Русский медведь. Царь - Михаил Ланцов

— Отчет о ходе Северной войны, мой король, — с максимальным почтением поклонился Жан — Батист Кольбер.

— Слушаю, — резко подобравшись, произнес Людовик. Очень уж противоречивые новости поступали с того театра боевых действий.

— Шведская коалиция на материке разгромлена наголову. Речь Посполитая решением Сейма прекратила свое существование и была разделена между Августом Саксонским, Петром Российским и… Леопольдом Австрийским. Впрочем, Габсбургу достались весьма скромные владения.

— Вот как… — озадачено произнес король. — Значит он нас все‑таки переиграл в русской партии.

— Боюсь, что единственным победителем той партии стал Петр, получивший и деньги, и земли, но не вошедший ни в чей альянс. Кроме того, супруга Петра умерла родами. И он теперь снова холостой. Мало того, законнорожденных наследников мужского пола у него нет. Что дает определенные шансы его следующей супруге стать матерью будущего царя.

— Тереза умерла сама или ей помогли?

— Насколько мне известно, роды были очень тяжелые. По крайней мере, все об этом говорят в один голос. Кроме того, Петру пока было не нужно убирать ее.

— Этого мы достоверно не знаем, — отметил король. — И какие теперь планы у Петра в плане устроения своего семейного счастья?

— Насколько мне известно, Королевский совет Швеции и значительная часть Риксдага стоят за прекращение войны с Россией и заключение династического брака. Но обе принцессы резко против, в то время как сам Петр пока еще никак не отозвался на эти подвижки.

— А Габсбурги? У Леопольда же есть дочки. Неужели он не хочет закрепить дружбу?

— Он — нет. По нашим сведениям, он все еще насторожено относится к Петру, считая, что этот мезальянс будет не очень хорош. Петр показал себя как прекрасный правитель и успешный полководец. Но он все еще представитель довольно бедного и слабого государства. Конечно, у него есть небольшая армия, вооруженная лучше всех иных армий мира и способная противостоять в четыре — пять раз превосходящим силам. Но она небольшая. Также, стоит отменить, что, по нашим сведениям, кампания минувшего года сожгла большую часть запасов пороха. И взять новые ему неоткуда в ближайшее время. Аналогично обстоят дела со снарядами к новым могущественным пушкам. Их очень мало.

— И насколько, по — твоему, Россия слаба?

— При том, что земли у Петра в несколько раз больше Ваших владений в Европе, он остро нуждается в населении, которое едва ли доходит до двух третей коронных земель Франции. Мало мануфактур и прочего. Люди живут бедно. Доходы в казну в десятки раз ниже тех, что получает Ваше Величество.

— А то, что он дружит с голландцами и активно торгует, не укрепляет его финансы?

— Укрепляет. Но они все равно очень слабые. Если бы не талант изобретателя, что смог создать совершенно уникальные виды оружия, то я не был бы уверен, что Российское царство смогло бы в открытой войне справиться с какой‑либо европейской державой средней руки. Особенно, если война затянулась. Петр конечно смог забрать в наследное владение много обширных, но плохо заселенных земель Великого княжества Литовского, Малопольской провинции Польши и Задвинского герцогства. И это добавило ему податных людишек, но не очень много. В конечном итоге это не помогло, а скорее усугубило его проблемы.

— Все настолько плохо?

— Более чем. На земле, отошедшей Августу Сильному народа проживает больше, чем на тех, что отошли Петру. При этом они в три раза меньшие по площади. К тому же, новые земли Петра населены не только малым числом поданных, но и весьма бедным. В общем — одна морока.

— Но зачем он их тогда брал? — Удивился король.

— У него не было выбора. Или эти земли, или анклав. А анклав при столь плачевной финансовой ситуации — опасная затея. Он просто не сможет его удержать.

— С этим понятно, — кивнул Людовик. — Давайте вернемся к брачным планам Петра. К какой партии он сам склонится?

— Шведской, — не задумываясь ответил Жан — Батист Кольбер.

— Почему?

— Потому что это приводит Россию к гегемонии на Балтике и контролю Датских проливов. И, как следствие, всей Балтийской торговли. Это особенно ценно и важно в свете увеличение доли царя в голландской Ост — Индской компании. Да и с Данией он дружит. Плюс обширные шведские месторождения железа, в которых так нуждается Петр.

