Долина звезд - Константин Кузнецов

'Стальные волки' были обречены. Сердце предательски кольнуло, замерло, и вновь забилось со страшной силой. Я понимал одно: у них нет ни единого шанса. И храбрецы, наверняка, чувствовали свое поражение, но все равно продолжали, по сути дела, бессмысленную схватку.

Почему они не отступают, предпочитая бегство смерти? Наверное, я не хотел знать ответ на этот вопрос…

И все-таки переполнявший меня страх оказался сильнее желания наблюдать за кровавой развязкой. Я вжался в стену, не решаясь выглянуть из-под стола.

Последний из 'Стальных волков' упал прямо возле двух бочек, загораживающих вход в мое зыбкое убежище. Вздрогнув, я зажмурился и попытался затаить дыхание. К горлу подступила предательская тошнота — на меня смотрели безжизненные глаза окровавленного воина. На его кирасе виднелись темные следы ни то острых когтей, ни то раскаленного клинка.

Впервые в жизни я увидел мертвого человека так близко. Трудно описать это чувство, — единственное, что я запомнил так это пробежавший по коже мороз и несмолкаемый гул в голове.

Зловещую тишину нарушил мерный, чеканящий шаг. Рядом с воином, чей взгляд, будто умоляя помочь, все еще смотрел на меня, остановился Зверь. Правда, рассмотреть его было выше моих сил. Я видел лишь темные ботфорты, украшенные медными пряжками и сильно заляпанные засохшей грязью, — но и этого оказалось вполне достаточно.

Не дожидаясь пока рука холоднокровного убийцы с силой откинет в сторону столешницу, — лишив меня единственного укрытия и приговорив к мучительной смерти — я закрыл глаза, погрузившись во мрак.

Страх лишил меня чувств.

2 глава: Маленькое, но невероятно трудное поручение господина звездочета

1

Оторвавшись от созерцания бесчисленных ночных светил, господин Карвин нехотя слез со своего любимого кресла и слегка коснувшись огромной позолоченной трубы, обращенной в небо, не спеша направился в другой конец огромного кабинета. Только здесь — в неимоверной тишине и покое, он мог работать.

Невероятное количество бумаг исчерченных точными линиями, на пересечении которых красовались слегка заметные точки звезд — имеющие свое название, размер, возраст — создавали впечатление многолетней, ни на минуту непрекращающейся работы.

Кто бы мог подумать что звезды, как и люди, могут стареть…

Никто не знал, каким образом главному звездочету королевства удавалось определить эти параметры ночных светил, и тем более никому не было ведомо, насколько данные цифры верны. Занятые собственными проблемами маги старались не лезть в небесную чехарду господина Карвина. Назначенный на странную должность — Хранителя неба, сорок с лишним лет назад, тогда еще юный Карвин Глид назвал место своих научных трудов — Обсерваторией, и уже через семь лет, составил первую звездную карту, которая и по сей день, украшала одну из старейших залов королевского дворца. Правда, во многом, она была не точна, как и любая первая карта, сделанная на скорую руку и имеющая весьма приближенные, по мнению самого Глида, координаты. Однако, в те не столь далекие времена, его величеству, Канлю де Олю этого было вполне достаточно.

После столь блистательного начала новой науки, господин Карвин погрузился в бесконечные сравнения и уточнения звездных данных. Его бумаги постоянно обновлялись, затем переписывались и, снова обновлялись, — в конце концов, превращаясь в тлен, которому суждено было исчезнуть в огромных кладовых обсерватории. Казалось, господин звездочет еще при строительстве своего рабочего кабинета, предвидел, что ему не один раз придется избавляться от ненужных черновиков, закрытых на крохотный замок журналов и толстенных томов, где он каждый день рисовал расположение далеких и таких недоступных простому смертному созвездий.

Погрязнув в рутине нескончаемых научных поисков, Карвин окончательно потерял связь с внешним миром. И даже его последующие трактаты: 'О смерти и рождении звезд', уже не вызывали столь бурных эмоций толпы, и что печальнее, милостивых одобрений со стороны короля.

Он стал никому неинтересен!

Да что там говорить… Даже маги потеряли к господину звездочету всякое любопытство. За последние лет двадцать, ни один из приближенных к трону Повелителей силы не побывал в обсерватории Карвина Глида. И только скромные денежные средства, все еще поступающие из казны короля в более скромные владения господина звездочета, говорили о том, что он продолжает состоять на службе Его величества, теперь уже Солвена де Оля.

Карвин подошел к огромной открытой на середине книге и, макнув перо в чернильницу, вывел на чистой странице пару чисел. Отложив перо в сторону, он еще раз посмотрел на позолоченную трубу, и тяжело вздохнул.

За спиной звездочета раздался едва различимый шорох. Карвин никак не отреагировал. Какой смысл гонять вконец обнаглевших крыс, если те забираются в свои норы быстрее, чем звездочет успевает снять с ноги тяжелую туфлю, и замахнуться в хвостатого проказника.

Но на этот раз Карвин ошибся.

Шорох тут же повторился и стал громче. Только теперь господин звездочет различил, помимо непонятного шуршания, еще и чье-то мерное дыхание.

— Да, старина Глид, время беспощадно и немилосердно даже к величайшим ученым нашей смутной эпохи, — разлетелся по кабинету спокойный, слегка хрипловатый голос.

Звездочет задумчиво улыбнулся, словно пытаясь вспомнить, кому из его знакомых может принадлежать этот тембр — но видимо так и не найдя ответа — обернулся.

В глазах старика не было ни капли удивления.

— Никогда не понимал, как можно корпеть над этими бесчисленными бумагами, считать и пересчитывать, то, что не поддается исчислению. Наказание, а не работа. От этого и рехнуться не долго… — с некой иронией произнес таинственный гость, восседавший в одном из старых массивных кресел. Холодные глаза: один серого, другой — зеленого цвета пристально буравили Карвина.

— Удивительного и неизведанного в мире гораздо меньше, чем ты можешь себе представить, — не раздумывая, ответил звездочет.

Гость только загадочно усмехнулся и, поднявшись с кресла, невзначай подхватил со стола толстенную книгу.

— Мне ли не знать об удивительном, уважаемый господин звездочет, — с лица гостя не сходила таинственная улыбка. — Мне ли не знать… Ведь только представь себе твою бесконечную работу. Каждый день она бесследно исчезает под обложками слепых, лишенных языка, книг. Сможешь ли ты объяснить дело всей своей жизни потомкам? Поймут ли они тебя, через много лет, открывая твои книги? Оценят ли бесконечный, неблагодарный труд? Скажи, задумывался ты над этим? Искал ответы на подобные вопросы?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});