Гроза Кровавого побережья - Леонард Карпентер

— Совершенно верно, отец. — Из четырех высокородных, собравшихся за столом, принц Ездигерд единственный не выказывал интереса к состязаниям на воде. Очевидно, все это время он терпеливо ожидал, когда можно будет завершить деловой разговор. — Ключевой вопрос охраны моря — пресечение пиратства, которое беспокоит меня особо, — заявил самый молодой из собравшихся. — Пираты, как, без сомнения, знаете и вы, живущие на востоке, приносят неисчислимый вред всему восточному и южному побережьям. Практически все дело в этом негодяе Амре, которого я бы без промедления поймал и распял бы на мачте его же собственного корабля.

— На нашем, туранском, побережье меньше проблем, — непонятно зачем прибавил Нефет Али. — Кроме, конечно, недавнего происшествия в заливе Аграпура… — Казалось, казначей проговорился, потому что виновато посмотрел на императора и принца. — Но в основном благодаря нашему флоту мы контролируем западные воды.

— Полностью согласен, — резко сказал Ади Балбал. — Должен ли я напомнить вам, — продолжал он, выбрав мишенью для своих упреков принца Ездигерда, — что последнее пиратское судно, которое мы видели, — судно, сбежавшее, вместо того чтобы сражаться, к Аетолианским островам, носило флаг вашей империи? Ведь ваши послания, отправленные окольными путями главарям пиратов в Джафар, разрешали разбойникам совершать морские и сухопутные рейды под вашим флагом? Или это туранские военные корабли сами совершают пиратские рейды? — С арраки, горящим в венах, посол не чувствовал силы сдерживаться. — Вспомните все эти факты, Принц, и скажите, как вы можете искренне стремиться уничтожить пиратов Вилайета?

Казалось, Ездигерд решил посостязаться со своим гостем в негодовании:

— Из-за непрерывных нападений этих негодяев на военные корабли Турана уничтожение пиратства — моя личная цель. Это моя навязчивая идея, уверяю вас…

— Ваши военные корабли! — вспыхнул Ади Балбал, сделав в своей обличительной речи достаточную паузу, чтобы выпить. — Вы говорите так, словно Вилайет — бассейн в вашем гареме! Разве вы не знаете, что у Гиркании тоже есть военный флот? И более чем достаточно будет, если вы остановитесь, перестав вытеснять нас с водных просторов Вилайета!

— Так-так, Великий Посол, — прервал его император Йилдиз. — Давайте останемся друзьями. Я знаю, что не действия нашего военного флота наносят вред вашей стране, и заверяю вас, я никогда не позволил бы такому случиться. Если же Гиркании были нанесены какие-то оскорбления, уверяю, мы найдем их причину и публично накажем провинившихся. Что же касается так называемого пиратского Братства, — добавил он с презрением, — мы пытались подкупить их, это правда. Но не для завоевания вашей страны, нет. К тому же пираты оказались ненадежными союзниками. Они выступили против нас, и я не могу отвечать за вред, который они наносят другим… Так давайте отдыхать и веселиться.

— Нет. С меня достаточно! — Проглотив остатки своего арраки, Ади Балбал со стуком поставил чашу на лакированный стол. — Давайте больше не будем притворяться друг перед другом, строя из себя закадычных друзей, в то время как ваши армии продолжают военные действия на нейтральных территориях. Я спрашиваю вас, можете ли вы отрицать, что действия вашего генерала Артабана в Колчиане угрожают прекратить поставки корабельного леса и руды в нашу страну? Или то, что маневры вдоль границы Запорожки, устроенные вашей армией, направлены на то, чтобы помочь полководцу-марионетке Глегу и его злодеям? Может, вы станете отрицать, что ваши агенты приложили руку К недавнему усилению Яюстши? Пиратство — наименьшая гнусность из всего перечисленного.

— Ади Балбал, позвольте мне успокоить вас, — наклонился вперед император Йилдиз и успокаивающе положил руку на плечо гостя. Но посол резким движением сбросил ее. Его рука легла на рукоять маленького красивого кинжала, висевшего у него за поясом.

Гирканиец не хотел сражаться, особенно таким бесполезным оружием. Но как вскипела его кровь от ар-раки! Он поклялся себе, что в этот раз его выслушают.

— Послушай ты, туранский выскочка, — сказал он, поднимаясь со своего места. — Правящий совет гирканийцев уполномочил меня заявить… нет, потребовать… но что же это?

Понося туранцев, Ади Балбал обнаружил, что окружен и схвачен вооруженным эскортом, который, входя, он оставил за дверью. Стражницы — две пары высоких, мускулистых воительниц Асгарда, одетых в бронзовые латы, рогатые шлемы и кильты из шкур медведя, какие носят на их родине. Легкие топоры висели на бедрах стражниц. Без сомнения, они заметили яростный жест посла, схватившегося за кинжал, — угрозу императору Йилдизу. Но это не снимало оскорбления, нанесенного послу.

— Убирайтесь, отпустите меня, — с яростью набросился он на стражниц, тщетно вырываясь из их захватов. — Как посмели вы прикоснуться к послу Гиркании, находящемуся под защитой закона Эрлика о гостеприимстве? И как вы, император, допускаете, чтобы меня схватили женщины? Предупреждаю вас, мои повелители услышат об этом оскорблении! Стыдитесь, Йилдиз! Разве король и принц могут быть негодяями?.

Император посмотрел печально, но не вмешался, даже когда его стражницы потащили не сдающегося гирканийца к двери.

— Покажите ему башню для гостей, — приказал император своему мажордому. — Пусть поостынет день или два, потом я подумаю, стоит ли освобождать его. Приведите ему писца, если он захочет излить ярость в письменном виде, и девиц, чтобы не чувствовал себя одиноко. И дайте ему попробовать вино лотоса вместо арраки.

Когда яростные крики Ади Балбала затихли в коридоре, Йилдиз повернулся к сыну:

— Заводной человек этот гирканийский посланник. Если бы я хорошо не знал тебя, я бы подумал, что ты намеренно поддразнивал его. Тебе надо глубже изучить тонкое искусство дипломатии, Ездигерд.

Принц равнодушно пожал плечами, как бы подтверждая слова отца.

— Переговоры могли бы затянуться, не подпои вы его. Пьянство — варварская привычка, осуждаемая нашим Пророком Таримом.

Император вздохнул:

— Да, правильно, грязный способ, но так и должно быть. Ничто так хорошо не помогает оценить человека, как вино. Ади Балбал легко попался на эту удочку… Но если его взгляды соответствуют взглядам тех, кто послал его, мне непонятно: почему гирканийцы столь болезненно относятся к любому нашему движению вдоль их южной границы?

— Пусть наблюдают и реагируют как хотят. — Принц сидел спокойно и прямо, не стараясь встречаться взглядом с отцом. — Но с ограниченными военно-морскими силами и традиционной медлительностью в делах объединения конных кланов они мало что могут предпринять против нас.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});