Мистическое путешествие мирного воина - Дэн Миллмэн

— Я играю разные роли, и надеваю новые наряды для каждого нового человека. Но для тебя я буду ходить без театральных нарядов. — Она помолчала. — Большую часть времени я помогаю своим друзьям. Иногда я просто сижу и ничего не делаю. Иногда я практикую смещение формы.

— Смещение формы?

— Да.

— Что это значит?

— Самые разные вещи. Слияние с духом животных, камней или воды — что-то вроде этого. Видение жизни с другой точки зрения, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Но не можете ведь вы на самом деле…

— Мне пора идти, — сказала она, оборвав мой вопрос. — Нужно кое с кем повидаться. — Она подняла сумку, которая стояла у книжной полки, взяла свою трость и вышла, прежде чем я успел что-то сказать.

Не без усилий я уселся в постели. Сквозь полуоткрытую дверь я видел, как она, прихрамывая и размахивая тростью, поднимается по извилистой лесной тропе.

Я снова улегся на подушку, смотрел на узкие лучики солнца, просачивающиеся сквозь легкие занавески, и размышлял о том, когда вновь смогу спокойно относиться к солнечным лучам.

Я пережил ужасные события, но все-таки нашел ее! Мое тело вздрагивало от возрастающего радостного предвкушения. Возможно, будущее будет трудным, даже опасным, но, по крайней мере, оно у меня появилось.

Глава 6

Босиком по джунглям

Самый чистый путь Вселенной

проходит через лесные чащи.

Джон Мюир

Проснувшись, я почувствовал страшный голод и с радостью обнаружил на столике корзину с фруктами. В ящике стола я нашел нож и ложку и довольно быстро расправился с двумя бананами, манго и папайей. Несмотря на то что я старался есть помедленнее, фрукты исчезли практически мгновенно.

Почувствовав себя намного бодрее, я решил провести небольшую разведку. Я свесил с кровати ноги, ощутил легкое головокружение, подождал, пока оно пройдет, и встал на ноги. Покачиваясь от слабости, я осмотрел себя: мое тело сильно похудело, и плавки чуть не спадали с бедер. «Нужно будет написать книгу о диете, — подумал я. — Я назову ее «Метод серфинга». Можно кучу денег заработать».

На полусогнутых ногах я направился к кувшину с водой, стоящему на комоде, сделал большой медленный глоток, а потом посетил что-то вроде химического туалета за ширмой. Какое облегчение! По крайней мере, мои почки еще работали.

Потом я принялся разглядывать себя в старом зеркале. Мое лицо было покрыто подсыхающими язвами и струпьями и казалось совершенно незнакомым. Часть спины все еще была забинтована. Как могла эта малышка, Сачи, смотреть на меня и тем более прикасаться ко мне без отвращения?

Делая частые передышки, я вышел наружу и присел в тени хижины и деревьев. Ходить босиком по упругой земле было очень приятно, но мои ноги все еще дрожали. К тому же без обуви я не мог зайти далеко. Я вспомнил о рюкзаке со всеми моими пожитками и бумажником. Не нашли ли его? Если так, то они могли решить, что я утонул. А может быть, его нашел какой-то воришка, и сейчас он пользуется моим бумажником и кредитной карточкой? Нет! Я хорошо спрятал рюкзак — сунул его в кусты и прикрыл сухой листвой. Нужно будет сказать о нем Маме Чиа, когда она появится… Как оказалось, это произойдет только через несколько дней.

Я немного прогулялся по тропе, пока не нашел удобную точку обзора. Вдалеке, в центре острова, высоко в небо упирались голые лавовые скалы, возвышающиеся над сплошными джунглями. Где-то внизу сквозь буйные заросли можно было видеть фрагменты лазурного неба. По моей оценке, по высоте хижина располагалась примерно посредине между вершинами скал и уровнем моря.

Усталый и удрученный своей слабостью, я вернулся к дому, лег в постель и снова заснул.

Шли дни, и мой аппетит вернулся к норме. Я поглощал тропические фрукты, сладкий ямс, картофель, кукурузу, таро и — хотя обычно моя диета была вегетарианской — небольшое количество свежей рыбы и что-то вроде супа из водорослей, который регулярно появлялся на комоде каждое утро. Я подозревал, что его приносила Сачико. Позже Мама Чиа настаивала на том, чтобы я ел этот суп, потому что «он лечит ожоги и последствия облучения».

Ранним утром и после обеда я гулял и теперь заходил дальше, поднимаясь на несколько сот метров вглубь буйной растительности долины, вверх по тропе, окруженной гладкими деревьями кукуй, искривленными стволами баньяна, стройными пальмами и эвкалиптами, листья которых по вечерам слабо мерцали, волнуемые морским бризом. Изящные папоротники умау-мау перемежались красным и белым имбирем, а красноватая земля была покрыта толстым ковром мха, травы и опавшей листвы.

