Вор должен сидеть - Андрей Кивинов

Блохин, занимавший должность заместителя начальника отдела по оперативной работе, сидел у себя и клеил «Моментом» старый ботинок. Стены его кабинета еще не подверглись малярной обработке, и по-прежнему оставались мрачно-зелеными. Увидев вошедшего Неволина, он, не отрываясь от своего занятия и не протянув руки, сухо поздоровался.

– Привет… Все толстеешь?

– Оптический обман, – так же сухо парировал Денис, присаживаясь на колченогий стул с порванной обшивкой, – в вечер ты?

– Специально приехал это узнать? Мог бы позвонить. Стоило ли бензин жечь?

– Мы Марчелло хапнули в «Устрице». Со стволом на кармане. И еще шестерых. Семь «палок» сразу. Вы внизу турнирной таблицы, с тебя причитается.

– Да, что ты говоришь! – ернически отреагировал Блохин, – Марчелло?

Это с какого перепоя ты его зацепил? Неужто о работе вспомнил? Ты ведь у нас человек деловой, вечно занятой…

Он с силой прижал приклеенную подошву к башмаку, убедился, что она держится, обулся и стал завязывать шнурки.

– А с «палками» мы разберемся. Ты ж знаешь, мне эти штабные игры в показатели до большой и глубокой задницы. Вам они, может, души и греют.

– Речь не о душах. Скажи дежурному, чтоб не выделывался, а пристроил людей.

– А чего их пристраивать? Вон, в красный уголок. Там стенгазеты на кронштейнах висят. «Дела и люди питерской милиции». Прицепить по парочке наручниками на кронштейн, пускай сидят, читают… Тебе, небось, еще кабинет предоставить отдельный?

– Предоставить… Я у вас до утра зависну.

– Смотри, не перетрудись… А то крышевать сил не останется.

– Слушай, Блоха, – начал закипать Денис, – я сюда не болтами меряться приехал. И не в гости… Звони в дежурку.

Иван снял трубку местного телефона, дал команду дежурному, затем достал из стола ключ и швырнул их Денису.

– Это от твоего старого.

Неволин забрал ключ и, не сказав ни слова, вышел в коридор. Ночные принцессы устроили перекур, усевшись на металлическую бочку.

– Взорветесь, – бросил им Денис, открывая дверь кабинета, – в бочке растворитель. Жахнет так, что колготки на Васильевском острове найдут.

Принцессы испуганно переглянулись и выкинули окурки в форточку.

За год бывшее рабочее место Дениса, разумеется, сменило личину.

Правда, стены, и пол, отремонтированные пять лет назад, сохранили прежний вид. Зато появился роскошный кожаный диван, кресло, модный офисный стол, на котором возвышался монитор компьютера престижной марки. Люминесцентный светильник баксов за сто, автоответчик. Инвентарь явно не из министерских кладовых. Стало быть, господа спонсоры позаботились. Помогли, чем смогли, начинающему оперативнику, дай им Бог здоровья. Стену над столом украшал плакат пышнотелой дивчины с пупком нараспашку. Вероятно, для успокоения потерпевших и релаксации. Ей бы валик в руки. Из прежнего имущества сохранился только сейф, он был привинчен к полу.

Не успел Денис рассмотреть новое убранство, как запиликал телефон. Мелодией «Наша служба и опасна и трудна».

– Слушаю. Неволин.

– Алло! Это Литвиненко. Что там стряслось?

Литвиненко, начальник криминальной милиции РУВД, дежурил сегодня от высшего руководства района.

– В «Жемчужину» с ОМОНом наведались. Там Марчелло день рождения справлял с братвой. Мне стуканули, у него револьвер на кармане будет. Боевой.

– Изъяли?

– А как же… И не только у него. Еще шестеро в красном уголке.

Сейчас опрошу и следака[5] вызову. Повезло. РУБОП Марчелло третий год пасет, а мы его сами…

– Это прекрасно, только не пойму, почему втихаря? Почему не доложил, что планируешь операцию? Нормально бы подготовились, дополнительные силы подключили. Что за самодеятельность?

– Кирилл Николаевич, если бы я рассказал об этом даже собственному коту, сейчас Марчелло не сидел бы в камере.

– При чем здесь твой кот? Хотя…, – Литвиненко смутился, почувствовав правоту слов оперативника, – ладно. Садись, сводку пиши. Сам в Главк не отправляй, обязательно у меня завизируй.

Ну, как же? Главное, не забыть указать, под чьим чутким и профессиональным руководством проведена блестящая операция. Это святое, без этого какая ж работа?

– Хорошо, сделаю, – пообещал Денис, – я здесь на ночь останусь, завтра отсыпной.

– Завтра совещание. Послезавтра отоспишься… Но, вообще, ты молодец! Марчелло это серьезно. Обязательно отметим в приказе.

Кого, Марчелло?…

– Спасибо.

