Записки репортера - Игорь Свинаренко

Судьба, да. Один из моих знакомых бизнесменов чуть раньше 2003 года рассказал мне драматическую историю про то, как в начале 90-х его звали войти в новый бизнес. Необычайно выгодный. Надо было внести совершенно безумную, астрономическую сумму, чуть ли не 50 тысяч долларов, сказал бизнесмен, которого мы тут назовем N., поскольку он человек слишком известный.

– У меня столько нет, – ответил знакомый.

– Идиот, столько ни у кого нет.

– А где ж взять?

– Надо продать квартиру, дачу и еще назанимать.

– А если это все лопнет?

– Ну, придут бандиты и замочат тебя и твою семью. Но зато если все получится, мы станем миллионерами. Игра стоит свеч!

Там речь шла про скупку ваучеров. Чтоб потом на них накупить нефтянки. Мой знакомый назвал N. идиотом, потому что только идиоты играют с государством в бумажки. Оно поиграет, поиграет, а потом все заберет, примитивно рассуждал он. Историю эту мой знакомый рассказывал с грустью, которая вот откуда взялась: тот N. таки накупил ваучеров и конвертировал их в нефтянку с другими ребятами, стал миллионером, как мечталось, а с прибыли быстро и легко раздал все свои долги и накупил себе квартир немерено взамен старых, заложенных и перепроданных.

– Вот, – рассказывал знакомый, – человек рискнул и выиграл. А я зассал тогда – и вот все еще вожусь со своими ларьками (на самом деле это не очень ларьки, а такие вполне себе фирмочки). А у меня было даже больше ларьков, чем у N., на старте-то… Так что каждый из нас получил то, чего заслуживал.

Надо сказать, что через какое-то время у моего знакомого тоже скопилась астрономическая сумма не то что в пятьдесят, а даже и вовсе тыщ в сто. С ней он и уехал на Запад жить, понимая это все так, что до конца жизни хватит, – предоставив N. обустраивать Россию. Но довольно часто мой знакомый появлялся в Москве, в своей старой квартире. Он в какой-то момент стал мотаться так часто, что с утра, особенно с похмелья, не сразу соображал, в какой стране проснулся.

И вот он придумал выглядывать в окно, чтоб определиться в пространстве. Если дело было в Москве, то перед его глазами горели здоровенные неоновые буквы: «РОССИЯ». А если не горели, то это был Запад, зарубеж. Все просто в этой жизни.

А потом жизнь пошла как-то так, что N. из простого миллионера сделался беглым миллиардером, которому снятся кошмары про экстрадицию. А мой знакомый вернулся на ПМЖ в Россию и неплохо себя здесь чувствует. Если он и теперь еще завидует олигархам, то далеко не всем, не всем, увы… Но у него появилась небольшая проблема – ну не краснокаменского уровня, а иного. Проблема такая: снесли гостиницу «РОССИЯ», ту самую, на крыше которой горели огненные буквы, видные из квартирных окон. И теперь мой знакомый, тупо глядя с похмелья или просто с перепоя в окно, за которым темнота, иногда думает, что проснулся в другой стране. В какой-то другой стране…

А в остальном у него все в жизни хорошо.

Пенсии + проституция = счастье

15 февраля2007 г.,16:39

Иногда ответы на злободневные вопросы, которые жизнь ставит перед каким-нибудь Зурабовым, лежат в неожиданной и удивительной плоскости. Там, где никто их и искать-то не додумается.

Один мой товарищ – не будем тут называть его имени, он достаточно известен в кругах творческой интеллигенции – на днях отдыхал по экономическому разряду. Деньги у него есть, но он решил предаться похвальной экономии и вообще выйти в народ наподобие Гаруна-аль-Рашида (внимание! Это не имя очередного ваххабита, а сказочный персонаж типа царя). Надо ж знать, как живут простые люди.

И вот он поехал в трущобы Отрадного, был у него один адресок, почерпнутый из молодежной газеты, – ничего дешевле в тот вечер на рынок не выставлялось. Ну попетлял он по улицам и переулкам, объезжая самовольные «ракушки» и гопников, кучкующихся по три, нашел дом, поднялся наверх в лифте, прихотливо декорированном свастиками и слоганами про хачей, позвонил в дверь… Которая сразу открылась, а за ней – голая девица в ажурных чулках с подвязками и все такое. Но это все ерунда. Товарища потрясла квартира! Таких публичных домов он еще не видел. Там были книжные шкафы со старыми огоньковскими собраниями сочинений, был академический Пушкин, такой голубенький, без второго тома (в котором про царя Никиту и его 40 дочерей), и на стене в тяжелой раме репродукция Брюллова – дама на лошади; надо же. В одной из комнат был накрытый полотняной скатертью стол. Ну как-то так бедненько, но чистенько. В общем, настроение с самого начала создалось позитивное.

