Прыжок ласки - Джеймс Паттерсон

Хэмптон поспешно кивнула. Поначалу ей показалось, что она потеряла нить разговора из-за того, что начала говорить правду. Сейчас Пэтси немного успокоилась:

– Они считают, что, по крайней мере, некоторые из жертв были вполне порядочными женщинами. Например, та медсестра, которую убили в выходные. Она была знакома и с Кроссом, и с детективом Джоном Сэмпсоном. Кросс полагает, что сейчас на юго-востоке действует серийный убийца, которого мы обязаны остановить.

– Что? Серийный убийца, забравшийся в гетто? Не смеши меня. Такого еще не бывало. Да эти маньяки – вообще большая редкость. Зачем бы ему понадобилось забираться так далеко? Наверное, Кроссу просто очень хочется, чтобы все поверили в его теорию. Вот и вся разгадка.

– Но они могут возразить, что мы никогда особенно и не старались поймать этого преступника.

Неожиданно Питтман яростно впился маленькими глазками в лицо Пэтси:

– И ты поверила в эту чушь?!

– Нет, сэр. Мое мнение тут не имеет никакого значения. Кому как не мне известно, что в отделе просто нет таких средств. Как, впрочем, и для других районов, исключая разве что Капитолийский Холм. А вот это уже самая настоящая политика, как ни печально.

Питтман добродушно улыбнулся. Он прекрасно понимал, что Пэтси изо всех сил старается подыграть ему, но продолжал восхищаться этой женщиной. Ему было приятно даже просто находиться в одной комнате с Хэмптон. Этакая куколка, умница, молодчина…

– Так что тебе известно о Кроссе, Пэтси?

Она сразу же почувствовала, что Питтман дал достаточный выход своей злости и теперь стал абсолютно безопасен. Сейчас ему хотелось перевести разговор в неофициальное русло. Пэтси сознавала, что нравится шефу, хотя он был чересчур скованным мужчиной и ни за что бы не осмелился следовать своим желаниям. И слава Богу!

– Я знаю, что Кросс работает в полиции вот уже восемь лет. В настоящее время он также осуществляет связь между нашим отделом и ФБР, работает над программой задержания особо опасных преступников. Он психолог с отличной репутацией, имеет степень доктора психологии. Учился в институте Джона Хопкинса. До работы в полиции занимался частной практикой в течение трех лет. Вдовец, имеет двоих детей, любит играть блюзы на рояле в собственном доме… Этого, надеюсь, достаточно? По-моему, я постаралась на славу. Ну, вы меня знаете, – закончила Хэмптон и улыбнулась.

Питтман ответил ей такой же теплой улыбкой. У него были мелкие редкие зубы, и, глядя на них, Пэтси всегда вспоминала беженцев из Восточной Европы и, в частности, русских бандитов.

Тем не менее, на лице Хэмптон светилась только улыбка удовольствия. Пэтси понимала, что шефу нравилось, когда она подыгрывала ему и всячески выражала свое почтение и уважение.

– Что-нибудь еще, что заслуживало бы внимания? – поинтересовался шеф.

«Какой же ты тупой и никчемный урод», – хотелось сказать Пэтси. Но она только отрицательно покачала головой:

– Он очарователен и имеет хорошие связи в политических кругах. Я понимаю вашу тревогу относительно этого человека.

– Так ты находишь Кросса очаровательным?

– Да, и очень хитрым. Это точно. Говорят, что он похож на молодого Мохаммеда Али. Мне кажется, что ему нравится такое сравнение, и он нередко прибегает к действиям, используя выражение самого Али: «Летать как бабочка, но жалить как пчела», – она рассмеялась, и Питтман присоединился к ее веселому смеху.

– Мы прищучим Кросса, – наконец подытожил Питтман рассказ своей сотрудницы. – Он вылетит отсюда, как миленький, и снова займется частной практикой. Подожди еще немного. Но ты должна будешь мне помочь. Ты прекрасно справляешься с любыми заданиями и хорошо видишь перспективу. Вот почему ты мне так нравишься.

Пэтси снова улыбнулась:

– Я и сама себе за это нравлюсь, сэр.

Глава шестнадцатая

Посольство Великобритании представляет собой довольно простое архитектурное сооружение, расположенное по адресу: Массачусетс-авеню, 3100. Это здание находится рядом с обсерваторией – домом вице-президента, а также резиденцией самого президента, красивым старинным особняком с высокими белыми колоннами. Само посольство располагается в бывшем здании государственного архива.

