Ошибка дамы с собачкой - Наталия Миронина

– Чай, кофе. Может, поужинаете? – В дверях возник маленький проводник.

– Чай, если можно, – улыбнулась Анна. – Скажите, почему вагон почти пустой?

– Это случайность, – с достоинством заявил проводник. – Обычно все места заняты.

– Значит, мне повезло.

– Вам – да. Мне – нет.

– Ну работы же меньше!

– И выручки – тоже, – вздохнул проводник. – Кстати, не хотите купить у меня подстаканник? Отличный, мельхиоровый. С эмблемой РЖД.

– С эмблемой РЖД? – неожиданно для себя растерявшись, повторила за проводником Анна, и тот оживился.

– Ну да. И всего тысяча двести рублей. Но я продам за тысячу, – кивнул проводник и, словно фокусник, вытащил из-за спины блестящий предмет.

Анне стало неудобно. Несмотря на жесткость характера, она никогда не умела отказывать. Вот и теперь, вместо того чтобы произнести что-то вроде: «Я не рассчитывала на такие траты!» – Анна совершила грубейшую ошибку. Она взяла в руки подстаканник, стала его рассматривать. И с этого момента стало ясно, что покупка состоится.

– Вот смотрите, здесь есть знак. Он обозначает завод и качество металла. – Проводник неловко ткнул пальцем в воздух рядом с подстаканником.

Анна покрутила предмет в руках. Ей было жалко этого человека, который, как он сам сказал, ничего не заработает, поскольку вагон почти пустой. «Ну ведь все равно буду подарки делать. Может… Может… Одним словом, пригодится. И тяжелый такой. Металла в нем много», – подумала она и достала из кошелька деньги.

– Спасибо, отличная вещь. Иностранцы у нас их пачками покупают. Ну, когда ездят этим поездом. Я вам сейчас чай принесу и конфет, – еще больше оживился проводник.

– Спасибо. – Анна поставила купленный подстаканник на стол.

– Чай – бесплатно. И конфеты. В качестве бонуса. Но у нас есть ликер. В маленьких красивых бутылочках. Он отличный, стоит недорого… А еще есть мороженое и шоколад. Особый, с перцем. Рижское производство. Желаете купить?

– Нет, что вы! За чай и конфеты – спасибо. А вот ликер точно не нужен. – Анна уже устала общаться, тем более общение носило явно коммерческий характер.

Чай проводник принес вкусный, конфет много, и Анна удобно устроилась у окна. Москва уже осталась далеко позади, уже промелькнули ближайшие пригороды, похожие на полноценный город, потянулись поля, луга и островки леса. За окном темнело, а Анна неподвижно сидела и смотрела на них. Если бы кто-нибудь спросил сейчас, что она чувствует, она бы с удовольствием рассказала о своем счастье. Которое испытала именно сейчас, в начале пути, в начале всех начал, до того, как там, куда она так стремится, ее оглушит или разочарование, или изумление. До всех тех открытий, которые предстояли и которые дарят нам путешествия, ее переполнило чувство радости: сбывалось то, что было сладкой и едкой мечтой. «Я такая большая и такая глупая! – внезапно сказала она сама себе. – Расчувствовалась как девица. А ведь просто еду в отпуск».

Легла она поздно, когда поезд остановился напротив какого-то вокзала. «Ржев», – прочитала Анна, поправила подушку и тут же уснула.

Разбудила ее тишина. Колеса не стучали, вагон не качался, не мелькали за окном огни. За окном уже было светло и в тишине раздавались далекие голоса.

– Граница, – постучал в ее купе маленький проводник.

– Как, уже?! – переполошилась Анна.

– Да, сначала наша, а потом сразу латвийская.

– Понятно. – Анна вскочила, натянула джинсы, кое-как заправила постель. Она, еще с давних времен, когда приходилось ездить в дальние командировки, стеснялась этого прилюдного сна, белых распахнутых простыней. Вот и сейчас, когда в купе зайдут незнакомые люди, ей было неловко. Анна быстро подняла полку и вытащила из дорожной сумки огромную темную шаль, предназначающуюся для прогулок летними вечерами. Шаль она накинула поверх одеяла, и купе сразу стало строже.

– Здравствуйте, ваши документы, – вошедшие были приветливы, – ничего запрещенного не везете?

– Что вы, зачем? – улыбнулась Анна.