Ну, слово за слово, ближе к телу. К телам то есть, там еще из совмещенного санузла вышла вторая сотрудница заведения, ну и пошло-поехало, по заведенной схеме, рутина, ничего интересного. В перерыве клиенту предложили чаю; он пил его из тонкостенного стакана в старинном почерневшем серебряном подстаканнике и еще раз с удовлетворением обращал внимание на дизайн публичного дома. И в это время в прихожей робко тренькнул электрозвонок. Товарищ мой встревожился. Вот ограбят его сейчас сутенеры и хорошо еще из окна не выкинут, погнался, идиот, за дешевизной! Хотя, уговаривал он себя, может, это другой клиент перепутал время…

Оказалось – ни то ни другое. Когда дверь открыли, в квартиру бочком зашли двое старичков, он и она. С лица они оба были как печеные яблоки. На нем старинное драповое пальто и диагоналевый коричневый костюм с засаленным воротником, на ней – зимнее пальто с лисой, застреленной при жизни Сталина, желтое вельветовое платье с черным узором и шляпка, в какой блистала еще Мэри Пикфорд.

Товарищ, приняв гостей за оригинальных извращенцев (которые от склероза перепутали время визита), задумался о том, что и он тоже, уйдя на пенсию, будет брать жену, идя к девкам, а чего дурака валять, к старости наступает лишенная иллюзий ясность (либо, конечно, маразм, как повезет). И опять он не угадал: старички были хозяевами квартиры! Они сдавали ее девицам на почасовой основе, пополняя свой семейный бюджет весьма и весьма существенно – за два часа они зарабатывали, конечно, меньше, чем Зурабов тратит на носки, но больше, чем тот же Зурабов им платит в месяц. И все довольны! Эти шлюхи были, в сущности, тимуровцами или тимуровками (если кто еще помнит книжку деда теперешнего Гайдара). Они совершали подвиги человеколюбия и так, и этак, откуда ни глянь.

Гость заторопился, все-таки неловко вышло. Но интеллигентные старички заволновались и наперебой стали извиняться, что вот так вломились, и просили мужчину продолжать отдых, а они будут сидеть на кухне тихо, как мышки.

Он все-таки уехал и в пути долго еще думал о симпатичных людях – причем каждый и каждая были симпатичны на свой манер, – с которыми его свела судьба в тот вечер. И радовался за людей, к которым пришла обеспеченная старость. Спасение утопающих – дело известно чьих рук! Вот оно, живое творчество масс! Семейный подряд и хозрасчет в одном флаконе, и все такое в том же духе; это было модно 20 лет назад.

Но все-таки как-то немножко это криминально, конечно; эту территорию, где происходит встреча поколений и передача эстафеты (а поколений было три: девки годились ему в дочки, а дед с бабкой – вполне в родители), злые люди могли по ошибке принять за притон и это, того… Ст. 241 УК РФ «Организация или содержание притонов для занятий проституцией», до пяти лет. Оно, конечно, на всем готовом, и накормят, и спать уложат, – но как-то уж слишком радикально…

Так что же, как говорится, делать?

А выход тут простой и единственно верный: принять некий новый закон о пенсиях, во первых строках которого легализовать проституцию. Люди получат не только сытую старость, но еще и спать будут спокойно.

И это будет куда изящней и красивей, чем бездумная отмена накопительной части пенсии.

Уважайте трупы устриц

22 февраля 2007 г.

Выходя из дому в двадцатиградусный мороз, я с удовлетворением вспомнил одну свою поездку по солнечной Франции, в ходе которой я приблизительно на полдороге своего довольно длинного путешествия из Ниццы в Лурд забрался в деревню Saint Dalmas. Дело было, правда, летом, но местные краеведы мне очень завлекательно рассказывали о том, как у них в деревне в старину был организован зимний быт. А зима в тех краях выдается и выдавалась прежде не та, что на Лазурке, где приходится на прогулку выходить в пиджачке. Но настоящая, до минус 30 градусов. Как мы любим. И вот когда так ударял мороз, рассказывали мне местные краеведы, и кто-то из жителей умирал, то не было дураков копать покойнику могилу. Какой смысл долбить могилу в промерзлой земле, когда это удобней сделать в ноль градусов?

«А что ж с телами делать?» – спросит простодушный российский читатель, воспитанный в советское время в том духе, что надо все бросить и идти преодолевать трудности, причем в самое неподходящее время. Если же трудностей нет, иди себе их создай, учила нас партия. К примеру, хочется тебе выпить – а ты специально не пей. А чтоб и другим неповадно было, организуй какую-нибудь идиотскую антиалкогольную кампанию… Потом все брось и иди гони самогон. Ну и так далее.