Истории Уолл-Стрит - Эдвин Лефевр

В тот самый вечер она подготовила для него статистику, которая показывала, как много он заработал. И она хотела «то ожерелье». Она ждала его долгие месяцы! Оно стоило всего 17 тысяч долларов. Конечно, был еще миленький браслетик, с бриллиантами и рубинами и...

Надо отдать Линдхейму должное — он не поддался на уговоры и возразил жене:

—   Подожди, пока пул будет распродан, милая. Я пока не знаю, по какой цене это случится. Ведь Шарп ничего не объясняет. Но уверен, что мы все получим хорошую прибыль. Точно так же, как и ты. Я отдам тебе прибыль с 500 акций. Вот так-то!

—  Но я хочу его сейчас! — захныкала она, надувая губки. Без сомнения, она была просто великолепна. Особенно, когда дулась на своего мужа.

—  Подожди недельку, дорогая, — убеждал ее он.

—  Просто одолжи мне сейчас деньги. А я верну их тебе, когда сама заработаю на сделке, — умоляла она. И, видя сомнения на лице Боба, серьезно добавила: — Честно, отдам, Боб. Верну все до последнего цента. На этот раз.

—  Я подумаю, — промямлил Боб. Он всегда говорил так, когда сдавался.

Она знала это и поэтому великодушно ответила:

—  Очень хорошо, дорогой.

Линдхейм решил, что тысячи акций будет вполне достаточно. Но медлить с продажами не стоило, ведь никогда не знаешь, что может случиться дальше. Он размышлял об этом, сидя в своем офисе, спокойно и осознанно. Здесь супруга уже не могла оказывать на него давление. Постепенно он пришел к мысли, что продажа тысячи скипидарных акций — неверный ход. Ведь с большим успехом он может продать 2,5 тысячи. Так он и сделал. Все же он был скромным парнем и очень молодым.

Кузина его жены оформила для него «короткую» продажу.

В итоге объем нарушений по договору составил 17,5 тысяч акций. Рынок выдержал это спокойно. Шарп, безусловно, был удивительным человеком.

К сожалению, Моррис Штайнфельдер-младший, в свою очередь, решил продать 1500 акций Turp, и сделал это. Между прочим, после его продажи акции выросли на полтора пункта. Поэтому он продал еще 1500 акций. А затем, в качестве контрольного выстрела, еще 500. Все операции были проведены через неизвестного брокера.

Итоговое нарушение договоренности оценивалось и составило уже 21 тысячу акций. Рынок оказался слегка встревожен.

Затем Луис Рейс из Reis & Stern, Энди Фишель из Kohn, Fischel & С°, Уго Земан из Zeman Bros, и Джо Шафран из Rosental, Schaffran & С° совершили свои продажи. Они просто хотели чувствовать себя в безопасности и поэтому безнаказанно нарушили данное Шарпу обещание. Последние продажи были следующими:

В итоге они обманули Шарпа на 31 400 акций. Рынку такой объем продаж не понравился.

Как обычно, Шарп осуществлял свои спланированные манипуляции. И вдруг обнаружил, что «кто-то побывал на грядках до него».

Ежедневно он получал от помощников полный список покупателей и продавцов. Проверить его было нетрудно. Все операторы, кроме самых искусных, выдают себя, стараясь продать крупный пакет акций.

На этот раз Шарп просмотрел список очень внимательно и сложил два и два. Затем навел определенные справки и сложил четыре и четыре. В итоге в его распоряжении оказались восемь имен. Старый механизм фиктивных «коротких» продаж финансист видел насквозь. Он понимал, что единственными людьми, способными продать такое большое количество акций, были его партнеры. Он также заметил, что нарушение уговора не произошло сообща. Ведь если бы они обсудили эту операцию, то продали бы меньше. Он знал, где находится практически каждая акция. Знать все об этом было его работой.

— Что ж, я тоже приму участие в этой игре, — сказал он секретарю.

И он начал играть.

При помощи казавшихся необдуманными и рискованными покупок он стал мстительно поднимать акции — 63, 64, 65, 66. Четыре пункта за какие-то минуты! Площадка фондовой биржи превратилась в место неконтролируемых страстей. Весь рынок стал скипидарным! Все покупали его. Всех интересовало, как высоко он поднимется, — включая Гринбаума и остальных семерых членов пула. Все выглядело так, будто рынок продолжил свой триумфальный подъем к заданной отметке.

