Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девочка стиснула нейлоновый ранец, ничего не говоря. Гас поцеловал ее в щеку.
– Можешь обнять папу?
Ее руки не двинулись. Гас все-таки обнял дочь, но она не шевельнулась в ответ. Уитли встал, ему было неудобно перед Джереми.
– Вам лучше двигаться. Ей надо к девяти часам.
Джереми повел Морган к двери. Гас смотрел, как они прошли мимо стола секретарши перед кабинетом и вышли в коридор. Инстинкт подсказывал ему вести себя с Морган нормально, пока полиция не сообщит что-то новое, не говорить ничего, что могло бы напугать дочь. Проблема заключалась в том, что Гас плохо представлял, что такое «нормально» в отношениях между ним и Морган.
Уитли закрыл дверь и пошел обратно к столу. И замер на полушаге. Его внимание привлекла коллекция лошадок. Одной не хватало. Той, с которой играла Морган.
Сначала он заглянул под стол. Ничего. Проверил кушетку, где дочь сидела, проведя рукой между подушками. Нашлась пара ручек, потерянная монетка. Но никаких резных лошадок.
Он посмотрел в окно, сосредоточившись на оставшихся на стекле отпечатках ладошек Морган. Его медленно охватывала тревога, однако заключение было неизбежным.
Родная дочь только что обокрала его.
Энди вошла в главный терминал через вход «Америкен эйрлайнс». Солнце еще не взошло, но в аэропорту жизнь била ключом. В предрассветный час аэропорт походил на инь и ян. Половина людей торопилась на рейсы, означавшие для них начало дня, и была полна энергии. Другая половина прибывала откуда-то издалека после долгого ночного путешествия и напоминала зомби. Энди оказалась где-то посередине противоположностей: вся в возбуждении из-за нового задания, однако раздосадованная из-за сомнительного начала. Она еще не решила, что сказать Виктории Сантос об утечке информации в прессу, но придумать что-то надо было быстро. По всему терминалу, чуть ли не через каждые пятьдесят футов, стояли газетные киоски с заголовками, кричавшими о серийном убийце. Энди сунула экземпляр «Сиэтл пост интеллидженсер» под мышку, вместе с толпой двинувшись к выдаче багажа.
И замерла у турникета. Перед ней стояла Виктория Сантос.
Знаменитость была одета в удобные для долгого полета слаксы и свитер, и все-таки Энди сразу же узнала ее. Сантос была в некотором роде легендой ФБР, особенно среди женщин-агентов. Много лет назад она сделала себе имя в отделе по розыску педофилов и серийных убийц. Благодаря составленным ею портретам – и тяжелому труду – было раскрыто знаменитое дело «собирателя языков» – череда жутких убийств по всей стране, связанных между собой чудовищным пристрастием убийцы: он вырезал языки жертв. Это был первый из многих успехов. К тому времени как Энди встретила ее в первый и единственный раз – на спецкурсе, который Сантос вела в академии, та считалась одним из самых известных контролирующих специальных агентов.
Ростом Виктория Сантос была немного выше Энди, и взгляд ее по-прежнему оставался таким же напряженным. Еще месяц назад одной из самых замечательных черт женщины-агента были длинные темные волосы. По слухам, она отрезала их до плеч в сорок пятый день рождения. И не пошла к какому-нибудь дорогому стилисту, а просто схватила ножницы из ящика стола и все обкорнала.
Ни для кого не было секретом, что у криминальных психологов одна из самых высоких степеней нервного истощения в Бюро. Ходили разговоры, будто Виктория «забиралась в голову» слишком многих психопатов, заглядывала в глаза слишком многих бездыханных жертв. Некоторые же считали, что она по-прежнему злится на руководство из-за непонятного перевода в отдел поддержки расследований, прервавшего ее успешное продвижение к посту главы подразделения ОРПСУ. И сторонники, и противники считали Сантос чрезмерно напористой. Впрочем, отношения между сослуживцами в Бюро всегда складывались сложно, и не надо быть самой высокопоставленной женщиной в преимущественно мужском подразделении, чтобы получить удар в спину.
– Мисс Сантос? – Энди протянула руку. – Я – агент Хеннинг. Очень приятно вас встретить. Это большая честь для меня.
При слове «честь» Энди слегка поклонилась, боясь, что выглядит подхалимкой.
– Надеюсь, почтительность не помешает вам называть меня Викторией, – отозвалась Сантос, пожимая протянутую руку.
– Договорились, Виктория.
Они улыбнулись друг другу, но Сантос выглядела усталой. Еще бы. Перелет с одного побережья на другое ночным рейсом, и это при том, что из дома в Виргинии Сантос выехала за полночь. Энди увидела рядом с Викторией два чемодана.
– Вижу, вы уже получили багаж.
– Ага. Давайте выберемся отсюда.
Энди и Сантос одновременно потянулись к одному и тому же чемодану. Стукнулись головами. Энди вздрогнула и попятилась. Зажатая под мышкой газета упала на пол, и передовица оказалась прямо у них под ногами. Виктория потирала лоб там, где Энди боднула ее. Прищурившись, посмотрела на заголовок, потом подняла газету и прочитала его.