Джеффри Шефер сидел за своим столом из красного дерева и уныло смотрел на Массачусетс-авеню. В настоящее время штат посольства составлял 415 человек, но Шефер решил сократить это число до 414. Сюда входили специалисты по обороне, внешней политике, торговле, общественным связям, различные мелкие служащие и секретари.

Хотя США и Великобритания договорились между собой не проводить разведывательную работу друг против друга, тем не менее Шефер был самым настоящим шпионом. Он был одним из одиннадцати человек, служивших в Секретной Службе, известной ранее, как МИ 6, и работающих теперь в Америке. Кроме столицы, эти агенты были разбросаны по консульствам в разных городах: в Атланте, Бостоне, Чикаго, Хьюстоне, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Сан-Франциско.

Сегодня Шефер заметно нервничал: он часто вставал из-за стола и принимался расхаживать по кабинету, меряя шагами ковер, прикрывавший старые скрипучие половицы. Джеффри названивал людям, которые не ожидали от него звонка, пытался заняться хоть чем-нибудь, думая о том, насколько он ненавидит свою работу и окружающие его жизнь мелочи.

Сегодня ему нужно было заняться составлением глупейшего коммюнике, посвященного абсурдной приверженности правительства соблюдению прав человека. Министр иностранных дел довольно напыщенно заявил, что Великобритания намерена продолжать осуждение режимов, которые нарушают права человека, а также поддерживать международные организации, которые пытаются хоть как-то бороться с этими явлениями, и так далее и тому подобное. До тошноты.

Шефер безнадежно проглядел список имевшихся у него компьютерных игр, которые раньше могли бы привлечь его внимание: «Механический командир», «Иная реальность», «Футбол», но сейчас ему показалось, что ни одна из них его не успокоит. Как и любое другое занятие.

Шефер начинал ломаться, и это чувство было знакомо ему до боли. Мне становится все хуже и хуже. И покончить с этим можно единственным способом: сыграть в «Четыре Всадника».

Мало того, сейчас, как назло, начал моросить противнейший дождь, и все небо затянуло серыми тучами. Столица и ее пригороды стали действовать на Джеффри угнетающе и только усугубили его депрессию. Господи, в каком же отвратительном настроении пребывал сейчас Шефер!

Он продолжал пялиться на Массачусетс-авеню, разглядывая мокрые деревья в соседнем парке, получившем имя художника-пацифиста – чтоб его! – Кахлила Джибрана. Шефер попробовал помечтать, рисуя перед мысленным взором картины одна другой слаще: в своих грезах он, как правило, насиловал женщин, работавших в посольстве.

Он позвонил Бу Кэссиди, своему врачу-психиатру, в домашний кабинет. Но к ней как раз пришел пациент, и она не могла долго разговаривать по телефону. Они договорились встретиться вечером, после работы. Шефер был не прочь быстро перепихнуться с Бу у нее дома и выпить что-нибудь для настроения. А потом можно было бы отправиться к себе, чтобы лицезреть и ненавистную Люси, и весь омерзительный сопливый выводок.

Сегодня вечером он не осмеливался снова стать одним из Всадников. Прошло слишком мало времени со дня смерти той медсестры. Но только одному Господу было известно, как ему этого хотелось! Ему почти виделось, как он совершает немыслимое убийство прямо здесь, в посольстве.

Правда, сегодня ему предстояло одно миленькое дельце, и он специально отложил его на три часа дня. Он уже посоветовался с игральными костями, чтобы принять правильное решение, снова почувствовав себя Всадником.

Незадолго до начала обеденного перерыва Джеффри позвонил Саре Миддлтон и, объяснив, что ему необходимо поговорить с ней, назначил девушке встречу у себя в кабинете в три часа.

Голос Сары по телефону прозвучал достаточно напряженно. Она сказала, что могла бы зайти к Шеферу и пораньше.

– Выходит, у тебя совсем нет работы? – поинтересовался Джеффри, после чего девушка поспешно пообещала ровно в три быть у него в кабинете.

Секретарь Джеффри, грубая и вульгарная девица по имени Бетти, работавшая раньше в Белгравии, в три часа позвонила своему шефу. Ну что ж, по крайней мере, он сумел приучить ее к пунктуальности.

Шефер выждал, пока звонок прозвучит еще раз, и только тогда снял трубку, притворяясь, будто девица отвлекла его от какой-то чрезвычайно важной работы, от которой зависела безопасность отечества.

– В чем дело, мисс Томас? Я сейчас очень занят, мне необходимо срочно подготовить коммюнике для министра.

– Простите, что потревожила вас, мистер Шефер, но к вам пришла мисс Миддлтон. Как я поняла, вы сами назначили ей встречу на три часа.