— Нуждается? — Удивился Людовик. — Я слышал, что у него немало железоделательных мануфактур с хорошей выработкой. Куда же ему больше при столь немногочисленном населении?

— Подробности мне не известны, но последние несколько лет он прикладывает огромные усилия к развитию этого направления промышленности. Даже где‑то в землях, отбитых у Крымского ханства, заложил огромную мануфактуру, которая должна производить железо в совершенно чудовищных объемах. Вероятнее всего это выдумки. Но, в любом случае, его интерес к железу очень велик.

— Странно. Далось оно ему, — фыркнул Людовик. — Хорошо. Пусть так. И чем этот выбор грозит нам?

— Ничем плохим. Я бы даже сказал — напротив. Объединив Россию и Швецию личной унией, Петр получит владения в Священной Римской Империи и будет безусловно отмечен Леопольдом. Например, пожалован титулом курфюрста Померании. Это сильно изменит текущий баланс сил в Империи и ослабит Леопольда. Ведь ему придется во внутренних делах Империи считаться с мнением Петра. С одной стороны, это будет усиливать Императора, с другой стороны — давать нам мощный рычаг воздействия на него. Ведь царь очень предсказуем в своей меркантильности и расчетливости. Это от дураков всегда приходится ждать непредсказуемой глупости, с умными людьми в этом плане все намного проще.

— А Балтика? Не повредит ли это нашей торговле?

— Маловероятно. На текущий момент наш объем торговли со странами Балтики ничтожен. Но голландцев такой ход, безусловно усилит.

— А англичан?

— Тут очень большой вопрос, — задумчиво произнес Жан — Батист. — Если бы у Петра не было любовницы шотландки — наверное, единственного человека в мире, которого он любит, то да, я бы склонялся к мнению о его возможном союзе с англичанами. Но…

— Это значит, что он станет нашим союзником против них?

— Скорее всего. Но нужно помнить о том, что у России пока нет флота, если не считать за таковой стаю весьма совершенных шхун каперов, которые по слухам вышли на просторы Балтики. А значит, он никак реально угрожать англичанам не сможет.

— И как скоро Петр построит флот?

— Неизвестно, — пожал плечами Кальбер. — Учитывая военную и политическую обстановку, он остановится на небольшом флоте для нужд Балтики. Но всерьез на него рассчитывать не стоит — царь сильно ограничен в деньгах. Поэтому об эскадре линейных кораблей первого ранга, даже речи быть не может. По крайней мере, в ближайшее время. Конечно, я допускаю, что царь пожелает любой ценой создать большой морской флот и вложит в него все свои средства. В этом случае, лет через десять — пятнадцать, у него что‑нибудь получится. Ну нужно помнить о том, что оборотной стороной такого решения станет совершенное разорение казны. А значит, что Петр никогда не пойдет на такой шаг без острой необходимости.

— Хороший союзник, — усмехнулся Людовик.

— Ваше Величество, — после небольшой паузы произнес Жан — Батист, — а вы знаете, я думаю, что Петр все же сможет помочь нам.

— В самом деле? — С сарказмом и некоторым снисхождением улыбнулся король. — Как же? Его армия мала и не может далеко уходить от своих баз. Боевые припасы на исходе. Флота нет. Казна ничтожна.

— Он очень предприимчив и находчив. Как вам известно, англичане разорвали с голландцами личную унию и утвердили ганноверскую династию. А это значит, их старые противоречия снова в силе. На чьей стороне стоит царь? Голландской. Причем настолько однозначно, что это не вызывает никаких сомнений.

— Ты полагаешь, что Петр попытается учинить англичанам какую‑нибудь гадость, отрабатывая дружбу с голландцами?

— Уверен, — твердо сказал Кольбер. — Только не знаю какую, где и когда.

— Дай Бог, дай Бог, — задумчиво произнес Людовик. — А то мне эта война с Габсбургами совсем не нравится. Кстати, как продвигаются переговоры о закупке у Петра новых образцов оружия?

— Увы, он пока отказывается продавать, мотивируя это тем, что еще не смог полностью вооружить свою армию. Но в будущем, считает, что это будет возможно и реально.

— И как долго нам ждать?

— Это зависит от исхода Северной войны, — пожал плечами Жан — Батист Кольбер.

— В самом деле?

— Так сказал Петр, — развел руками министр. — Это его слова.

— Хитрый византиец, — усмехнулся Людовик, понимая, что этот юноша пытается поймать его на крючок. И недурно, кстати, пытается.

Глава 10