Рыжий фей (СИ) - Моксякова Елена

Придя в себя после купания, мы двинулись дальше, пока не оказались в совсем огромном и тёмном зале. Он был настолько велик, что не будь в нём сотни блуждающих огоньков, мы бы никогда не разглядели его стены. Потолок и вовсе уходил куда-то в темноту. Зал был круглый, и на равном удалении друг от друга его окружали восемь дверных проёмов. Мы вышли на самый центр, сели, скрестив ноги, и молча стали ждать.

По моим ощущениям, прошло около четверти часа ожиданий непонятно чего. Сначала я была рада отдохнуть, потом мне стало скучно, потом я злилась. Не зная, чем себя занять, я разглядывала Кусдамана. Он был чуть выше Эльдиса, такой же рыжий и, как и полагалось полуфею, чрезвычайно хорош собой. Только черты его лица были настолько утончёнными, что делали его скорее похожим на андрогина, чем на старшего брата. Но улыбался он так невинно и одновременно лукаво, что не будь моё сердце занято, эта улыбка как пить дать снилась бы мне ещё очень долго. Бедные женщины! Как же трудно устоять перед этими волшебными созданиями!

То ли мой костюм не работал здесь, то ли меня намеренно игнорировали. Я ничего не слышала, а мысленно обратиться не решалась даже к Эльдису. Что-то говорило мне — лучше подождать. Хотя братья, вероятно, общались друг с другом и совершенно обо мне забыли. На мои попытки обратиться к ним мысленно они не реагировали. Однако время шло, мне становилось то страшно, то скучно, и я уже почти готова была нарушить все правила магических приличий и заговорить с ними в голос, когда в зале зазвучала странная музыка, похожая на хор голосов.

Голоса не были похожи на человеческие. Казалось, это пели камни, ручьи и сама темнота. Звуки завораживали, заставляли замедлиться, торжественно замереть и дышать иначе. А вместе с ними из каждой двери появились люди в белых одеждах. Их лица были серыми и ничего не выражали. Они были разными, и в то же время ничем не выделялись. Я не запомнила бы ни одно из них.

Хранители Пещер, а это были именно они, медленно приблизились и молча сели вокруг нас — все так же на холодный каменный пол, скрестив ноги.

«Что привело вас сюда?» — в наших голосах послышался странный хор: Хранители говорили все как один.

«Нам нужно священное пламя», — ответили мы. В общей беседе мы слышали друг друга постоянно, словно гудящее поле над нами создавало своеобразный конференс-кол.

«Вас ждут семь испытаний. И только один из вас сможет их пройти»

«Кто?»

«Возможно, никто», — голоса захихикали. Это очень странно, когда кто-то хихикает у тебя в голове, и совсем не похоже на обычный смех. Но когда хихикает целый хор…

«Что будет с остальными?»

«Возможно, они умрут», — голоса снова захихикали.

«Мы не соперники и готовы защищать друг друга».

«Вы не защитите никого. Каждый пройдёт свой путь в одиночку. На этом пути вы будете лишены любой магии и не сможете взять с собой никакого оружия».

«Где будет ждать Елена, моя женщина? — спросил Эльдис. — Она не принцесса крови, и ей нечего делать на этом пути».

«Все трое пройдут испытания или никто», — отвечали Хранители.

«Но она зря подвергнет себя риску и не сможет взять Пламя!»

«Таковы правила. Если вы не готовы, то точно умрёте. Возвращайтесь, пока ещё не вступили на Путь. Потом дороги назад не будет!»

Мы снова переглянулись. Возвращаться нам было некуда. Погибнуть там или тут, чуть раньше или позже — невелика разница. Но здесь у нас был шанс. Что же до меня — остаться одной в любом из магических миров было бы для меня таким же смертельным испытанием — только нескончаемым. И мы все это понимали.

«Возвращайтесь восвояси, пока не поздно!» — снова сказали Хранители.

«Мы пройдём испытания».

«Вы не знаете, что вас ждет!»

«Мы готовы узнать».

«До рассвета у вас есть время передумать».

С этими словами Хранители плавно поднялись с насиженных мест, отвернулись от нас и удалились в свои тёмные коридоры, а висящее над нами поле исчезло.

