то там, в прошлой жизни, велит мне отказать эльфу, которого я…Люблю?»

Она не знала. Ей не с чем было сравнивать. Но как узнать, не открыв душу, не пустив все это в себя? Подняв серьезные, полные сосредоточенной решимости глаза к лицу Кэлибора и увидев жажду и робкую надежду в его взгляде, Куиниэ решилась. Этот поцелуй соединил не только их тела, но и души, доверчиво распахнувшиеся навстречу друг другу. Тихо открылась, и через мгновение затворилась дверь спальни, а влюбленные не видели и не слышали ничего вокруг…

— Что это ты бродишь, как медведь-шатун? — ворчливо поинтересовалась Ана у своей госпожи.

Тир задумчиво поддела носком сапога видимую одной ей соринку.

— Они целуются.

Повариха бросила быстрый взгляд на госпожу.

— Что тебя гложет?

— Эти двое любят друг друга? Скажи мне, Ана. Я ведь не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Но что с того?

— Не знаю. Не зна-ю! Время покажет. Уже скоро весна…

Тир медленно вышла, глядя себе под ноги, а добродушная Ана лишь вздохнула ей вслед.

Усмехаясь своей неожиданной деликатности — госпожа мается по дому, потому что в ее постели целуются ее же рабы — Тир вышла в помещение, где содержались домашние животные.

Она сама оседлала своего любимого серого в яблоках жеребчика и, отворив входную дверь, вывела его в светлую северную ночь. Тронув поводья, Тир неспеша поехала прочь от дома. Однако постепенно шаг лошади все ускорялся и ускорялся, пока она не понеслась по снежной равнине так, что ее длинный хвост образовал одну стремительную линию со спиной, стелясь по ветру. Вихрем пролетела Тир вдоль изрезанного побережья, не снижая скорости миновала спящую рыбацкую деревню в которой жили в основном люди, заставляя их тревожно выглядывать из дверей с ворчанием:

— Когда-нибудь эта эльфийская ведьма сломает себе шею, ад ее побери! И куда несет посреди ночи?

Внезапно конь вынесся к обрыву, и Тир осадила его у самого края. Внизу что-то бормотало сонное море. Тир замерла, глубоко вдыхая холодный влажный воздух. Бешеная скачка, как это обычно и бывало, вернула ей спокойствие духа. Домой Тир возвращалась уже не спеша. Конь, практически предоставленный сам себе, неторопливо бежал знакомой дорогой, издалека чуя тепло и уют привычной конюшни.