Проект «Паприка» - Никита Гукалов

может, и сошел, но выбраться отсюда к чертовой матери все еще могу».

Каменев включил камеру и фонарь. Осмотрел длинное помещение с компьютерами. В дальнем углу была ржавая лестница, а над ней – не менее ржавый люк. Он поднялся наверх и выглянул. Длинный застекленный проход. Каменев вылез и только тогда понял, почему здесь так тихо.

По обеим сторонам от него за мутными от крови стеклами лежали люди в белых халатах. Кто на полу, кто на столе, кто у непонятных приборов. Но в одном Каменев не сомневался: все они были мертвы. Он бросился на выход, к шлюзовой кабине. Она не работала, и он протиснулся наружу. Наверху он заметил отверстия для подачи газа и воды: тут проходили дезинфекцию перед спуском.

Выскочив из прохода, он очутился большом в кабинете-лаборатории, а выйдя из кабинета – в научном отделе, похожем на его собственный. Никакого лабиринта из коридоров, где он блуждал до этого, не было. Каменев искал аварийный выход, карту, хоть какой-то указатель. Синий логотип вагончика на стене указывал на станцию монорельса, и он бегом направился туда.

Два охранника лежали чуть поодаль от поста охраны. Каменев подошел к компьютеру, вывел на экран картинки с камер на всех станциях. Камеры работали, а значит, он сам уже засветился на них. Со станции «Колмогорова» в его сторону ехал монорельс с вооруженными людьми в черных боевых экзоскелетах. У военных такой формы Каменев никогда не видел. Другие люди в черном оцепили вход в институт и осматривали вторую и третью станции.

Среди кучи бумажек на посту охраны Каменев нашел план помещений и удивился. Аварийных выходов и вправду не было. Зато, была система очистки и утилизации отходов. Вход в нее находился в комнате технического обслуживания, и Каменев побежал туда.

Настоящая канализация НИИ «ГРОТ» была намного чище, чем он предполагал, и намного больше. Огромная бетонная труба, границ которой в темноте не было видно, расходилась в нескольких направлениях. Каменев кинулся туда, куда в свете фонаря утекал мелкий ручеек на полу. Труба петляла, но он следовал за водой, пока она не привела его к решетке. Каменев напряг всю оставшуюся мощность костюма и отогнул ее ровно настолько, чтобы вылезти наружу.

В ночном лесу было темно и холодно. О прохладе Каменев узнал только из-за цифры, мелькнувшей в сознании и обозначившей температуру. Он мчался по обмелевшему каналу, а луна, как запасной фонарь, подсвечивала ему дорогу. Впереди показалась металлическая сетка и он спрятался за деревом. Убедившись, что рядом никого, Каменев перенаправил оставшуюся энергию костюма в сервоприводы ног и перемахнул через ограждение. Какое-то время он просто бежал по тайге без остановки, сам не зная куда и зачем, пока перед ним не раскинулась река. Черная, с белыми кляксами лунного света, она больше напоминала медленно ползущую нефть.

Каменев присел на траву. До него дошло, что он в безопасности. Относительной, потому что «Раф» отключится через пару минут. Вопросы заполнили его сознание как мошкара, летавшая вокруг.

Он выбрался из НИИ «ГРОТ» к чертовой матери. Но не сошел ли он с ума?

Он узнал все, что мог о проекте «Паприка». Но все ли?

Он решил задачу. Но что делать дальше?

«А если мох забрался в костюм?»

– Ну и пусть. Будь, что будет. Я просто хочу отдохнуть, – сказал он прохрипевшим динамиком «Рафа» и прервал выполнение протокола «Сирень».

Он открыл глаза в своем теле и ничего не случилось. Никакие демоны, гоблины и роботы не материализовались из воздуха. Сразу же напомнили о себе ушибы и накатила ужасная усталость. От тяжести еле-еле работающего костюма, и от осознания того, какая охота начнется за ним.

Каменев снял шлем «Рафа». Рядом ползла река, убаюкивающе пели сверчки. Он вдохнул полной грудью и выдохнул. Вокруг пахло травой и сиренью.

«Сирень».

– Аликс, – закричал Каменев, подняв шлем с земли, – мы выбрались, ты была права! Но я не знаю… что делать дальше? Что делать с тем, что я знаю о «Паприке»?

Она ответила сразу же и без запинки.

– Здравствуйте! Вас приветствует голосовой помощник. Пожалуйста, придумайте мне имя и назовите себя.

Каменев посмотрел на темное небо и не увидел ни одной знакомой звезды.