«Я отведу вас в кельи для гостей, — сообщил мне Кусдаман. — Потом ты отдохнёшь, а мы с братом полетаем».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Я думала, здесь нет ночи…» — полюбопытствовала я.

«Есть. Это в Пустыне нет ночи, а здесь всё есть, — пояснил он. — Я здесь уже неделю прохлаждаюсь, и если бы её не было, то вряд ли вы бы застали меня тут в добром здравии». — А помедлив, добавил: «Хорошо, что вы прибыли, потому что одного меня ни за что бы туда не пустили — таковы правила».

Всю дорогу по узким каменным коридорам мы шли молча. На лицах братьев была написана такая отрешённость, что на разговор это не было похоже ни капли.

Кельи оказались одиночными нишами, похожими на соты, с пустыми дверными проёмами, обращёнными в огромный каменный колодец. В каждой помещалась только одноместная койка и нечто наподобие каменного унитаза. Воды в нём не было, но всё туда попавшее магическим образом куда-то исчезало.

Хранители не нарушали тишины болтовнёй, но любое шарканье, чихание, храпение или что похуже тут же эхом разносилось повсюду, и когда наступало время сна, колодец наполнялся равномерным гулом. О том, чтобы заняться здесь сексом, речи быть не могло.

Гостевой отсек находился на самом верху, ближе всего к поверхности. С этого яруса вела последняя лестница во входной коридор. Я вышла с братьями подышать свежим воздухом и заодно понаблюдать за их превращениями.

Мы сидели на краю плато, свесив в пропасть ноги и наблюдая, как в неё садится перламутровый закат сразу двух светил. Как я могла не заметить, что тут двойное солнце? Или в пустыне было одинарное? Впрочем, не помню, чтобы я его рассматривала на пути по той адской сковородке…

— Что будет, если мы выберемся, но в разных местах? — спросила я. — Как мы друг друга найдём? У вас тут нет сотовых телефонов, надо полагать?

— Сотовых чего? — удивился Эльдис.

— Значит, нет. — вздохнула я. — Это такое средство связи. Если я знаю твой номер или ты мой, то всегда можно позвонить и поговорить. Или отправить сообщение. Или…

— Есть, конечно! — прервал меня Эльдис. — Это называется бульдинка. Обычно мы, конечно, используем телепатию, но есть масса случаев, когда такая штука бывает полезна. Вот как сейчас — тут не везде работает магия, а сообщение можно и позже получить. Только вот я с собой ни одной не захватил. Кусдаман, может, у тебя найдётся пара бульдинок?

— Что б ты без меня делал, — нарочито вздохнул Кусдаман, с важным видом порылся в кармане и протянул Эльдису пару прозрачных голубых пластинок.

Эльдис что-то в них потыкал, словно на обычном смартфоне, и по экранам заметались пузырьки, складываясь в какие-то руны.

— Вот, попробуй, — протянул он мне одну. — Они сейчас настроены друг на друга. Всё, что ты тут напишешь, окажется и на моей.

— Эммм… — замялась я. — Ты, наверно, забыл, но я вообще-то не знаю ваш фейский алфавит. И пока мне полностью не вернут всю магию, так и не узнаю!

— Это неважно, пиши на своём, она сама переведёт.

Эта идея показалась мне весьма сомнительной. Особенно памятуя все казусы, вызванные в моей жизни функцией Т9. Особенно запомнилось, когда Надька писала, что её парень отлично делает кухни, и я даже хотела его нанять для столярных работ. А потом оказалось, что не «кухни», а «куни». Пока всё не прояснилось, мы почти поссорились! Или однажды она сказала, что на вечеринку опоздает, потому что собирается в салон красоты, чтобы её там сделали совсем сногсшибательной. «Ну, там, ногти сделать и волосы протогиппиус» — написала она. Я удивилась: «Волосы что?» Она снова повторила «протогиппиус!» Я заглянула в Гугл и прочитала: «Протогиппиус. Вымершая трёхпалая лошадь». Потом, правда, выяснилось, что волосы Надя собиралась «протонировать», но лошадь я ей припоминала ещё долго.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я написала пальцем слово «привет», и Эльдис успешно прочитал его на своей пластинке. Но это было слишком просто для теста. Что бы такое ему подсунуть заковыристое? Пусть будет Гомер. «Покорные все совокупно мне споспешайте, да я беспрепятственно дело исполню».