– Будут газетчики звонить, всех посылай!.. Ко мне. Давай, трудись. Я часика в три подъеду, проконтролирую.

Отчитавшись перед начальством, Денис перезвонил домой и предупредил Юльку, что сегодня ночевать не приедет. Та отнеслась к известию без особой радости.

– Рейд? Что-то много рейдов в последнее время. Смотри, не зарейдуйся, товарищ капитан.

– Не зарейдуюсь, – с раздражением ответил Неволин и бросил трубку.

Юлькина мнительность начинала доставать. Подумаешь, три раза не ночевал. И даже, если не по служебной нужде? Что с того? Святых нет. Вон, другие неделями зависают…

Задержанных уже поместили в красный уголок. Особенно гармонично смотрелся Марчелло, прикованный к стенду «Начальник ГУВД провожает отряд ОМОН в бой с „тамбовцами“». На центральном фото колонна бойцов маршировала в направлении казино, где, вероятно, и гнездились упомянутые тамбовцы. Денис обратил внимание, что у авторитета разбита губа и порван пиджак. При задержании внешность именинника не пострадала, значит, приложились уже здесь, в отделе. Сторожили господ двое сержантов в масках и тяжелых бронежилетах. Денис договорился с командиром оставить человек пять бойцов. Не исключено, к отделу притащится группа поддержки с тяжелой артиллерией.

Велев освободить Марчелло от оков, Неволин забрал его с собой, в кабинет.

– Ты, Мастрояни, смотрю, совсем страх потерял, – жестко начал опер, когда они оказались наедине, – без ствола в свет не выползаешь. Думаешь, раз ты Егорову ружье подарил, то зеленый свет зажегся? Так Егоров у нас не пуп земли, а так, поди-принеси…

Егоров возглавлял милицию общественной безопасности района. Ему подчинялись участковые, постовые, и прочие подразделения. Особенно добросовестно Егоров опекал рынки, торговые зоны и ларьки, как наиболее общественно опасные зоны.

Марчелло, не ответив, достал платочек и приложил к разбитой губе.

– Что, о дубинку ударился? Головой надо крутить меньше. Расшибешь… Короче так, Марк Антонович, рисую перспективу. Сейчас приедет следак, возбудит статью. Незаконное ношение оружия. Какой срок, ты лучше меня знаешь. Потом съездим к тебе на обыск. Подозреваю, не напрасно. Ты отправляешься на трое суток в изолятор, затем, с учетом былых заслуг, в «Кресты», где дальнейший уход и заботу тебе обеспечит РУБОП. Очень они тебя любят.

– Ну, и чего ты хочешь? – презрительно посмотрел на Дениса Марчелло.

– От тебя? – равнодушно переспросил тот, – абсолютно ничего.

Материал заштампован, поезд тронулся. Поехали, как говорил первый космонавт Гагарин.

– Ствол не мой, понял? Подкинули! Без адвоката я базарить ни с кем не буду! А своему черножопому Расулу передай, чтоб Аллаху молился.

– С удовольствием. Но, боюсь, он не знает ни одной молитвы. Только не пойму, причем здесь Расул?

– Поймешь, когда бабки от него будешь получать.

– Сильное заявление, – с усмешкой произнес Денис, – мысль сформировалась, и философ опорожнился… Это за тебя я что ли буду бабки получать?

– Нет, за того парня…

«А не устроить ли нам звездные войны? – мелькнула у Дениса мысль, – ведь Марчелло абсолютно уверен, что я сцапал его по заказу Расула. Да, все сходится. И стоит ли разубеждать юношу, что это далеко не так. Пускай его храбрые воины нанесут удар возмездия. Пускай Расул подергается, а то слишком вольно себя в районе чувствует. Королем себя возомнил, даже кресло депутатское прикупить хочет для полного удовлетворения. Вот итальянец и устроит ему удовлетворение».

Марк Антонович Ковалевский, или просто Марчелло, не был никаким итальянцем, хотя имел внешность типичного обитателя Средиземноморья. Говорили, что его дед поляк, а бабка молдаванка. Сам же он приехал в Питер из Воронежа, где возмужал и созрел. Там же получил первый срок за нанесение тяжких телесных повреждений. Места лишения свободы сыграли свою воспитательную роль, указав Ковалевскому новые жизненные ориентиры. Попав на зоне под крыло питерского авторитета, он понял, что ловить счастье в родном городе не рентабельно и, освободившись, перебрался на берега Невы, прихватив в потайном кармане рекомендательные письма. Случилось это два года назад. Закрепиться в чужом городе, а тем более стать уважаемым человеком, даже при наличии рекомендаций, чрезвычайно трудно. Но Марк Антонович не боялся трудностей. Смело взялся за оружие и кровью доказал свое право на кусок пирога. Разумеется, чужой кровью. Счастье, как известно, не приходит само, его надо завоевывать. К сегодняшнему дню дружина воина-интернационалиста насчитывала сотню сабель и имела внушительный арсенал огнестрельного и холодного оружия.