За исключением небольшой ровной площадки, на которой стояла хижина, все вокруг росло на довольно крутых склонах. Сначала я очень быстро уставал, и мне приходилось останавливаться, чтобы успокоить сбившееся дыхание, когда я карабкался вверх, вдыхая влажную атмосферу джунглей. Далеко внизу, в нескольких километрах от меня, в море врезались острые утесы — пали. Как же им удалось перенести меня сюда, в хижину?

Каждое утро в моем сознании оставались следы ночных сновидений — образ Мамы Чиа и ее голос. И каждое утро я чувствовал себя необъяснимо бодрым. Подходя к зеркалу, я с удивлением наблюдал, как быстро заживают и исчезают мои язвы на лице и как на нем появляется новая нежная кожа. Я уже практически выздоровел — и новая кожа была еще лучше старой. Ко мне вернулись физические силы, а с ними и нетерпение. Я нашел Маму Чиа. Я здесь. Что теперь? Что мне нужно узнать и сделать, прежде чем она направит меня к следующему этапу моего путешествия?

Я проснулся, когда солнце было уже почти в зените. Я лежал неподвижно и прислушивался к пронзительным крикам птиц, доносившимся из леса, а потом встал и собрался на традиционную короткую прогулку. Мои босые ступни уже привыкли к земле.

Возвращаясь с прогулки, я увидел Маму Чиа, входящую в хижину и, судя по всему, рассчитывавшую застать меня в постели. Я быстро спустился по склону, практически съехал по влажным листьям, скользким после недавнего ливня. Я гордился своим быстрым выздоровлением и решил немного подшутить на Мамой Чиа, поэтому спрятался за сараем. Выглядывая из-за угла, я видел, как она с озадаченным видом вышла из дома и огляделась вокруг. Я снова спрятался в тень и прикрыл рот рукой, чтобы не выдать себя рвущимся наружу смешком, потом сделал глубокий вдох и вновь выглянул из своего укрытия. Возле дома никого не было.

Испугавшись, что она могла пойти на поиски, я вышел из-за сарая и уже собрался позвать ее, как вдруг чья-то рука схватила меня за плечо. Я обернулся и увидел, что Мама Чиа стоит рядом и улыбается мне.

— Как вы узнали, что я здесь? — спросил я.

— Я услышала, как ты меня зовешь.

— Но я вас не звал!

— Нет, звал.

— Да нет же! Я собирался, но…

— Как же тогда я узнала, где ты прячешься?

— Я вас об этом и спрашиваю!

— Что ж, похоже, мы вернулись к тому, с чего начали, — сказала она. — Садись. Я принесла обед.

Услышав слово «обед», я с готовностью подчинился и уселся прямо на землю, на толстый слой листьев в тени пальмы. У меня в животе заурчало, когда я увидел пышный ямс — лучший, какой мне только доводилось пробовать, — особо приготовленный рис и богатый выбор свежих овощей. Не представляю, как ей удалось принести все это в своей небольшой сумке.

Когда мы принялись за еду, разговор ненадолго угас. Наконец, продолжая жевать, я сказал:

— Спасибо. Вы действительно умеете готовить!

— Не я, — ответила она. — Готовила Сачи.

— Сачико? Кто научил ее так здорово готовить?

— Отец.

— Вот это девочка — столько талантов! Ее родители действительно должны гордиться ею.

— Они более чем горды ею. — Мама Чиа отложила еду и внимательно смотрела в сторону густого изумрудного леса. — Я расскажу тебе одну историю. Девять лет назад я помогла Сачи появиться на свет. Когда ей было четыре года, я приняла и ее младшего брата.

Вскоре после того, как он родился, малышка Сачи стала упрашивать своих родителей позволить ей побыть с ним наедине. Они колебались, ведь ей было всего четыре, она могла испытывать ревность и, например, ударить его, поэтому сперва они отказали. Но она не проявляла никаких признаков ревности и относилась к ребенку с большой нежностью. К тому же ее просьбы оставить их одних стали настойчивыми. И они решили позволить ей это.

— Счастливая, она отправилась в детскую и закрыла за собой дверь, но в ней была щелка — достаточная для того, чтобы любопытные родители смогли видеть и слышать то, что происходит в комнате. Они увидели, как малышка Сачи подошла к своему брату, приблизила свое лицо к его лицуй тихо спросила: «Малыш, расскажи мне, какой он, Бог? Я уже начинаю забывать…»