Затем Шарп затребовал назад все акции, которые его брокеры давали взаймы. И сам начал занимать. Наряду с естественным существованием большого объема коротких позиций это создало огромный спрос. Он настолько превышал предложение, что скипидарные акции уже стали одалживать под проценты. Сначала они составляли одну шестьдесят четвертую, затем — одну тридцать вторую, одну восьмую и в конце концов одну четвертую от премии за сутки. Это означало, что «короткие» позиции должны были быть закрыты, или их владельцам приходилось выплачивать по 25 долларов в день на каждые 100 одолженных акций. Для тех 31 400 акций, которые одолжили для продажи члены синдиката, это означало расходы в размере примерно 8 тысяч долларов в день. К тому же акции росли в цене. «Короткие» продавцы теряли тысячи долларов в минуту. Никто не мог узнать, что стоит за такой тенденцией. Несомненно, это выглядело ужасающе. Как для реальных, так и для мнимых «коротких» продавцов.

Наконец, мистер Шарп послал записку с приказом на адрес Greenbaum, Lazarus & С°, I. & S. Wechsler, Morris Steinfelder's Sons, Reis & Stern, Kohn, Fischel & C°, Silberman & Lindheim, Rosenthal, Shaffran & С° и Zeman Bros. Ее текст для всех партнеров компании был одинаков: «Быстро вышлите мне все ваши скипидарные акции!»

В офисах воцарились ужас и смятение. На смену им, впрочем, быстро пришло ликование — победа была не за горами. Однако клиенты Шарпа должны были выкупить на открытом рынке акции, которые они продали несколько дней назад. Изменнические действия обернулись для них убытками в размере четверти миллиона. Но если Шарп сделает свое дело, то фонд получит просто ошеломляющие прибыли.

На рынке было лишь несколько крупных пакетов акций, которые продавались за 66.

Но брокеры Шарпа резким рывком расчистили ценам дорогу вверх. Их крики заставили коротких продавцов удариться в панику. Сверх того, на них посыпались заказы на покупку для закрытия «коротких» позиций 31 400 акций — от господ Гринбаума, Вехслера, Линдхейма, Штайнфельдера, Рейса, Фишеля, Шафрана и Земана. Закономерно, что цены сильно выросли: 4000 акций за 66; 2200 — за 66,375; 700 — за 67,525; 1200 — за 68; 3200 — за 69,5; 2000 — за 70; 5700 — за 70,5; 1200 — за 72.

Это были те же самые 31 400 акций, недавно проданные, а теперь вновь приобретенные «Шкурдикатом». Сэмюэль Уимблтон Шарп сбыл их своим же партнерам по великому Скипидарному фонду. В тот день он нашел покупателей для 41 700 своих акций, 21 100 из которых он приобрел днем ранее для того, чтобы обратить в бегство «шортистов», а еще 17 800 акций скопилось у него ранее в процессе проведения «бычьей» манипуляции, от которой он просто не мог отказаться после того, как узнал о нарушении уговора. В итоге при закрытии торгового дня обнаружилось, что Шарп избавился от всех купленных им акций. И кроме того, он сам со своего личного счета открыл «короткую» позицию на 2800 акций,

Газеты напечатали красноречивые отчеты о «Великого Дне Скипидара». «Могущественная группа, — писали они, — приобрела так много акций (по спекулятивным ценам), что это могло поднять цену до любой отметки. Они назвали это событие „незабываемым сквизом“»[4].

Намекали и на то, что мистер Шарп оказался не на той стороне рынка. А одна из газет, приведя множество деталей и статистики, горячо и ошибочно утверждала, что лукавый мастер «медвежьих» сделок попался на удержании «короткой» позиции в 75 000 акций. Это, подчеркивала пресса, принесло ему убытки в 1 500 000 долларов. Газетчик, бывший с Шарпом на короткой ноге, деликатно поинтересовался: «Что же повлекло такой рост скипидарных акций?» Шарп ответил: «Точно не знаю. Но предполагаю, что это была внутрикорпоративная скупка!»

На следующий день началась новая глава в истории «Операции Скипидар». Получив в свое распоряжение все 114 400 акций фонда, мистер Шарп разделил их на три доли: в 40000, 50000 и 24 400 акций. Рынок держался достаточно прочно. Но дальновидные «комнатные» трейдеры не видели оснований для поддержки Turp. Для уверенности в завтрашнем дне они начали продавать акции. Брокерских контор, которые покупали, или покрывали неудачный «шорт», было предостаточно. Так что «комнатные» трейдеры стали продавать акции с удвоенной силой. Они продавали больше, чем требовалось, или дешевле реального спроса на бирже. Это был их любимый трюк — предложить продать тысячи акций дешевле, чем люди готовы были платить. Это пугало держателей и заставляло их продавать. В свою очередь, это влияло и на других продавцов. И так до тех пор, пока движение на понижение не делалось устойчивым.

Медленно, но верно цена начала падать. И тут на арену вышел лидер. Мистер Шарп взял первую долю — 40 тысяч акций — и выбросил ее на рынок. Результат был ужасающим. Рынок завертелся, как сумасшедший. Акции, которые после продаж за 72,75 закрылись на отметке 71,875, упали до 54. Газеты писали, что скупка провалилась: «сквиз» закончился. Той ночью сотни людей видели страшные сны. Многие не спали вообще.