– Ну мало ли, – туманно ответили ей и вручили паспорт с отметкой.

Все то же повторилось спустя сорок минут. Точно так же в купе заглянули люди, точно так же улыбнулись, задали вопросы и точно так же поставили отметку в паспорт. Анна услышала, как одна из девушек-пограничниц по-латышски поинтересовалась у старшего по званию:

– Багаж смотреть будем?

– Пожалуйста. – Анна вскочила со своего места еще до того, как старший что-то ответил.

– Вы знаете латышский? – удивились те.

– Да, я долго жила здесь, – смутилась Анна, словно скрыла что-то важное от представителей властей.

– Добро пожаловать! Поезд чуть опоздает, вы успеете еще поспать, – улыбнулись ей.

Анна закрыла купе, съела конфету, лежащую на столе, и опять легла.

Спустя несколько часов из поезда Москва – Рига вышла миловидная женщина лет пятидесяти. Под дробный стук колесиков маленького чемоданчика она прошла стеклянные двери и очутилась на привокзальной площади. Тут женщина остановилась и глубоко вздохнула. Воспоминания ее не обманули – здесь пахло точно так же, как пахло много лет назад: угольным брикетом, кофе и зеленью парков. «В воспоминаниях главное запахи и звуки, а потому я не поеду на такси. Я поеду на электричке», – подумала Анна и свернула к пригородным кассам.

Электрички ходили часто, и через двадцать минут перед Анной проплыл тот самый открыточный вид Риги – с башенками, шпилями, желтыми стенами замка. Анна мельком взглянула на него, улыбнулась соседям-попутчикам, потом открыла купленную на вокзале городскую газету и углубилась в чтение. В жизнь этого места она вошла легко и, как ни странно, без обязательного для подобной ситуации вздоха: «Ах, сколько лет прошло!» Она приехала сюда, чтобы прожить это отпускное время так, как жила когда-то, много лет назад – между темным, узким, вытянутым вверх городом, который сдерживал своими пространствами шаг, и широким, светлым безмерным побережьем, где серая вода моря подчеркивает белизну песка. И для того чтобы вспомнить ту жизнь и повторить ее, оказалось достаточно просто вздоха, одного взгляда когда-то привычного маршрута.

Улица Йомас, с мелким песком и сосновыми шишками под ногами, почти не изменилась. Конечно, на ней, центральной пешеходной улице Юрмалы, куда приехала Анна, появились новые рестораны и кафе, новая реклама, другие скамейки и фонари. Но вот этот угловой дом с коричневой башенкой и эта дача с витражными дверями, и этот зеленый дом с простым деревянным фасадом и узкими окнами – все это сейчас, в две тысячи девятом году, выглядело точно так же, как и тогда, в семьдесят седьмом году, когда Анна уезжала в другой город.

Улица Йомас почти не изменилась. И здесь никуда не исчез запах расплавленной солнцем сосновой смолы, хвои, влажного песка и заключительным аккордом – запах моря. Все это смешивалось в причудливый аромат, свойственный только этой улице, только этим местам и только ее, Анны, детству.

Анна на мгновение остановилась, зачем-то прочитала меню ближайшего кафе и потом, даже не заглядывая в бумажку, которую ей вручили в туристическом агентстве, решительно направилась в один из переулков. Там, в самом его конце, на высокой дюне располагался отель.

Когда-то здесь было множество таких домов. Деревянные, с волнообразными переплетами окон, разноцветными стеклами, с башенками, замысловатыми крылечками и накладным декором на фасадах, они сочетали сразу несколько архитектурных стилей. Анна помнила, что в ее детстве и юности, которые пришлись на начало шестидесятых и середину семидесятых, все построенное бережно сохранялось. А если и ремонтировалось, то вплоть до реечек, которыми подчеркивались окна, повторялось и воспроизводилось в точности. И сейчас, пока она шла мимо дач, ей было приятно узнавать все то, что когда-то окружало ее. «Это невероятно! Словно не прошло столько лет, словно не уезжала я отсюда!» – подумала Анна, открывая тяжелую дверь отеля.

«О нет, уезжала. И приехала совсем другой». В полумраке холла она разглядела себя в зеркале, и те тридцать три года, которые пролегли между «тогда» и «сейчас», избавили ее от иллюзий.

Конец ознакомительного фрагмента.