– Серийный убийца убивает парами? Откуда это взялось?
Энди поежилась.
– Это теория.
– Чья теория?
– Моя, – ответила она, сжимаясь.
– Почему это оказалось в газете?
– Местная полиция допустила утечку.
Виктория нахмурилась.
– Мне лучше прочитать это. – Она сердито развернула газету.
– Я тоже так думаю, – сказала Энди.
Виктория читала на ходу. Следом тащилась Энди с чемоданами. До самой машины она молчала, пытаясь оценить реакцию Сантос на статью. Виктория открыла пассажирскую дверцу и села. Энди бросила чемоданы на заднее сиденье, села за руль и выехала из гаража.
Виктория сложила газету и положила на приборную доску.
Энди готовилась к выволочке, но Сантос просто открыла сумочку и уткнулась в блокнот, пока они выезжали из аэропорта. Десять минут Энди терпела и наконец не выдержала:
– Простите, но разве вы ничего не скажете?
Виктория оторвалась от своих заметок:
– Я не собираюсь ругать вас, Энди. Что сделано, то сделано. Только если вы ждете, что я скажу, будто все в порядке, то зря.
– Я не пыталась переиграть вас или произвести впечатление. Вообще никого не хотела поразить. Это была просто теория.
– А я и не говорю, что ваша теория плоха. Настоящая беда в том, что если какая-то теория попадает в прессу и укореняется в головах местной полиции, то копов трудно отвлечь от нее. Это делает мою работу труднее, чем необходимо.
– Но ведь не я допустила утечку, а детектив по фамилии Кесслер…
– Это не оправдание. Вы, как координатор, должны завоевать уважение местных. Если они уважают вас, то в девяти случаях из десяти прислушаются, если вы попросите их не сообщать чего-либо прессе.
Энди ощутила укол боли в животе, осознав, что даже не подумала попросить Кесслера не делиться теорией с газетчиками.
– Вы правы. За это приношу извинения.
И снова молчание.
– Не хочу быть навязчивой, однако я чувствовала бы себя лучше, если бы вы что-то сказали. Что-нибудь вроде «извинения приняты».
Энди ждала ответа, наблюдая за дорогой. Наконец она подняла глаза и поймала взгляд Виктории. В нем не было неодобрения, как ожидала Энди. Напротив. Казалось, столкнувшись с ее твердостью, Сантос оттаяла.
– Извинения приняты, – сказала она. – И не тревожьтесь об этом. Со всеми случается.
И все же Энди еще не успокоилась.
– Ну, сомневаюсь, что нечто подобное когда-либо случалось с вами.
– Еще как случалось.
– Серьезно?
– Давным-давно. Это был первый год в Квонтико. Мы искали кочующего по стране серийного убийцу. А единственным ключом был анонимный информатор одной газеты, который обладал сверхъестественной способностью предсказывать каждое убийство – время, место, жертву. Начальник нашего отдела был убежден, что информатор и есть убийца. Я так не считала. И обратилась через голову начальства прямо к помощнику директора управления по уголовным делам в министерстве юстиции. Рискнула репутацией.
– И как реагировал ваш начальник?
– Предсказуемо. Разозлился как черт.
– И как вы уладили вопрос?
– Иногда все улаживается само собой.
– Что вы имеете в виду?
– Очень простую вещь – теперь, когда ваша теория напечатана черным по белому по всему Сиэтлу, остается надеяться на одно.
– На что?
– На то, что вы правы.
Энди хотела улыбнуться и вдруг поняла, что Виктория не шутит. Энди включила печку и влилась в поток машин на битком забитом шоссе.
9
После ухода дочери Гас вернулся к работе, но не мог сосредоточиться на разложенных на столе бумагах. В одиннадцать утра он и три начальника отделов собирались предложить услуги японскому предпринимателю, желающему воспользоваться услугами юрисконсульта в Сиэтле. Юристы называют это «конкурсами красоты» – когда все крупные юридические фирмы города выставляют лучших юристов, чтобы завоевать сердца и бумажники крупных корпораций. Аналогия имела свои ограничения. По опыту Гаса, ни один из конкурентов никогда не обещал накормить голодающих детей или поддерживать мир во всем мире, а занявший второе место никогда не улыбался и не поздравлял победителя.
- Ротвейлер - Рут Ренделл - Маньяки
- Ярость - Карин Слотер - Маньяки
- Печать Длани Господней - Питер Краузер - Маньяки
- Четверо слепых мышат - Джеймс Паттерсон - Маньяки
- Оборотень - Ирина Глебова - Маньяки
- Прыжок ласки - Джеймс Паттерсон - Маньяки
- Смерть вне очереди - Мэри Барретт - Маньяки
- Смерть стоит за дверью - Билл Флойд - Маньяки
- Шторм - Борис Старлинг - Маньяки
- Отражение (СИ) - Тень Татьяна - Маньяки